Всё, что любовью названо людьми - Фальк Макс. Страница 36

Азирафель спустился в погреба, заглянул в кладовые и мастерские, в кузницу. Безумцы не замечали его, занятые своими странными делами. Азирафель попытался заговорить с одним или двумя, которые показались ему сохранившими толику разума, но быстро понял, что ошибался насчёт их рассудка. Плохое предчувствие превращалось в тревогу, будто вскоре что-то должно было произойти — но что могло бы быть хуже, чем монастырь, полный безумных людей?

Последним местом, которое он не осмотрел, была церковь. Азирафель уже понимал, что Кроули здесь не найдёт. И не в церкви же было искать демона?.. Но насколько Азирафель знал Кроули — тот всегда поступал именно так, как никто от него не ждал. И ангел решил заглянуть внутрь, проверить последнее место, прежде чем уйти.

С первого взгляда ему стало ясно, что с церкви и надо было начинать. Зло было здесь, разливалось в воздухе, как вонючий дым, сочилось из стен. На разбитых витражах толклись демоны, ровные ряды лавок были смяты, а сами лавки — перевёрнуты, сломаны, будто здесь было побоище.

На ступенях перед алтарём вился огромный чёрный змей — перетекал с места на место, перекладывал свои кольца, будто страдал от какой-то боли и искал положение, чтобы она немного утихла — но не мог найти, и разворачивался, вился узлами и волнами, завораживая взгляд.

— Кроули! — позвал Азирафель.

Змей услышал — замедлился. Азирафель подошёл к нему быстрым шагом, дождался, пока из чёрных чешуйчатых колец не покажется голова — и схватил её обеими руками, повернул к себе прежде, чем она снова скрылась. Змей увидел его, выпустил тонкий раздвоённый язык, тронув воздух — будто по запаху проверял, точно ли это знакомый ему ангел. Змеиные кольца, едва замерев, снова пришли в движение, завязываясь в клубок. Обычно Кроули двигался гораздо быстрее.

— Что тут случилось? Что ты здесь делаешь? — спросил Азирафель.

Кроули выглядел плохо. Обычно блестящая и гладкая, чешуя поблёкла, золотые глаза потускнели, приобрели нездоровый сероватый оттенок. Азирафель машинально погладил его по носу между ноздрей, почувствовал, как сухой холодный язык невесомо коснулся его запястья. Потом Кроули выскользнул из рук, растёкся по ступеням, принимая свой обыкновенный человеческий облик.

В привычном виде он выглядел ещё хуже. Бледный, очень худой, лицо осунулось, скулы проступили резче обычного. Длинные волосы спутались в космы, в них был мусор — солома, куриные перья, земля и сухие листья. Они просто просили пройтись по ним гребешком — и Азирафель бы с радостью занялся этим, если бы Кроули выглядел получше. Но было похоже на то, что он давно не ел, не спал и точно не принимал ванну.

Азирафель присел рядом с ним, тронул за плечо.

— Кроули, — позвал он. — Кажется, ты немного увлёкся работой. Чересчур увлёкся, я бы сказал. Про чертовщину в этих местах слышали даже в Марселе — а ты знаешь, как это далеко. Тебе нужно сделать перерыв. Даже немного поспать. Ты совсем о себе не заботишься.

— Ос-ставь меня, ангел, — пробормотал Кроули, раскладываясь по ступеням. В его речи змеиный акцент слышался отчётливее, чем обычно. Может, он даже не просил, а приказывал, но это было не разобрать.

— Поспоришь со мной по дороге. Кроули, мы уходим, — твёрдо сказал Азирафель. Кто-то должен был взять на себя задачу позаботиться о демоне, раз уж его собственные сородичи даже крылом бы не пошевелили.

Кроме того, Азирафель беспокоился. Он никогда не видел Кроули таким измученным. И ему очень хотелось верить, что вся эта ситуация не была наказанием Кроули за какой-то проступок.

— Нет сил спорить, — признался Кроули, опуская голову на руки. Азирафель ощутил, как от ужаса у него заколотилось сердце. Если у Кроули не было сил спорить, с ним происходило что-то по-настоящему страшное.

— Я принесу тебе воды, — сказал Азирафель, оглянувшись. Как будто вода могла что-то изменить. Будь Кроули человеком, Азирафель без труда вселил бы в него чувство воодушевления, надежды, энтузиазма. Но Кроули был демоном, и Азирафель чувствовал беспомощность. Как он мог ему помочь? Что он мог сделать?

— Я не пойду с тобой, — сказал Кроули, переворачиваясь лицом вверх и растягиваясь на широких ступенях.

— Конечно же, ты пойдёшь, — решительно возразил Азирафель.

— Я не могу, — пояснил Кроули и поднял руку.

Азирафель проследил взглядом, куда тот указывал. И наконец заметил то, что должен был бы увидеть сразу: знаки, начерченные над дверями церкви, на колоннах, на стенах и окнах. Линии чёрного сияния соединяли их в огромную пентаграмму, которая повторялась перевёрнутой девятилучёвой звездой на алтаре. Пришлось задрать голову, чтобы охватить всё это взглядом.

— Что это? — спросил Азирафель. — Какие-то ваши демонические штуки?

— Да, — вяло отозвался Кроули. — Демонические штуки. Которые держат демонических демонов в демонических клетках. Эта называется «Настенная ограничительная № 4, 25 локтей». Я предлагал назвать её хотя бы «Оковы разума» или «Крепость отчаяния», но кто бы меня слушал.

— Тебя кто-то запер? — с тревогой спросил Азирафель. — За что?

— За глупость, видимо, — отозвался Кроули.

— Так это твои?..

— У моих бы не хватило фантазии, — Кроули шевельнул рукой, что, видимо, подразумевало, что он отмахнулся. Видеть его без привычной порывистой жестикуляции было по-настоящему страшно.

— Кроули, что случилось? — потребовал Азирафель.

— Ты хотел принести мне воды?.. — отозвался тот, увиливая от ответа.

Азирафель поднялся на ноги. Верно, хотел — надо только найти колодец, достать воды и превратить её в чистую — и строго следить за собой, чтобы от нервов не превратить в святую. Азирафель не был уверен, что сейчас может полностью доверять себе. Когда Кроули был в таком состоянии, он чувствовал растерянность, будто остался в этом мире совсем один, и ему не на кого больше положиться. Просто абсурд — неужели он раньше собирался полагаться на демона?..

— Я скоро вернусь, — сказал Азирафель. — А потом что-нибудь придумаю.

Он вышел наружу и только сейчас обратил внимание, что за стенами церкви уже некоторое время слышался странный шум. Теперь Азирафель отчётливо слышал крики. Голосов было много, и они были громкими. Потом что-то загудело, затрещало — и над крышей трапезной взметнулось рыжее пламя. Пожар?..

Азирафель добежал до угла, выглянул. По монастырю рассыпалась толпа крестьян. Люди кидали факелы на соломенные крыши скотного двора, выбрасывали из окон мебель, гобелены, деревянные лавки, стаскивали всё это в кучу. В саду полыхали яблони и даже кусты. Листва сворачивалась, тлела и вспыхивала. Живые деревья трещали, охваченные огнём, из-под коры валил густой дым.

Азирафель, позабыв про колодец, метнулся назад.

— Кроули, нам надо уйти, немедленно! — дверь грохнула за его спиной, Азирафель остановился, оглядываясь. Огонь Кроули был не страшен — все демоны имеют иммунитет к адскому пламени, так что обыкновенный пожар им совершенно не вреден. Но Азирафель не собирался оставлять Кроули здесь в таком состоянии.

— Отсюда никто не уйдёт, — послышался новый голос.

Азирафель развернулся. В церковь зашёл седой человек в чёрной монашеской рясе. За ним следовал священник в литургической альбе. Увидев разорённую церковь, он остановился у порога, оглядываясь с явным испугом. Человек в чёрном тронул его за локоть, указал на Кроули:

— Вот! Этот нечестивец, отец Симон, одержим дьяволом.

Кроули вдруг рассмеялся так громко, что чёрные голуби, ворковавшие под сводами церкви, взвились в воздух, хлопая крыльями, вынеслись через разбитое окно. Он смеялся, лёжа на ступенях, как странный чёрный зигзаг.

— Вот это я называю тщательным планированием, — одобрительно сказал Кроули, приподнимая голову. — Молодец!.. Никогда не убивай одним ударом одного зайца, если можешь убить двух. Или трёх.

— Пожалуйста, помолчи, — попросил Азирафель, и с досадой добавил: — Нечестивец. Привет, — он обернулся к монаху и священнику, дружелюбно улыбнулся обоим. — Я избавлю вас от лишнего беспокойства и заберу с собой этого слугу злых сил, — он указал на Кроули.