Вера в ближнего (СИ) - Каменистый Артем. Страница 28

Вот к одной из таких неказистых палаток и направился Орех. Бесцеремонно начал её раскачивать, выкрикивая при этом:

— Рота подъём! Подъём вам сказано!

— Заглохни! — рявкнули нехорошим голосом из соседней палатки.

Не обращая внимания на грубую просьбу, Орех пригнулся, наполовину забрался внутрь, и, продолжая выкрикивать те же слова, начал вытаскивать на улицу человека, уцепившись за его стопу.

Не выдержав, невежливый сосед показал из палатки давненько небритую рожу и часть торса, расписанного безвкусными татуировками, рявкнув при этом ещё раз:

— Хочешь, я тебя порежу?!

Орех на угрозу тоже ответил грубостью:

— Ты кто вообще такой? Откуда вылупился? Я тебя не знаю.

— В логе увидишь, кто. Когда на помойке реснешься.

Ореха угроза не напугала, он продолжал в том же духе:

— Слыш, пацан, кто это тебе столько партаков набил? О, да он был мастер. Вы прикиньте, он даже стрелку к заднице нарисовать не забыл, чтобы кореша дорогу не потеряли.

— Ты чё сказал?! — взревел оскорблённый, прямо из воздуха выхватив длинный нож и поднимаясь во весь свой немаленький рост.

Читер не хотел лезть в неинтересный и непонятный конфликт, но пришлось вытаскивать пистолет. Направив оружие на небритую жертву криворукого татуировщика, он относительно вежливо попросил:

— Успокойся, мы сейчас уйдём.

— А если я не успокоюсь? — ничуть не испугался громила.

— Если не успокоишься, Читер тебе член нахрен отстрелит, — пояснил Орех. — Мишень, конечно, без микроскопа не увидишь, но он не промажет. Да он даже целиться не будет, это ведь тот самый Читер.

— Какой тот самый?

— Тот. Самый. Читер, — чётко разделяя слова, повторил Орех.

— Так ты Орех? Чё сразу сказать не мог? — резко успокоился небритый, пряча нож. — Чего сразу грубить? Неправильно это.

Читеру последние фразы незнакомца показались наигранными. Да и не последние тоже. Будто любительский спектакль. Но мало ли что, может у него такая манера общения. Он не стал напоминать, кто и как начал грубить первым. Да и вообще — это спорный вопрос.

Просто попросил ещё раз:

— Успокойся. Мы сюда на минуту зашли.

— Да ладно-ладно, я спокоен. А ты правда какому-то чуваку за два километра яйца отстрелил? А где твоя винтовка? Или ты реально из пистолета это сделал?

Пока Читер пытался сформулировать ответы на специфические вопросы, Орех окончательно вытащил «добычу» из палатки. Это оказалась темнокожая девица с излишне пышными формами и с миловидным лицом, слегка подпорченным намечающимся двойным подбородком и частично скрытым под не слишком чистыми осветлёнными волосами. Те были растрёпанны до такой степени, будто она с детства расчёской не пользовалась. Грязная затасканная одежда и облепленные глиной модные кроссовки довершали не очень-то приятный облик.

Читер покосился на ближайший котлован. Так и есть, глина в нём такого же оттенка, если глаза не обманывают. А ещё заметны многочисленные доказательства того, что обитатели здешнего дна используют яму для гигиенических целей.

— Она спит или бухая? — брезгливо уточнил Март, указывая на так и не открывшую глаза «добычу».

— И то и другое, — пробурчали из недр палатки обессиленным старческим голосом.

— Это кто там такой бодрый отзывается? — продолжил уточнять Март.

— Домовой, — буркнули в ответ, после чего злым голосом добавили: — Только вот ржать не надо. Прозвище у меня такое. Я не сам его выбирал. Куда вы там Соску тянете?

— Соску? — усмехнулся Март. — Это что, её так звать?

— Бывают прозвища и похуже, — ответил Домовой.

— И я так понимаю, своё она тоже не сама выбирала, — кивнул Март. — До меня тут слухи дошли, что она целительница. А мы как раз идём на рывок, где целительница нам пригодится. Орех сказал, что она прямо-таки рвётся пойти с нами.

Орех такого не говорил, но охотно поддержал лидера:

— Ну да. Она же говорила, что хочет в другой регион свалить. Да и ты, Домовой, это говорил. Помнишь, вчера, на трубах когда сидели? Вы ещё деньги хотели на это дело намутить. Я вам подкинул пару тем, где маленько срубить можно. Но сейчас вариант без денег. Нормально всё будет.

— Такие вопросы с Гангреной решать надо, — прохрипели из недр палатки, после чего на свет показался обладатель хриплого голоса.

Это оказался не старик, а какое-то чучело непонятного вида, пола и расовой принадлежности. Грязен, уныл, оборван, лицо оплывшее, с одной стороны украшенное дивных расцветок синяком, а с другой его пересекали две скрещивающиеся ссадины, покрытые запёкшейся кровью.

— С твоим, что ли, гангренозным организмом решать? — с сомнением спросил Март. — И как ты это себе представляешь?

Домовой трясущейся рукой указал на небритого:

— Вот к нему с такими темами. Это он Гангрена. Погоняло у него такое.

— Да откуда вас здесь столько красивых собралось? — Март покачал головой.

Но всё же повернулся к Гангрене:

— Эй, это что, твоя целительница? Ты кто вообще такой? Почему за неё решаешь?

— Я этого хмыря первый раз вижу, — добавил Орех.

— Я её парень, — хмуро ответил тот.

— То есть, ты парень этой юной леди, которая ночует в одной палатке с другим парнем?

— А чё тут такого? — равнодушно спросил Гангрена.

Март пожал плечами:

— Да ничего, я просто так поинтересовался. Мне без разницы, кто тут, с кем и чем занимается. Как уже сказал Орех, нам нужна целительница, а не подробная история вашей необычной личной жизни.

Гангрена покачал головой:

— Не, мужики. Без обид, но вы гляньте на Соску. Она сейчас полностью никакая, она сейчас насморк у хомячка не вылечит.

Доказывая свои слова, Гангрена грубо пнул девушку в бок, оставив на одежде желтоватый оттиск подошвы:

— Во, видали? Да она считай, что мёртвая. И так каждый день. И вообще она просто тупая баба. Если её не лупить, вообще с места не сдвинется. С ней вам говорить не о чем. Я здесь всё решаю. Если нужна аптечка ходячая, решайте со мной.

Март, уставившись на девушку, продолжавшую пребывать в глубоком анабиозе, продолжил настаивать на своём:

— У нашего хомяка нет насморка. Да и хомяка у нас тоже нет. И заводить его не планируем. И вообще лечить сейчас никого не надо. Надо просто сесть в машину. Это ведь несложно, сесть в машину. Дело в том, что мы идём на рывок. Прямо сейчас выдвигаемся. Мы, это я и моя команда. Я так понимаю, ты про нас что-то слышал.

— Да надо быть тупее Соски, чтобы про вас не знать, — кивнул Гангрена. — А куда рвать собираетесь?

— А нам не всё ли равно, куда двигать? — не переставая зевать, вклинился Домовой.

— На запад мне нельзя, — нахмурился Гангрена. — Вообще без вариантов. Я там кое-кому маленько денег должен. И накосячил слегка. Такое не забудут, не те люди.

— Да ты везде должен, — буркнул Домовой.

— Не, я должен только там, где бывал. На западе бывал.

— Мы идем на восток, — сказал Март. — И я не совсем понял насчёт «нам». Вы никуда не двигаетесь. Речь идёт только о целительнице, нам никто кроме неё не нужен.

Гангрена покачал головой:

— Не, мужик, я же сказал, так не получится. Мы ведь тоже не с чердака упали. Это я к тому, что и мы команда. Я, Домовой и Соска. Были с нами ещё пара ребят, да сплыли. Ну да и ладно, хрен с ними. Сами по себе мы теперь. Так проще. И нам тут сидеть неинтересно. Можем сходить с вами, если по пути. Но или все вместе на это подписываемся, или никто не подписывается. Только так.

— Рывок будет серьёзный, — предупредил Март. — И никто вам за него ничего не заплатит. Если сольётесь, ждать тоже никто не станет.

— Если на восток, всё нормально, мы в деле, — кивнул Гангрена. — Маленько оклемаемся, и будем в норме. Завтра хоть куда готовы, хоть на Луну лететь. Лишь бы не на запад, и не на север.

— Ехать надо сейчас, — сказал Клоун.

— Что, прямо сейчас? — скривился Гангрена.

— Всё уже готово, не вижу причин задерживаться, — заявил Март.

— Ну… нам собраться надо.