Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна. Страница 86

— Эх, и куда только смотрит Страж Небес? — вздохнул Карст, ставя передо мной горячую, благоухающую чашку успокоительного отвара, — Ясно же, что они сознательно пытаются нас извести.

— Нас? — приподнял брови Старейшина, — Карст, ты всё-таки белокрылый.

— Нас! — твёрдо сказал Карст, — Мне плевать на мои белые крылья! Свою душу я отдам за вас. В конце концов, ты отомстил за моих родных. Ты меня приютил. Даже от того, что Небеса дали мне дар управлять Светом, я не забуду мою благодарность к тебе. Небеса небесами, но, на мой взгляд, связи между душами людей важней.

Мне на миг померещились его белоснежные крылья. Кончики которых стали красными, будто окунулись в кровь. Меня передёрнуло.

Что это?.. Предвидение будущего?.. Друг… умрёт? Скоро умрёт? Или запятнает свои руки в крови?.. Да и… Благ его видел. Благ как Старейшина белокрылых способен разглядеть спрятанные крылья. Благ не забудет, что меня спасать пришёл незнакомый ему хранитель с белыми крыльями. Видимо, новоявленный. Который предал других белых хранителей. Чуть появился, никем замечен ещё не был за делом, но уже предал своих. Благ такого не забудет. Всё припомнит, рано или поздно. Он Карста не пощадит.

— Если вообще существует этот Страж Небес! — проворчал рыжеволосый хранитель и пошёл наливать и себе мятный отвар, — Хотел бы я знать, что творится у него в голове, если он действительно существует?..

Гаад вдруг переместился, свою ладонь положил поверх моей руки, вцепившейся в ручку кружки.

— Вера, не переживай, что ты напала на Блага. Когда кто-то мучает других, он будит в них злость. Боль рождает злость. Чем больше боли и злости, тем больше Тьмы может появиться в душе человека. Чем больше Тьмы будет внутри, тем больше человек сможет разрушить. Благ ещё и хранитель. Он должен понимать, на что толкает людей, которым причиняет боль, которых запугивает. И все должны понимать. И принимать последствия, которые заслужили.

— Но как-то… — мне было неприятно вспомнить мучения Блага, хотя тот и был настоящим поганцем, — Разве нельзя всё решить мирно? Как-то спокойно всё объяснить, найти нужные слова?

Гаад осторожно сжал мою руку. Потом легонько похлопал по моим пальцам.

— Иногда пинок — это лучший способ чего-то объяснить и чему-то научить. Тебя довели — ты огрызнулась. Ты оборонялась. Ты защищала себя сама. Ты поступила правильно.

— Но иногда пинок может стать последней каплей, которая человека разрушит. Или толкнёт на путь разрушения.

— И такое бывает, — Гаад ещё раз осторожно сжал мою руку и переместился к себе, — Сложно кого-то учить. И сложно управлять другими.

Он продолжил резать овощи. Я грустно отпила отвара. Тёплый, согревающий. Но мне не сильно полегчало на душе. Мой поступок… Жестокость Блага… видения чьих-то зверств, случившихся в Тэрэе и возле него… Как тут успокоиться после всего?..

Карст сел рядом со мной, быстро опустошил свою кружку. Карст… ты теперь у белокрылых один из главных врагов. Тая за малейшее неподчинение наказали, а тебя… Ох, Тайаелл! Что с ним?!

Вскочила — Карст вцепился в край столешницы, чтобы не упасть вместе с лавкой — и бросилась к Гааду, схватила за рукав:

— Тай… Белый хранитель Тайаелл… Он жив?

— А тебе не всё ли равно? — холодно спросил Старейшина.

Только что был такой дружелюбный. И вроде мирно по душам поговорили, искренно. А теперь… Почему они все так сильно друг друга ненавидят?!

Покачала головой, шмыгнула носом. Гаад нахмурился и проворчал:

— Если он тебе так дорог, зачем ты переместила его к нам?

Значит, бедного Тайаелла уже убили. Я опоздала. Не успела его спасти. Я его отдала его врагам. Должно быть, они его сильно мучали, прежде чем убить. Это всё из-за меня!

— Я не хотела… — села на пол, закрыла лицо, но слёзы это не задержало, — Тай… Он…

— Давно мечтал прикончить его, а ты мне подарила такую потрясающую возможность, — тон Гаада стал ледяным.

Что я наделала! Бедный Тай! Как мне теперь жить с осознанием того, что из-за меня погиб мой друг?!

Вскочила, развернулась к столу. Нож осыпался пылью прежде, чем к нему прикоснулась.

— Тайаелл тебе настолько дорог? — мрачно спросил глава чернокрылых, — Уж не он ли соблазнил тебя и затащил к белокрылым?

— Нет! Он меня защищал… от Блага… — ноги жутко дрожали, боясь, что упаду, схватилась за столешницу, — Благ бы мог меня убить, не вступись за меня Тайаелл.

О, как мне больно! Как совестно! Почему я такая глупая? Притащила несчастного парня сюда. Притащила белокрылого на Чёрную землю! Дура! Ну, почему я такая слабая, что не смогла защитить своего друга?!

— А ты говорил, что она нам подарок сделала, — Гаад усмехнулся, посмотрев на Карста.

С отчаянным воплем бросилась на Старейшину, ударила его кулаком в грудь.

Часть 3.2

Тело у него было твёрдое. Мышцы он явно тренировал, хотя и был хрупкого телосложения от природы.

Гаад не ударил и не стал хватать меня за руку. Просто посмотрел на меня в ответ. Укоризненно. И холодно. Я невольно подалась назад, не удержала равновесия. И шлёпнулась парню на колени: руками и головой с одной стороны, ногами — с другой.

— Падать на мои колени — это новый способ меня о чём-то умолять, — отозвался Старейшина насмешливо, — Обычно если и думают что-то вымолить, то опускаются на колени передо мной.

Я на несколько мгновений повисла так, отчаянно пытаясь придумать, как теперь себя вести и что теперь сказать. Хотя вряд ли он счёл моё нелепое падение за падение в обморок. Но всё-таки… как его переубедить?..

Гаад дал мне поваляться на его коленях какое-то время, потом невозмутимо добавил:

— Тайаелл пока жив: я ещё не придумал, как буду его убивать.

Он… живой?!

— Но… ты… — попыталась было встать, упёршись в лавку у его ног, но была схвачена за ухо. За мочку. Осторожно, но цепко. Твёрдо.

Хранитель мрачно добавил:

— И не надейся, что я его отпущу. Слишком долго ждал подходящего случая отомстить.

Потрясённо произношу:

— Но ты же… не такой!

— А какой? Добрый? — Гаад расхохотался. Но моё ухо, впрочем, выпустил.

И я поспешила подняться на свои ноги и отойти от него. На всякий случай.

— Ты же не убиваешь лю… — вспомнила о воспоминаниях Блага, об истории Тэрэя и осеклась.

Старейшина чернокрылых осклабился:

— Ошибаешься. Слухи обо мне преувеличены, но доля правды в них есть. Я уничтожил несколько сотен человек. Потому, что это доставляло мне удовольствие.

Растерянно заглянула в его глаза. Там увидела въевшуюся Тьму и боль… море боли… Он сам тонул в этой пучине. Но как же?.. Почему?.. О, Небо, как ты могло допустить, чтобы добрый наивный мальчишка стал таким?!

Мне вдруг показалось, что падаю в пропасть. Вокруг мрак и пустота, всё пропитано жуткой болью, и только кроха света горит во тьме: это полыхает ярким пламенем красная искра. Море страданий и океан одиночества, которые схватили Гаада и держат его на протяжении нескольких веков. Это его осознанная плата за жестокий выбор. Просто он не мог создавать Свет, который мог бы противопоставить Тьме. У него было слишком много боли внутри. Боль порождает Тьму. Гаад поэтому получил дар управлять Тьмой и чёрные крылья.

Но с такими океанами разрушающей силы, которые скопились в этом несчастном мире, чёрный хранитель справится не смог. И стерпеть не мог. Поэтому решил уничтожать людей, которые произвели столько Тьмы, что погасили свою красную искру, совсем разучились создавать Свет. Такие люди стали источниками разрушающей силы, и там, где они находились, неизменно нарушалось Равновесие. Они не только сами становились убийцами, извергами, разрушителями, не только способствовали появлению болезней, эпидемий, стихийных бедствий, но и вызывали в людях злые эмоции и чувства. Много Тьмы рождалось из-за них. И чем дольше не было Посланников Небес, тем больше становилось людей, источающих Тьму.

Кажется, Гаад не придумал ничего лучше, чем убивать таких людей. Двух он зарезал. Остальным вернул часть той Тьмы, которую они создали. И эти страшные жестокие люди, лишившись возможности выплёскивать разрушающую силу в пространство, на кого-то, получив обратно ту зловонную, ледяную или вязкую дрянь, которую сами же и создали, не выдерживали её гнёта и погибали. Можно сказать, что они умирали от того, что сами же создали. Вот только именно Старейшина чернокрылых швырял в них созданную ими Тьму. Он собирал её в пространстве, закрывал её создателей в ней как в клетке.