Орисия. Следуя зову (СИ) - Кострова Кристи. Страница 21

Дэмиор отвернулся.

— Говорят, что эльфы, оборотни и другие нелюди, убивая наших детей, могут ненадолго принимать человеческий облик. Менестрель лишь немного напоминал эльфа, потому решили, что он убивал.

Я невольно вздрогнула.

— Это правда?

— Не знаю, — пожал плечами Дэмиор. — Я служил в страже, и… слухи ходили разные.

Я опустила голову. Мимо пролетела бабочка, которую я проводила рассеянным взглядом.

— Знаешь, я видел, как ты пыталась обращаться с кинжалом. Если хочешь, я могу помочь, — твердо сказал он.

Наверное, я покраснела. Давно он наблюдал за мной?

— Не стоит. Все равно это бесполезно.

— Нет-нет! — в глазах мужчины появился огонек азарта. — Я смогу обучить тебя паре приемов. Немного, но в темной подворотне это может спасти тебе жизнь. Иди сюда.

Проводник встал и протянул мне руку. Я поднялась, с сожалением покинув мягкую траву. Я чувствовала себя донельзя глупо.

Взяв мой кинжал, Дэмиор обхватил рукоять:

— Смотри, как я держу его. Сожми его в кулаке. Не нужно цепляться со всей силы, чуточку расслабь пальцы. Но не настолько, чтобы выпустить его из рук. Попробуй.

Я послушно взяла оружие. Обхватила и вопросительно взглянула на мужчину.

— По-твоему это расслабленно? — улыбнулся проводник. — У тебя костяшки пальцев побелели.

Да, пожалуй, он прав. Не успела я пошевелиться, как проводник оказался рядом.

— Я помогу тебе. Твоим рукам привычны травы, а не сталь.

Дэмиор, встав за моей спиной, положил свою ладонь на мое запястье и чуть погладил:

— Расслабь. Он не убежит, поверь.

Сгорая от смущения, я послушалась и почувствовала, что рукоять удобнее устроилась в ладони.

— Теперь помни: ты до последнего не должна показывать, что вооружена. Опытный противник в мгновение ока избавит тебя от кинжала. Сшей потайной карман среди юбок и прячь оружие там.

Я послушно кивнула, с трудом понимая его слова. Голос проводника звучал где-то над ухом, и по спине поползли мурашки.

— Теперь об ударах, — продолжил Дэмиор. — Если у тебя всего одна попытка — целься в шею. Быстрый режущий удар — вот, что тебе нужно.

Я поежилась. Не хотела бы оказаться в такой ситуации!

— Представь, что впереди тебя головорез. Попробуй.

Я неловко замахнулась, закусив губу от напряжения. Проводник пришел мне на помощь. Одной рукой он обхватил меня за талию, а другой направлял мою руку.

— Еще один вариант — сильный укол в печень. И не торопись убегать. Убедись, что лезвие вошло глубоко, попробуй удержать противника на расстоянии, дождавшись, пока он ослабнет. Опытный воин вполне может убить тебя даже с ранением.

Закусив губу, я повторяла движения.

— Отлично! У тебя неплохо получается. Старайся наносить удар быстрее и четче — одним росчерком.

Силясь исполнить это, я поскользнулась на траве и потеряла равновесие. Пошатнувшись, я запаниковала, но сильные руки подхватили меня и прижали на мгновение к твердому телу.

— Поймал! — засмеялся Дэмиор, и я залюбовалась его улыбкой и сияющими глазами. — Ты молодец, нужно обязательно отработать этот прием.

Словно очнувшись, проводник выпустил меня из объятий, и я, застыдившись, отскочила в сторону, в то же время чувствуя сожаление.

Обернувшись, Дэмиор прислушался:

— Кажется, лагерь проснулся. Пора возвращаться.

Я послушно последовала за мужчиной, радуясь тому, что он не видит моих алеющих щек.

К вечеру мы приехали в деревню. Она была маленькой — всего с десяток подворий, с трудом отвоевывающих землю у леса. У нее даже не было названия и забора — просто деревья вдруг расступались, и появлялись дома.

Едва мы вошли в деревню, Брисса оживилась — кажется, ее обрадовала перспектива ночевки под крышей, я же была счастлива, что это не город, состоящий сплошь из камня и кирпича.

Моя связь с живой природой становилась все крепче: теперь мне казалось, что травы и деревья шепчут что-то, но я не в силах их расслышать. Стоило мне коснуться ствола, как оно опускало ветви, норовя приласкать меня. В такие моменты я была по-настоящему счастлива.

Таверна такому маленькому поселению ни к чему, потому пришлось проситься на постой к местным жителям.

Мы остановились у старосты, согласившегося приютить троих людей за несколько монет и небольшую помощь. Его жена — высокая и худая женщина — предложила баню и ужин, и мы не отказались. С удовольствием смыв с себя пыль долгой дороги и простирнув одежду, мы вернулись в дом. Брисса улыбалась, и едва ли не впервые за последнее время поужинала с аппетитом.

После, пристроившись на лавочке, я принялась расчесывать волосы, не слушая щебет двух дочерей старосты и Бриссы. Темноволосые и темноглазые сестры четырнадцати и пятнадцати лет с интересом встретили нас — нечасто в деревню заглядывали путешественники. Задорный смех и шепот девушек привлек мое внимание, и я прислушалась. Обе старостины дочери стояли у окна, завешанного бычьим пузырем — во дворе колол дрова Дэмиор.

Несмотря на вечернюю прохладу, проводник сбросил рубашку и куртку, и работал в свете масляного фонаря. Руки бугрились мышцами, и каждый взмах топора девушки встречали восхищенными возгласами. Не так уж много в деревне молодых мужчин, и любой заезжий становился предметом девичьих грез.

Дэмиор расколол полено, отбросив половинки в кучу, и смахнув с лица черную прядь, то и дело падающую на лицо, потянулся за новым. Поймав понимающий взгляд Бриссы, я смутилась и отошла от окна. Не став дожидаться остальных, свернулась клубочком на выделенной мне лавке. Подумаешь! Я вовсе и не хотела глазеть, как девчонки, лишь посмотрела, почему они смеются.

Раздражение, рвущееся наружу, и восторженная болтовня рядом еще долго не давали мне уснуть.

Глава 8

Меня разбудили громкие крики, и я, не успев сообразить, что же именно случилось, оказалась на полу. Поглаживая ушибленный бок и досадуя на собственную неуклюжесть, я протерла глаза, не понимая, что происходит.

— Пошевеливайтесь! — рявкнула хозяйка дома, в котором мы остановились на ночь. Сейчас она нисколько не напоминала ту добродушную крестьянку, что угощала нас ужином. Горящие глаза и всколоченные волосы пугали.

Я поднялась, силясь сообразить, что случилось. В комнате горела всего одна свеча, а окна смотрели темными провалами. С улицы слышались чьи-то крики, и невольно стало жутко. Брисса, проснувшись, испуганно посмотрела на меня, но я лишь пожала плечами.

— Живо во двор! — хозяйка потрясла ухватом для печи, и ее взгляд красноречиво говорил о том, что нужно поторапливаться.

Выйдя из дома, мы под конвоем крестьянки отправились к площади — центральному месту всей деревни. Здесь, казалось, собралось все ее население — воздух гудел от разговоров, плача и выкриков. Чернильную темноту разбавляли лишь редкие пятна зажженных факелов, что держали в руках селяне. Небо темным шатром накрыло деревню — луна, скрытая облаками, не дарила света.

Провожаемые ненавидящими взглядами, мы прошли вперед, и вскоре нас окружили. Я обняла себя за плечи, дрожа от страха и холода. Лица людей были искажены злостью, казалось, вот-вот в нас полетят тычки и затрещины. Ночная рубашка не грела тело, а босые ноги — обуться нам не дали — колола изморось, покрывшая траву. Здесь же обнаружились и другие люди из нашего обоза — несколько мужчин и женщин, держащих на руках плачущих детей. Дэмиора среди них не было, и мы с Бриссой остановились.

— Что случилось? — спросила я у стоящей неподалеку Марри, пятилетний сын которой жался к ее ногам, в ужасе взирая на все происходящее.

— Не знаю! Нас разбудили и привели сюда! А Трэя, моего мужа, связали!

— Нас тоже выгнали из постелей, — оглядевшись, я попыталась взглядом найти Дэмиора.

Впереди появился новый человек, держащий в руках факел, отбрасывающий на его лицо зловещие оранжевые тени. Я узнала старосту деревни, в доме которого мы остановились.