Проклятье для дракона (СИ) - Гордова Валентина. Страница 17

Вот только мне радостно не было. Мне не нравилось всё это. Этот обман, вся эта ситуация, те спокойствие и самоуверенность, с которой он говорил.

Меня просто поставили перед фактом того, что я стану чьей-то женой. Да-да, помню, я в самом начале, буквально пару часов назад, сама для себя решила, что должна победить. Но одно дело решить самой, а совсем другое услышать, что за тебя уже и так всё решили.

— Судя по нехорошему мерцанию ваших очаровательных глазок, вы этим фактом не очень-то довольны, — заметил проницательный, как оказалось, дракон, криво улыбаясь.

— Что вы, — нежно улыбнулась я ему, — я этим фактом очень недовольна. А вы вообще в курсе, что о таких вещах как бы спрашивать надо? Вот сбегу от вас и будете знать.

Говоря это, я пыталась спрятать своё недовольство за шуткой, но… кажется, всё вышло наоборот. Алые глаза мужчины сверкнули в свете каминного огня, а затем медленно и совсем нехорошо прищурились. Но на данный момент это было всем проявлением его негативных эмоций, потому что более не дрогнул ни один мускул.

— А я спрашивал, — в его деланно спокойном голосе я отчётливо расслышала вибрирующие нотки гнева, — вот прямо сразу после твоего рождения. Как хорошо, что твоим мнением тогда никто не интересовался, а твой отец ответил мне согласием.

Тряхнув головой, прогоняя остатки помутнения после коварного вина, я с искренним изумлением и непониманием воззрилась на лорда Ракердона.

— Чего? — выдохнула чуть хрипло, решительно ничего не понимая, — Когда это он вам согласием ответил? И на что?!

Мужчина прищуриваться перестал, удивленно моргнул и посмотрел на меня так, будто сомневался в моих умственных способностях. Пару долгих минут он безжалостно молчал, и по мере его молчания на красивом суровом профиле всё отчётливее проявлялось понимание.

— Тебе не сказали, — вынес он в итоге свой вердикт.

— Не сказали чего? — холодея от напряжения, морозной изморозью сковывающего моё тело, прошептала я.

В этот раз Андор не стал терзать меня своим молчанием. Он просто одним махом осушил содержимое своего бокала, оставив на хрустальных стенках тонкий шоколадный след, и внимательно посмотрел на меня.

— Мы с тобой помолвлены, — произнёс он совершенно спокойно, будто бы говорил о планах на завтрашний день, — примерно с твоего рождения.

Я не знаю, что мне нужно было делать в этот момент. Кричать от ужаса? Плакать? Умолять разорвать помолвку? Если честно, я о себе даже и не подумала. Все мои мысли сейчас были обращены к отцу и нашему с ним разговору ночью у камина. Я тогда тоже сидела в удобном кресле, укрытая пледом, и ела печенье, запивая вкусным чаем. И мы тоже разговаривали, только об императоре.

Дорогой папочка сказал, что дракон захотел забрать меня себе, но он ни слова не проронил по поводу нашей помолвки, которая, оказывается, была. Всё же не зря я ему с самого начала не доверяла. Пусть он и сказал правду, но не всю. Да и неизвестно, что там дальше было.

— А как вышло так, что… я пропала? — осторожно поинтересовалась я, очень сильно боясь услышать обвинения в адрес своей мамы.

Андор Ракердон усмехнулся, откинулся на спинку кресла и деланно лениво поинтересовался:

— Тебе правду или официальную версию?

— О как, — хмыкнула я несколько потрясенно, — если это касается моего… отца, то я даже не удивляюсь подобному ответу. Могу я услышать обе версии?

— Любой каприз, — легко согласился мужчина, подался вперёд и, взяв бутылку, вновь наполнил свой бокал, — согласно официальной версии, твоя мать испугалась за тебя и подговорила лучших магов королевства организовать ваш побег.

И опять не сходится. А где же отец во всей этой истории?

— А вторая? — нетерпеливо поторопила я дракона с ответом, который, возможно, мог расставить все точки над ё и сказать мне уже наконец, можно верить отцу или нет.

Хотя я и так уже знала это.

— Вторую версию знают далеко не многие. Ваш побег организовал твой отец, — совершенно спокойно произнёс мужчина.

На его лице не дрогнул ни один мускул, глаза не пылали от злости и рычание не вырывалось из горла. Он был спокоен. Или безразличен.

А вот я злилась. Потому что поняла, что отец соврал мне. Соврал практически во всём. И, самое ужасное, теперь с ним была моя мама. Откуда я могу знать, что она в безопасности и этот интригант и обманщик ничего ей не сделает? Нужно вытаскивать её оттуда, причём как можно скорее.

=17=

— Зачем ему это?

Дракон весело усмехнулся, изогнув тонкие губы. В глазах его танцевали лезгинку чертята.

— Всё до обидного просто — он готовит революцию.

Из курса школьной истории я хорошо знала значение слова революция. Достаточно хорошо, чтобы удивиться тому спокойствию и безразличию, с каким об этом говорит правитель целой империи.

— И вам нет до этого никакого дела? — вскинула я брови, не зная, удивляться мне или всё же не стоит.

Ну, в конце концов, Андор Ракердон правит государствами уже очень давно, ему явно лучше знать.

— Почему же? — его улыбка стала просто запредельной, — Мне безумно интересно узнать, чем всё закончится на этот раз.

«На этот раз» заметно резануло слух.

— Так значит, были революции и до этого? — верно поняла я.

— Ата-та, — весело поцокал языком мужчина, погрозив мне указательным пальцем руки, в которой держал свой бокал, — были попытки революций.

И, если я правильно поняла, революций не было, потому что лорд Ракердон пресекал все их попытки. Наверно, он именно по этой причине держится так уверенно. Но… по себе знаю, уверенность почти всегда ведёт к неудачам.

Вспомните, стоит вам уверовать в собственную силу, например, в то, что вы знаете материал по контрольной работе по высшей математике, и с уверенностью в восемьдесят пять процентов вы эту контрольную завалите. Не самый удачный пример для грядущей революции, зато самый понятный.

— И вы ничего не будете делать? — как бы с намёком спросила я, выразительно на императора посмотрев.

А в ответ получила хитрющую улыбку. Вот с этой улыбкой на губах Андор поднёс к губам бокал и сделал небольшой глоток.

То есть делать кое-кто всё же что-то будет, но меня в подробности посвящать не планируется. Я бы и не расстроилась, честное слово, если бы дело не касалось моего отца. Если виновен он, есть неплохой шанс, что во всё это окажется втянута и мама. А если втянут маму, то я не смогу стоять в стороне.

— Расскажи, почему мне не нравится выражение твоего очаровательного личика, — очень вежливо попросил император.

Настал мой черёд хитро ему улыбаться, хоть мне вовсе и не было смешно. Мужчина понимающе, пусть и неодобрительно, кивнул, принимая мой ответ, и заговорил сам:

— Если ты что-то знаешь, то лучше мне об этом рассказать.

— Угрожаете? — вскинула я брови, чувствуя зарождающееся в области солнечного сплетения лёгкое напряжение.

— Предупреждаю.

Вроде и говорил он всё так же спокойно, и улыбался так же непринужденно, но что-то в атмосфере вокруг нас неуловимо изменилось. Появился лёгкий звон предупреждающих колокольчиков. Такой тревожный, пускающий мурашки вдоль позвоночника.

— Давай не будем ругаться, — миролюбиво предложил лорд Ракердон, — с кем угодно, только не с тобой.

Было в его словах что-то успокаивающее, что разрушило звенящее напряжение, словно по щелчку пальцев. Кажется, даже новый вдох вышел более свободным.

— Давай не будем, — согласилась я, не заметив, как вместо уважительной формы употребила значение «ты».

Но император мной не был, а потому мгновенно обратил на это внимание.

— Мне нравится, — улыбнулся он, — ты можешь называть меня на «ты»?

Наверно, только по той причине, что это был вопрос, я чуть заторможено кивнула.

— И по имени, — мгновенно последовала ещё одна просьба, — называй меня Андором. А пока нам с тобой нужно обговорить план наших дальнейших действий.