За границами легенд (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 25

А потом с ужасом поняла: моя жизнь, как эти отблески костра — яркая, танцующая во тьме, но такая же холодная — мимолётному свету, который есть у меня, не согреть моё сердце. А я никогда не решусь войти в манящее тёплое пламя. И сама своего тепла никому никогда не отдам. Просто сполна отведала боли и теперь её боюсь. Отблески костра… Зарница зарождающегося дня… Вот мой путь и другого у меня нету…

Ветка за моей спиной хрустнула под чьей-то ногой. Я с надеждой обернулась. Он?..

Несколько серьёзных эльфов обступили меня. Не Нэл… Неужели, моя душа всё-таки не сгорела в тот день? Иначе почему так больно?

Остроухие справа чуть подвинулись, пропуская того белобрысого, который куда-то увёл Нэла, после чего мой спаситель едва не погиб. Хэм держал в руках белый каменный кинжал с чёрно-голубыми прожилками. Переместиться не успела: неведомая сила обхватила меня, скрутила. Вслед за ней в мои руки вцепились два темноволосых эльфа. С трудом справилась с проклятой магией, рванулась. Но стройные, кажущиеся худыми и хрупкими, парни держали меня необычайно крепко. Хэм медленно подошёл ко мне, поигрывая кинжалом. Тихо произнёс:

— Извините! — и полоснул меня по руке.

Кровь хлынула на белый камень. Эльфы напряжённо застыли, всматриваясь в кинжал. И я, похолодев от ужаса, смотрела, не понимая, чего они от меня хотят. Только с оружием ничего не произошло: капли крови стекли с него и он остался таким же белоснежным, так же лениво и грозно поблёскивал в солнечных лучах…

— Первое поколение! — растерянно произнёс Хэм.

А потом меня выпустили. И каждый из остроухих почтительно опустился на одно колено. Мне было всё равно, что на них нашло. Хотелось убежать, скрыться. В тот уютный дом, который когда-то построил Нэл… Странно, мне почему-то безумно захотелось туда вернуться! Но если я опять переступлю порог, будет ли он ещё жив, мой любимый? И хуже того: если я вернусь, то Нэл поймёт, что он мне не противен. А вдруг этот мужчина наиграется со мной и бросит? После того, как я добровольно, сама, пришла к нему и сдалась? Моя гордость этого не вынесет!

Мои мучители молчали. Я отступила назад, едва не наступив на костёр. И мои штаны загорелись бы, не погасни внезапно пламя. А потом из-за деревьев вышел он, опускающий руку. Видимо, сам убрал пламя. Точно такой же, как и тогда: его внешность до малейших чёрт совпадала с маминым описанием.

— Здравствуй, дочка! — произнёс остроухий, радостно улыбнувшись.

На его лице прошедшие года не отразились, да и улыбался он так, словно потрясения обошли его стороной. Пламя внутри меня вспыхнуло ещё жарче. Не думая, ступила на шаг к нему. И эльфы почтительно раздвинулись, уступая мне дорогу. То они грубые, кидаются не пойми отчего, то вдруг становятся неестественно вежливыми, сияют, смотря на счастливое лицо этого негодяя. Ну да мне всё равно, отчего.

Медленно подошла к улыбающемуся отцу. Осклабилась. И плюнула ему в лицо. Он застыл от потрясения, так что я ещё и плевок размазала по его щеке сильной пощёчиной. И прошипела:

— Это за маму!

Миг — и другие эльфы оказались около нас, грубо схватили меня, болезненно сжали руки.

— Ты оскорбила нашего короля! — прошипел Хэм.

И тут я поняла, что теперь уже не смогу вернуться домой, к ёжику, к язвительному и одновременно очень заботливому и нежному Нэлу. Никогда. Хотя больше всего мне хотелось именно этого. Только месть и обида застили мои глаза. И я увидела истину слишком поздно. Так что сама виновата, раз потеряла самое дорогое. И бояться мне нечего. Да если и случится чудо — и я вырвусь или эти мерзавцы меня отпустят — Нэл не примет меня обратно. Я же оттолкнула его, и оставила одного, измученного. Как я могла так с ним поступить? Что я наделала! Но прошлое не изменится. И мне всё равно, что теперь со мной сделают: у меня больше ничего не осталось. И никому в этом мире я уже не нужна. Как отблески костра: всем нужен жар пламени и его тепло, но никак не всполохи и погасающие искры…

Засмеялась как сумасшедшая: яростно, громко, неистово. И весело прокричала:

— А мне плевать, кто ты такой!

И приложила к моему ненавидящему воплю ровно столько грязных и смачных ругательств, сколько успела, пока мне не заткнули рот…

История Зарёны "Проклятье Эльфийского леса"

Комната, в которой очнулась, была светлая, но небольшая. Обстановка — кровать, стол, стул. На столе стопка бумаги, чернильница и перо. Интересно, на что бы это могло намекать? Хотят, чтоб написала поэму с извинениями? Или завещание? Хм, по своему убранству помещение похоже на темницу. Хм, окно открыто…

Подошла, выглянула, тихо выругалась. Во-первых, высоко, а во-вторых — вид на лес. Скучно. Ещё и наверху башни… Так, а дверь эти остроухие бесшумно закрыли, после того как вышли… Точно тюрьма. Разве что мне дали возможность выброситься из окна, на случай огромного нежелания присутствовать на суде и последующей казни. И бумагу… на что мне эта бумага? Хм, есть одна идея, но это как-то уж слишком… или?..

За окном промелькнул красновато-медный чешуйчатый бок, чуть погодя откуда-то сверху в комнату влетел паренёк. Он ловко перекувыркнулся, выпрямился. Я успела заметить, что уши у него заострённые сверху. Пришелец поправил сумку с двумя нарисованными летящими голубями — я почему-то не заметила её, когда он ворвался в темницу, как будто она появилась уже потом, когда он коснулся ногами пола — скрестил руки на груди, ухмыльнулся во весь рот, сверкнув белоснежными ровными зубами:

— Приветствую тебя, прекрасная незнакомка!

— И ты здравствуй, коли не шутишь, отрок, — ответила я недоумённо.

Его светло-карие глаза лукаво заблестели.

— Приятно познакомиться: я — проклятье Эльфийского леса.

— Ты?! — потрясённо вытаращилась на него.

— А зовут меня, коли прилично выражаются, просто Акар, — юнец осклабился.

В его светло-карих глазах мне на мгновенье примерещились всполохи огня. Теперь, когда он стоял на полу, его тёмно-русые волосы доставали ему до плеч, скрывали заострённые сверху уши. Причём, волосы были обстрижены неровно, небрежно: были пряди и покороче и подлиннее плеч. И пряди у висков острижены неровно, примерно до подбородка. Хотя и не совсем чёлка — не прикрывает ему лба. Хм, одет в светлую одежду, как у простонародья людей, причём, по вороту, у краёв рукавов и по низу рубашки идёт синяя вышивка: растительные узоры, но кой-где мелькнёт ромб, вплетённый в узор иль даже с веткой внутри него или прямоугольник. Сандалии на ногах.

Вот если б не увидела, как пряди его волос сдвинулись в прыжке, обнажая заострённые сверху уши, за человека б приняла! За выходца из Синего края. Причём, узор такой, с распространёнными мотивами, так что какой-то конкретной страны из Синего края и не назовёшь.

Хм… плечи узкие, худощавый. Глаза красивые в обрамлении густых тёмных ресниц, брови… но на носу горбинка небольшая, да и подбородок грубоват… Если б не этот нос и подбородок, парнишку можно было назвать красивым или даже смазливым, но, нет, в нём сочетаются и красивые, и грубоватые черты. Такая… спокойная красота. Он не похож на тех эльфов, которые приходили за мной: подтянутых, высоких, стройных, с красивыми чертами лица и вязью причудливой вышивки с растительными узорами, вившейся почти по всей ткани костюмов.

И, кстати… его сумка… Судя по виду и узору — самодельная. Грубая толстая ткань сшита толстыми блестящими шнурками, стежки кривые. Вместо вышивки — роспись красками. Впервые вижу, чтоб вместо вышивки рисовали по ткани! Да и эта роспись… Лазурное море, тусклое мягкое бледно-жёлтое пушистое солнце, чьи лучи напоминают пламя на росписи посуды простого народа Белого края, бледно-голубое небо, перистые облака как гигантские крылья, выпавшие из перьев. И два белых голубя, летящих рядом. Смешение стилей традиционных народных росписей из разных стран налицо. Оттенки красок изумительные — яркие удачно сочетаются с нежными. А голуби как живые, такие белоснежные и трогательно беззащитные, летят так близко друг к другу. Красиво нарисовано… но странно смотреть на эту помесь стилей. Да и способ изготовления, манера исполнения такие… своеобразные. Никогда не видела ничего подобного!