Служебный брак (СИ) - Романова Наталия. Страница 10

За тот час, пока Аарон метался по приёмной от кулера с водой до бледной, с воспалёнными, красными глазами ассистентки ассистентов и обратно, мужчина составил план поправок в семейное законодательство с целью разрешения однополых браков. Представить себе хлюпающего носом Станислава Аарон не мог. А также несколько раз твёрдо решил вступить в брак с Тагуи, полутора неграми и половиной азиата, в конце концов, он современный человек самых широких, либеральных взглядов. Давно пора было воспитать в себе толерантность, как требует новая реальность, вот и случай замечательный представился. Отсутствие у негра груди пятого размера и широких бровей на миленькой славянской мордашке — её тоже у человека негроидной расы не наблюдалось, — Аарон посчитал за плюс в своей безвыходной ситуации.

Чтоб черти драли Аарона-старшего!

Отчаявшись, глядя на вконец перепуганного зайца, с красными щеками, икающего и взлохмаченного, Аарон принял волевое решение выпить виски, всадить в себя одним махом грамм сто горячительного, почувствовать растекающийся от рецепторов языка по всему телу терпкий жар и выдохнуть, ощущая, как волнения дня прошедшего отходят на второй план. Естественно, как человек здравомыслящий, Аарон осуждал пагубные привычки и всецело был на стороне здорового образа жизни. Но простая девушка из народа покачнула все жизненные принципы и постулаты Абалденного Аарона Эрнестовича, одним словом, погода в приёмной визжала в ухо: «Займи, но выпей!». Благо, занимать не было нужды, у Аарона Эрнестовича Абалденного в кабинете находились бутыли с коллекционным виски на любой выбор и вкус.

Метнувшегося в кабинет Аарона, вдыхающего тягучий односолодовый аромат, посетила поистине гениальная мысль, впрочем, другие идеи и не посещали светлый разум главы транснациональной корпорации «TNK AA Group Capital Investing». Как известно, алкоголь оказывает расслабляющее действие не только на владельцев газет и пароходов (несколько издательств и небольшая судостроительная верфь у А.Э. Абалденного значились на балансе, так что он нисколько не лукавил), но и на всех остальных представителей «хомо сапиенс», а значит, и на ассистенток ассистентов, даже если они принадлежат к сомнительному семейству плюшевых сомнамбул.

Котёночкина напряжённо сидела, вжавшись в кресло, и со странным выражением наблюдала за приближающимся к ней хрустальным бокалом, на дне которого поигрывал тёплыми оттенками, художественно обтекая кубики льда, виски.

— Лилия Михайловна, выпейте, и может быть тогда, к взаимному удовольствию, мы найдём общий язык, — выдавил из себя Аарон, сохраняя спокойствие и невозмутимый вид.

Он ворочал миллионами, заключал миллиардные сделки, поглощал и образовывал компании, корпорации, он строил и разрушал, и всё это с неизменным и знаменитым спокойствием на лице. Он не волновался, не испытывал страха, не знал растерянности. Вот и заикающийся заяц-ассистент не мог выбить почву из-под ног дельца столетия, человека, возглавляющего список богатейших людей планеты уже не первый год.

— Я не пью, — пропищала Лиля Котёночкина.

— Хорошо, — согласился с ней Аарон, несмотря на то, что, в общем и целом, ничего хорошего ни в этом, ни в ситуации, ни в самой Лилии Котёночкиной не видел. — А я выпью.

Он набрал полный рот насыщенной жидкости, в упор рассматривая собеседницу, сидевшую словно с колом сквозь позвоночник, сцепив в замок руки на плотно сжатых коленях, прикрытых юбкой. Аарон сделал два стремительных шага к Котёночкиной, зная, что собирается предпринять в отношении зарёванной, всем своим видом выражающей мировую скорбь зайки. Чтобы добраться до рта девушки, пришлось нагнуться, а чтобы она не вывернулась, зафиксировать затылок ладонью, легко справившись с несколькими шпильками, придерживающими и без того растрёпанный пучок. Растерянная и перепуганная Котёночкина, не выдержав прямого взгляда Аарона, приоткрыла рот, и виски благополучно достиг своей цели.

Лиля судорожно глотала обжигающий напиток, зачем-то цепляясь за плечи мужчины.

Да, это была отчаянная мера, но и времена были такими же отчаянными, как и обстоятельства. Есть несколько способов прекратить женскую истерику.

Первый, вопреки здравому смыслу, и довёл Котёночкину до неприглядного поведения — деньги. Второй — пощёчина, но Аарон не бил женщин, даже если этого требовали обстоятельства. И третий — поцелуй, что не входило в планы мужчины, и что — то ему подсказывало, в планы зайки — тоже. Аарон нашёл четвёртый способ и, как и следовало ожидать, он сработал.

Лилия Котёночкина сначала судорожно хватала ртом воздух — виски всё-таки крепкий алкогольный напиток, редко любимый женщинами, но другого спиртного в кабинете у главы и владельца транснациональной компании не было, — а потом примолкла. Через пятнадцать минут к ней вернулся почти естественный цвет лица, а ещё через десять она, хоть и бочком, но шла рядом с Аароном в сторону лифтов.

Аарон Эрнестович был воспитанным человеком, он не зря слыл мужчиной с безупречными манерами, особенно если дело касалось слабого пола, а тем более, если речь шла о новоявленной будущей жене, с которой он собирался вступить в брак по самой искренней любви к трём процентам акций «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа». Именно поэтому Аарон Эрнестович отвёз будущую супругу домой, усадив рядом с собой на заднее сидение седана представительского класса, и дал ей один выходной день, как компенсацию за нервное потрясение, которое девушка, естественно, испытала, встретив свою истинную любовь в лице семи миллионов трёхсот восьмидесяти семи тысяч рублей.

Аарон пообещал приехать к ней домой на следующий день ровно к семнадцати часам, чтобы отвести на свидание. К этому времени штат фотографов семьи Абалденных будет осведомлён о самой искренней любви Аарона Абалденного с Лилией Котёночкиной и будет ждать в условленном месте для внезапной фотосессии.

Семнадцать часов стремительно приближались, а Аарон всё ещё находился в офисе.

— Не возражаешь? — на пороге кабинета показался Григорий Георгиевич, принёсший полное досье на будущую исполняющую обязанности жены Аарона.

Впереди Григория, насупившись, стояла Клавдия. Рыжие косички весьма авангардного плетения возмущённо подпрыгивали, им вторил криво посаженный синий бант на макушке. В целом выглядела Клава… странно. Наряду Клавдии мог позавидовать любой новомодный стилист на красных дорожках Голливуда, настолько это было смело и необычно: зелёная блузка к синей школьной форме, вкупе с красными колготами.

— Гувернантку уволил, — сквозь зубы проговорил начальник службы безопасности. — Оставлять у ребят не хочу, — вояка скрипнул зубами и ещё раз подтолкнул дочку вглубь кабинета. Под ребятами Григорий подразумевал весь свой немалый штат охранников и прочих специалистов службы безопасности. У Григория Георгиевича, как и полагается, был свой кабинет и даже секретарша, вот только звали её Глеб и, видимо, он тоже не входил в клуб доверенных лиц начальника службы безопасности, если речь шла о его рыжем сокровище.

Аарон никак не прокомментировал присутствие Клавдии, в общем и целом политика компании в отношении детей сотрудников была довольно прозрачна и однозначна: никаких детей на рабочем месте родителей. Но Григория Георгиевича нельзя назвать рядовым сотрудником, да и Клавдия не была заурядным ребёнком.

— Папа боится, что я узнаю плохие слова, — пояснила подозрительно тихая Клавдия, синий бант печально качнулся на макушке и замер, когда девочка подошла к Аарону и прошептала: — Аарончик, дай мне твой телефончик, а?

— Юная леди! — прогремел Григорий.

— Что? Это бесчеловечно, папа, лишать детей средств связи и отключать дома вайфай! Я имею право пожаловаться в ювенальную юстицию, нам в школе говорили. У меня в дневнике есть телефон доверия для детей и подростков, нам сказали, туда можно звонить в случае насильничных действий со стороны родителей. Отнимание у меня интернета — это насильничные действия, папа, мне доклад по природоведению надо делать о гадюке!