Убийство в Уайт Прайор (ЛП) - Карр Джон Диксон. Страница 26

   После паузы Мастерс произнес:

   - Возьмите это на заметку, Поттер.

   - Он отправился прямо в павильон, как они с Марсией и договорились. (Этот идиот солгал вам, когда сказал, будто не знал, что Марсия находилась там, но даже он признался: она сказала ему, что пойдет туда. Он знал, что Марсия не меняет принятого решения; вы скоро поймете, почему он солгал.) Собака лаяла дольше, чем обычно. Почему? Потому что через некоторое время он спустился. Если бы он вошел в дом и остался там, собака бы замолчала.

   Инспектор Поттер издал удивленное восклицание.

   - Вы полагаете?.. - быстро спросил Мастерс.

   - Что он был ее любовником? - сказал Рейнджер. - Я это знаю.

   Он вдруг наклонился и плюнул в огонь.

   - Теперь судите сами. У него были плохие новости. Марсия терпеть не могла плохих новостей; она могла устроить погром. Но вы плохо знаете Бохана, если думаете, что он высказал бы ей их прямо. Он слишком слаб. Он оттягивал, и поначалу даже сказал ей, что все в порядке. Последовала любовная сцена; этот идиот полагал, что после этого Марсия придет в соответствующее настроение. Ха! Потом он рассказал ей правду. А она сказала, какие чувства испытывает к нему на самом деле.

   Голос Рейнджера перешел на повышенные тона.

   - Он разбил ей голову примерно через полтора часа после того, как пришел в павильон. А потом этот идиот обнаружил, что снегопад давно закончился. Его следы, ведущие в павильон, завалило снегом. Их больше не было, и если бы он ушел оттуда, то оставил следы, послужившие уликой, которая, в конечном итоге, привела бы его к виселице. Итак? Что он делает? Что делает этот распсиховавшийся идиот?

   Рейнджер, должно быть, заметил, что его слушают очень внимательно. На мгновение Беннетту показалось, что он протрезвел, по крайней мере, огромным усилием воли заставляет себя не поддаваться опьянению, и если бы не дрожание рук и неопределенные движения головой, Беннетт бы в это поверил.

   - Напрягите ваши умственные способности, - заявил Рейнджер с поистине дьявольской усмешкой. - Что было единственно возможным путем к спасению?

   Мастерс внимательно смотрел на него.

   - Если бы я оказался на его месте (предположим, что это так), то поступил бы очень просто.

   - Вот как? И что бы вы сделали?

   - Что за идиотскую игру мы затеяли! Что? Хорошо, так вот, я вышел бы из павильона и испортил свои следы, как только возможно: затоптал бы, и замел бы, и засыпал так, чтобы никто не догадался, кому они могут принадлежать. Я бы протоптал дорожку через лужайку к воротам, или куда угодно еще. Хоть к дому... Время? Да, признаю, это отняло бы некоторое время, к тому же было темно, но мне все равно хватило бы времени устроить все до рассвета.

   Рейнджер прервал эмоциональную речь инспектора.

   - Любой дурак, - сказал он, - подумал бы о собаке.

   Мастерс остановился.

   - Собака, инспектор, лаяла без перерыва - хотя Бохан достаточно быстро прошел в павильон - так что слуга был вынужден ее запереть. Вы об этом подумали? Мистер Джон подумал о собаке; о том, как она себя вела. А если бы он в течение пятнадцати-двадцати минут занимался уничтожением следов? Откуда ему было знать, что ее заперли? Что происходило бы в доме, если бы собака продолжала лаять без перерыва в четыре часа утра? Все проснулись бы. Выглянули бы в окна. И обнаружили Бохана в середине лужайки.

   Беннетт переместился на диван. Мысли его блуждали, но он понимал, что Рейнджер говорит правду. Он сказал:

   - Но что он мог сделать? У него не было времени, чтобы уничтожить следы, он не мог выйти так, чтобы не оставить других следов, которые выдали бы его с головой... Итак, он в павильоне, при отсутствии следов снаружи; при этом он утверждает, что разговаривал с дворецким в начале седьмого сегодня утром, и при этом был одет в смокинг; кроме того, я готов поклясться на Библии, что, когда я сегодня утром подошел к павильону, там имелась только одна цепочка следов, и она вела внутрь.

   - Вот именно. Именно так, сэр, - сказал Мастерс. - Он разбудил дворецкого в четверть седьмого. Так утверждает дворецкий.

   Рейнджер упивался собственным триумфом. Он переводил взгляд с одного на другого.

   - Конечно, конечно. Это и было его алиби. Он вспомнил про утреннюю прогулку верхом; но разве его слова не выглядят забавными, когда он говорит, что поднялся рано утром, надел костюм для верховой езды и отправился разбудить дворецкого, до того, как убедился, что эта прогулка состоится?.. Он хотел быть предусмотрительным. Он думал, что все просчитал. Для верховой езды более подходят сапоги. Высокие большие сапоги подходят намного более чем маленькие лакированные туфли для танцев.

   Мастерс присвистнул. И сделал удивленный жест, когда Рейнджер сказал:

   - Он ждал, когда станет достаточно светло, и тогда он сможет избежать встречи с кем-нибудь. Мне нравится думать о том, как он провел время около мертвой женщины... Когда он покидал павильон, он пятился. Затем он сменил одежду и обеспечил себе алиби; теперь, все что ему оставалось, это вернуться назад по своим собственным следам и обнаружить тело. Он не мог этого сделать, если бы на нем оставались те же самые вечерние туфли. Если бы он попробовал двигаться след в след - даже при наличии очень тонкого слоя снега - прежний след выглядел бы размытым. Если бы снег был глубокий, он разрушил бы прежний след. Но он прошел по первоначальному следу в обуви большего размера и тем самым скрыл его. Глядя на отпечатки носка и каблука, вы всегда можете определить направление идущего. Неудивительно, что следы были свежими. Неудивительно, что они вели по направлению к входной двери в павильон. Потому что новый след полностью покрывал старый. Он создал себе самое железное алиби, какое когда-либо создавал преступник. Когда вы оказались там, молодой человек, - Рейнджер из последних сил старался сохранить ровный тон, - вам не показалось, что он немного напуган?

   Рейнджер оглядел всех присутствовавших, чтобы оценить эффект произнесенных им слов.