Уход на второй круг (СИ) - Светлая Марина. Страница 15

— Попахивает феодализмом, — Ксения усмехнулась и спросила в лоб: — Чего вы хотите, Игорь Владимирович?

— Ну раз уж мы до феодализма дошли, то… права первой ночи, — хохотнул Фриз и вскочил с места, направившись к бару.

Передышка была временной.

Вдохнуть.

И выдохнуть, понимая, что никуда он не денется.

Он вернулся обратно с большой кружкой пива, на ходу отпивая из нее глоток и прикрывая глаза, будто наслаждался вкусом. Чепуха, отвлекающий маневр. У Фриза охота на нее. Словно в подтверждение этому он уселся рядом, еще и стул придвинул чуть ближе, еще откровеннее посягая на ее пространство.

— Классное место. Жалко, раньше не заглядывал, — отвлеченно проговорил он. И снова включил внутренний бульдозер: — Так вот. Ты мне нравишься. Давно и сильно. Почему бы нам не попробовать? Уже столько времени прошло, и я был достаточно терпелив, я же понимаю, каково тебе, но я-то живой.

— Кто ж спорит, — бесстрастно проговорила Басаргина. — Стюардессы, доктор Иванчук… Вам мало?

— Если будешь ты, то ни стюардесс, ни Иванчук.

— А кодекс этики?

— На него всем плевать.

— Мне не плевать.

— Ксюша, не ершись. Я внушаю тебе отвращение?

— Я не сплю там, где работаю.

Его глаза — те же самые, что в начале разговора, глубоко посаженные, то ли серые, то ли зеленые — резко вспыхнули. Она бы даже могла услышать, если бы Фриз скрежетнул зубами. Но нет, улыбка на его лице стала еще безмятежнее, в отличие от взгляда.

— А зря. Снять напряжение… помогает. Ты, в общем, подумай. Я не давлю. Но либо ты со мной везде — и на борту, и за бортом. Либо… — он развел руками.

— Что?

— Расслабься, выдохни.

Ксения вопросительно воззрилась на командира. Тот в свою очередь отхлебнул пива и прищурился:

— А если не захочешь, ничего не будет. Я подожду.

— Не надо ждать. Я не хочу.

— Ну… поглядим, Ксюш. Поглядим, — обманчиво мягко ответил Фриз. — Потому что не будет не только меня — еще и полетов. Я-то как тогда знал, кому шепнуть, так и теперь знаю. Так что ты думай. Доброй ночи?

— Это шантаж? — вскинулась Басаргина.

— Не-е-е-ет! Ты чего? Это шутка! — хохотнул он. Поднялся и снова глянул на нее: — Я же говорю. Расслабься. Выдохни!

И с этими словами, не оглядываясь, убрался прочь. Его шаги по изогнутым ступеням, ведущим к проспекту, провожал ее спокойный взгляд. Нервозность выдала лишь рука, нашарившая на столе трубку и вцепившаяся в нее, как в спасительную землю для блуждавших в океане неделями.

Ксения посмотрела на экран. Механически вошла в настройки. Точка доступа. Что там дальше. ВацАп. Контакты. Брат…

Включила мозги. К чему озадачивать? Ничего не произошло такого, что нельзя исправить. Все здоровы и живы. Несколько слишком живы, конечно. Ксения скривилась. Не хочет она ничего и ни с кем! Почему это так сложно уяснить?!

А посреди ночи осенило новое: дальше что?

Ей с ним летать, тогда как он считает ее присутствие в экипаже — собственным достижением. И к черту все, чего добилась второй пилот Басаргина К.В. — оказывается, совсем не она… Фриз! За нее летал, сдавал экзамены, проходил собеседования. Как просто.

Наверное, это был едва ли не самый тяжелый ее полет. Вглядывалась в приборы, вслушивалась в голоса диспетчеров. Набираем высоту… курсом на… эшелон три один ноль… подходим к пересечению трасс… Киев контроль…

Некогда думать о том, что в соседнем кресле сидит мужчина, который объявил себя хозяином ее жизни. Она не имеет права на ошибку — ни в небе, ни на земле.

Когда выходила из диспетчерского пункта, оглядывалась по сторонам как тот самый заяц от того самого волка. Но Игорь, кажется, предоставил ей время для следующего хода. В отличие от шанса… Белые начинают и выигрывают. Только она не собирается сдаваться. И все еще можно пройти в дамки. Надо лишь хорошенько подумать.

Ксения выбралась с парковки и выпустила весь накопившийся гнев. Злые мысли прорывались обрывочными словами о мужском шовинизме и идиотизме бытия. В выражениях не стеснялась. Один мнит себя вершителем судеб, другой — считает нормальным вваливаться к ней пьяным. Лишь потому, что природа сотворила их с членом между ногами, туда же впихнув и мозги. И эти недомозги совершенно серьезно считают, что она должна растечься мимишной лужицей от предвкушения банального траха. Почему каждый мужик мнит себя гигантом секса?

Откуда этот сбой в их чертовом генетическом коде?

Басаргину несло по киевским улицам и ухабам собственных размышлений. Эту гонку прервал завибрировавший телефон.

— Ты чего хочешь? — ядовито поинтересовалась у него Ксения и глянула на экран. Звонила мама. Пришлось снизить обороты и, приняв звонок, она проговорила: — Привет, мам!

— Ксюша, привет! — радостно прощебетала женщина из другой гендерной вселенной, произведшая ее на свет. — Прости, не дождалась звонка, решила сама. Как долетела?

— Хорошо долетела, не переживай. Вы как?

— Отлично, Ксюш. Придумываем с папой, как юбилей отмечать. — В этом году они справляли коралловую свадьбу. Идеальная жизнь, ничего не скажешь. — Вариантов масса. Ресторан или ресторан… или еще в ресторан можно. Чего посоветуешь?

— Гостей много намечается?

— Да все свои. Сама понимаешь, немало — почти все, кого за жизнь накопили.

— И вот надо оно вам?

— Тридцать пять лет все-таки… Ну и когда у меня будет еще повод отца в костюм нарядить? Ты же его знаешь, даже на работу в свитере.

— Ну если ради костюма… Тогда ресторан, без вариантов.

— Вот видишь! И ты сделала такой же вывод. Придешь?

— Приду, конечно. Если это будет суббота. Ты же знаешь…

— Знаю. Мы подстроимся! И под тебя, и под Диню. Все равно только в декабре, времени куча. Слушай, Ксюш, а ты одна придешь или… а?

— Или что?

— Да ничего такого! Ты только не злись… — Маргарита Николаевна явно замялась, но все-таки бросилась грудью на амбразуру — кто бы сомневался. Как говорил отец, смелость есть преодоление страхов и сомнений. — Помнишь Володю Панченко… Папин зам. Иногда у нас бывает. Он же развелся в прошлом году, а тут про тебя спрашивать стал частенько. Не пригласить его нельзя, сама понимаешь. А он явно… ну… рассчитывает…

«Он рассчитывает! — промелькнуло в голове. — Даже знаю, на что он рассчитывает!»

— Ты докатилась до сводничества? — не сдержавшись, брякнула дочь.

— Нет, конечно! Не опошляй, пожалуйста. Никто же не настаивает.

— Ты именно этим и занимаешься. Настаиваешь. Постоянно, — голос ее почти звенел. — Я устала! Я рада за вас с папой, но это не значит, что я стану проживать вашу жизнь.

— Ну что плохого, если сложится? Вот что?!

— А я тебе и сейчас могу сказать, что ничего не сложится.

— Ну он же неплохой, серьезный, неглупый. И симпатичный. Что тебе не так?

— Мама, я не хочу чужих носков под своей кроватью. Даже если они неглупого и симпатичного мужика.

— Я не заставляю тебя с ним жить!

— Да? — съехидничала Ксения. — А что ты делаешь?

— Предлагаю пообщаться! У тебя с общением в последнее время проблемы, ты не видишь?

— Да у меня валом общения! О! Как раз Денис звонит. Тоже явно пообщаться хочет.

— Ксюша! — скорбно воскликнула мать. — Так придешь?

— Приду. Но к вам с отцом, а не к Володе вашему.

— Не злись. Я тебя люблю. И папа тоже.

— И я вас люблю. Но вам, кажется, этого недостаточно.

— Мы хотим видеть вас с Денисом счастливыми. Не заводись только… Ладно… Я отключаюсь, говори с братом.

— Пока. Папе привет.

Ксения сделала глубокий вдох, сердито рыкнула и набрала Дениса.

— Ну вот с кем ты там трындишь? — моментально взял трубку брат. — Фиг пробьешься!

— И тебе привет, — не осталась в долгу Басаргина. — С мамой я говорила. Ты про юбилей века в курсе?

— А у меня есть варианты?

— Собираешься?

— Саботаж грозит расстрелом!

— Прям теряюсь. Тебе тоже подготовили… подарок?

— В смысле?

— В смысле невесты. Дэн озадаченно замолчал. Видимо, соображал, что к чему. Когда сообразил, решил на всякий случай уточнить: — А должны были?