Токио - Хайдер Мо. Страница 42

Пока все шло по-прежнему, и я думала, что никогда не покажу ему шрамы. Находила для этого оправдания. Теперь у меня в шкафу висело десять ночных рубашек, и я носила их постоянно. Спала в позе зародыша – складывалась пополам, прикрыв живот. Я не знала, с чего начать. Правильно ли будет сказать: «Джейсон, некоторые люди много лет назад думали, что я сумасшедшая. Я совершила ошибку…» Что если он ужаснется? Он говорил, что этого не произойдет, но как объяснить, что понимание или даже иллюзия понимания вызовет у меня самое восхитительное чувство, почти такое же прекрасное, как уверенность в том, что я не выдумала книгу в оранжевой обложке. Но если все окажется не так, это будет сродни умиранию, падению в темную пропасть.

Я начала думать о своей коже. Во сне она отделялась от моего тела и, словно привидение, поднималась в воздух, готовая улететь. Но каждый раз возникало препятствие. Что-то вздрагивало, я смотрела вниз и видела, что прекрасный блестящий парашют окровавлен и привязан крест-накрест к моему животу. Тогда я начинала кричать и тереть кожу, чтобы освободить ее. Я терла и скребла себя, заливаясь кровью, тряслась и…

– Грей?

Я вздрогнула и проснулась, пот струился ручьями. Ночные видения уплывали, как тени. В комнате было темно, лишь сверкал за окном неоновый Микки Рурк. Я лежала на боку, прильнув к Джейсону. Мои ноги крепко обхватили его бедра. Он смотрел на меня с удивлением.

– Что? – спросила я. – Что случилось?

– Ты об меня трешься.

Я сунула руки под одеяло. Рубашка смялась и промокла от пота. Я натянула ее на бедра и закрыла лицо руками, стараясь привести в норму дыхание.

– Эй. – Он отвел прядь волос, прилипшую к моему лбу. – Ну-ну. Не волнуйся.

Он взял меня под мышки и ласково притянул к себе. Поцеловал, погладил по голове, по лицу. Постепенно мое сердце стало биться спокойно.

– Ну что, все в порядке? – прошептал он, касаясь губами моего уха.

Я кивнула, прижала к глазам кулаки. Было темно и холодно. Мне казалось, что я плыву. Джейсон снова меня поцеловал.

– Послушай, чудачка, – сказал он тихо, положив ладонь мне на шею. – У меня идея.

– Идея?

– Хорошая идея. Я знаю, что тебе нужно. Тебе понравится.

– И что это такое?

Он осторожно взял меня за левое плечо и слегка подтолкнул – я откатилась, оказавшись к нему спиной. Я чувствовала на шее его дыхание.

– Послушай, – шепнул он, – хочешь, чтобы я сделал тебя счастливой?

– Да.

– Хорошо. Теперь сосредоточься.

Я лежала, глядя на полоску света, пробивавшуюся из-под двери, на волоски и клубки пыли, собравшиеся на циновках, и слушала Джейсона.

– Слушай внимательно.

Я почувствовала, что он приподнялся, обхватил меня руками, прижался губами к шее.

– Вот как обстоит дело. Много лет назад, задолго до того как приехать сюда, я трахал девушку в Южной Америке. Она была немного сумасшедшей. Я не помню, как ее звали, но помню позу, которая ей нравилась.

Он просунул руку между моими бедрами, развел их, осторожно приподнял мое левое колено и пригнул его к груди. Я почувствовала, как колено уперлось в сосок. В этот момент он в меня вошел.

– Ей очень нравилось, когда я укладывал ее вот так, – прошептал он мне в шею, – так, как делаю сейчас. И когда поднимал ей колено, тогда в нее и входил.

Я резко вдохнула и почувствовала шеей, как губы Джейсона раздвинулись в улыбке.

– Вот видишь? Понимаешь, почему ей это так нравилось?

Зима пробиралась во все щели. Деревья оголились, редкий листок цеплялся за ветку. В общественных местах была высажена декоративная капуста рождественской красно-зеленой окраски. Отопление в доме не работало, а Джейсон был слишком занят мной, чтобы его наладить. Вентиляционные шахты в комнатах трещали и завывали, гоняли пыль.

Я не знала, нормально ли то, что все бывшие девушки Джейсона, фигурально выражаясь, лежали с нами в одной постели. Мне это не нравилось, но я ни за что не хотела об этом сказать. «Послушай, – шептал он в темноте, – послушай, я собираюсь сказать тебе что-то, что тебе наверняка понравится. Давным-давно я трахал одну голландскую девушку. Ее имя я позабыл, зато помню то, что ей по-настоящему нравилось…» Он крутил мои ноги, и наши тела совершали интимный танец. Ему нравилось то, что я всегда была готова к совокуплению. «Ты такая грязная, – сказал он мне однажды с искренним восхищением. – Ты самая грязная женщина, которую я когда-либо знал».

– Послушай, – сказала я однажды ночью. – Это важно. Ты все время рассказываешь мне о своих женщинах. И я знаю, что это правда, потому что каждая женщина, которую ты встречаешь, хочет это с тобою делать.

Он лежал между моих ног, положив голову мне на бедро.

– Знаю.

– Мама Строберри. И все другие девушки из клуба.

– Да.

– Медсестра Фуйюки. Она тоже хочет.

– Да? Она и в самом деле «она»? Я все время сомневаюсь.

Он рассеянно воткнул ногти мне в ногу. Я заметила, что он сделал это слишком сильно.

– Хотелось бы выяснить. Интересно, как она выглядит раздетая. Да, очень хочется посмотреть на нее голую и…

– Джейсон.

Он повернул голову:

– Мммм?

Я приподнялась на локтях и посмотрела на него.

– Почему ты со мной спишь?

– Что?

– Почему ты спишь со мной? Ведь, кроме меня, есть много других девушек.

Он вроде бы хотел ответить, но сделал паузу, и я почувствовала, что его мышцы напряглись. Затем он сел и взялся за подол моей рубашки.

– Сними ее.

– Нет. Нет, не сейчас, я…

– О господи.

Джейсон отодвинулся, встал с постели.

– Это… – Он поднял с пола джинсы, достал из кармана сигарету и зажег ее.

– Послушай, – сказал он, сделав большую затяжку, и повернулся ко мне. – Послушай. – Он покачал головой и выпустил дым. – Не слишком ли длинная у нас получилась история?

Я приоткрыла рот.

– Длинная история?

– Да, длинная, черт бы ее подрал, история. – Он вздохнул. – Я долго терпел, но ты… Сколько это может продолжаться? Уже не смешно.

Меня охватило странное чувство, ужасное чувство, словно я кручусь в вакууме. Все выглядело по-другому. За его спиной, на стене, медленно сдвинулись галактики, завращались на небе Токио, словно сотканные из света ожерелья. Лицо Джейсона было темным и призрачным.

– Но я… – Я прижала пальцы к горлу, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я хотела тебе показать, действительно хотела. Просто…

Я встала с постели, пошарила в ящике в поисках сигарет, все там перевернула, в конце концов нашла пачку и дрожащими руками вытянула сигарету. Прикурила и встала лицом к стене. Я делала короткие, лихорадочные затяжки, из глаз лились слезы. Это глупо. Решайся. Это как спрыгнуть со скалы… Есть только один способ узнать, выживешь или нет.

Погасила сигарету в пепельнице и, часто дыша, повернулась к нему. В горле застрял комок, казалось, это сердце стремилось вырваться изо рта.

– Ну, – сказал он, – и что же?

Я через голову сняла рубашку, бросила ее на пол и встала лицом к нему, прикрывая руками живот. Несколько раз глубоко вдохнула и уставилась в точку над его головой. В этот момент я представила свое тело его глазами – бледное и тонкое, покрытое венами.

– Пожалуйста, пойми, – прошептала я, словно мантру. – Пожалуйста, пойми.

И опустила руки.

Не знаю, кто из нас прерывисто вздохнул – я или Джейсон, но вздох был. Я стояла, сжав руки в кулаки, устремив глаза в потолок. Мне казалось, что моя голова взорвется. Джейсон молчал, и, когда я осмелилась взглянуть на него, обнаружила, что его лицо очень спокойно. Он изучал шрамы на моем животе.

– Господи, – вздохнул он после долгой паузы. – Что с тобой случилось?

Он встал и сделал шаг мне навстречу, с любопытством притронулся к животу, словно бы шрамы излучали свет. Его глаза были спокойны и чисты. Он отступил, посмотрел сбоку, его правая рука легла на шрамы.

Я содрогнулась и закрыла глаза.

– Что, скажи на милость, случилось?

– Ребенок, – ответила я дрожащим голосом. – Здесь был мой ребенок.