Мама, я демона люблю! (СИ) - Тараторина Даха. Страница 43

— Понятия не имею! — я хихикнула, едва сдерживаясь, чтобы не осалить демона и не помчаться от него вприпрыжку по полянке. В нетерпении затанцевала на месте. Наверное, я могла бы взлететь, если бы захотела. — Но мне точно это нравится!

Рок поднёс ладонь к самым глазам. Недоверчиво ткнул пальцем, лизнул. Нет, рана совершенно точно затянулась. Перевёл взгляд на ведьму: счастливую, улыбающуюся, светящуюся магией и радостью.

— Кажется, мне тоже, — прошептал он.

Не было свирелей. Не было музыки, пляски света и ветра, скачущего мягкими лапами с ветки на ветку. Была лишь ведьма и её фамильяр. Ноги сами несли: вперёд, назад, вперёд, назад и вбок. Руки взметнулись кверху, разбрызгивая свет, играя с лучами заходящей луны, шутливо избегая солнечных. Шаг-прыжок, шаг-прыжок! Свирели вели, оплетали, звенели под босыми стопами. Шаг-свист, шаг-свист!

Волосы пламенем текли по плечам, вторили всполохам костра, искры-пряди связывались в узел с дымом-магией. Пальцы сами потянулись к тугим маленьким пуговицам на платье, и те поддались, разошлись в стороны. Ненужная, смешная ткань соскользнула к щиколоткам, а я выпрыгнула и понеслась вперёд: зачем мне платье? Истинной дочери Лунной жрицы ни к чему человеческие преграды.

— Пойдём! — я потянула фамильяра в сумасшедший, пьяный, дурной танец.

И мы стали такими же: сумасшедшими, дурными, напившимися, налитыми силой. Новой, незнакомой или старой и давно забытой? Истинной. Правильной.

Я — огнём; он — дымом.

Я — лунным светом; он — непроглядной ночью.

Принимал в бархатные объятия, гладил, дышал мною и отдавал всего себя без остатка. Так, как думал, что уже не умеет.

Я кружила, кружила, а он подхватывал бешеный ускоряющийся танец, вторил движениям, ловил ладонями ускользающую и вновь возвращающуюся ведьму.

Нас больше не было двое.

Сотни, тысячи пар ведьм и фамильяров, настоящих пар, наполненных любовью, а не ложью и искушением, отзывались нам сквозь завесу времени. Сильные, великие, истинные. Такие, какими мы хотели бы стать.

Поцелуи, прикосновения, дыхание, — всё едино. Ведьма и фамильяр, свет и тьма, женщина и мужчина, созданные не друг для друга, но нашедшие и больше никогда не пожелавшие отпускать.

— Ты попросишь?

Он ведь прекрасно знал ответ!

— Ни за что! — я легко коснулась его губ и вновь ускользнула, повторяя дыхание ветра, погладившего налитые силой листья.

Коснулась — и исчезла. И снова вернулась.

— Ты останешься со мной? — это спросил мой демон или его устами говорили тысячи демонов, бывших до?

— Я всегда была с тобой, — мои слова? Или слова тех, кто проснулся, отозвавшись на танец?

Мы сливались, сияли, пели свирелью, становясь единым целым в дурном танце.

С костром.

С ветром.

С землёй.

С каплями дождя на листьях.

Со светом и тьмой.

Друг с другом.

Не стало прошлого, не стало настоящего, исчезло будущее. Были лишь мы. Он и я. Навсегда.

Он хотел сказать это. Я видела, я знала. И он тоже знал. Но тем, кто един, не нужны слова. Нужны взгляды, нужны руки, переплетающиеся лозой, нужны губы, болящие от поцелуев.

А слова не нужны. Только стоны.

Глава 16. Все демоны лгут

— Доченька, я всегда считала тебя умной женщиной!

Я поперхнулась чаем и случайно пустила носом пузырь. Медленно перевела взгляд на Рока в надежде, что он этого не видел. Демон смотрел на меня вдохновенным взглядом, подперев подбородок кулаком и напрочь игнорировал миску сырников под самым носом. Последнее, кстати, дико оскорбляло маму, но она решила, что сначала следует устроить взбучку мне, а уже потом взяться за растлителя. Фамильяр невозмутимо подал полотенце, даже не подумав сделать вид, что не наблюдал конфуз.

— Это ты бессовестно врёшь, — попытка спрятаться от грозного маминого взгляда за полотенцем не увенчалась успехом: тряпку сдёрнули с головы и лишь добавили строгости в голос.

— Возможно, — не стала увиливать мама. — Но я не ожидала, что ты додумаешься не просто вызвать демона, а ещё и, — она всхлипнула, — соблазнить бедняжку!

Пришлось снова утираться полотенцем.

— Для начала, — я на всякий случай отставила кружку подальше, — откуда ты знаешь?

— Сердце матери чует, — патетически начала она.

— Рок сболтнул? — сократила я объяснения.

— Он, — созналась женщина.

Демон развёл руками и не предпринял ни малейшей попытки спрятать блаженную улыбку:

— И мысли не было прихвастнуть, рыжуля! Я лишь уверил кири Брид, что беру на себя полную ответственность за произошедшее.

— Лучше бы ты взял на себя ответственность за молчание, — пробурчала я.

— Я? Молчать? — искренне изумился фамильяр. — Ты за кого меня принимаешь?!

Мама опустила на стол тяжёлый кулак. Сырники подпрыгнули в тарелке и обратили на себя пристальное внимание.

— А ты чего не кушаешь, сынок? Ты кушай, кушай. Тебе сил надо набираться. Мужика в доме давно не было, дел накопилось, а ты вон какой тощий!

Рок послушно сцапал один кругляшок и даже поднёс его ко рту, но надкусить забыл: залюбовался, как ни смешно это признавать, мной. Ну вот, теперь и самой придётся голодной остаться: не жевать же, когда на тебя смотрят так тепло и странно! В груди предательски потеплело. Никто и никогда не смотрел на меня так. А я-то, дура, ещё думала, что мужчины уже ничем меня не удивят. Стоп! Что?

— «Сынок»?

— А что? — искренне удивилась мама. — Пришёл, честно всё обсказал. Почти добровольно, между прочим, — её взгляд метнулся к скалке и тут же вернулся обратно. — Заверил в своей честности, заявил о намерениях.

— Намерениях? — хорошо, что чашка с чаем далеко. Вот сейчас бы отвар полился у меня не только из носа, но и из ушей.

Под быстрым недовольным взглядом Рока мама икнула и поспешила закрыть рот. Сболтнула лишнее?

— Всего лишь признался в содеянном и убедил, что в мыслях не было этим хвастать. Сам в шоке, какой я серьёзный! — поспешил уточнить демон, демонстрируя широкую острозубую улыбку.

Скептически оценив так и не уменьшившуюся порцию завтрака в моей тарелке, мама вздохнула и перекинула ещё пару сырников Року. Тот, впрочем, тоже был по горло сыт романтикой, так что куски творога в это самое горло лезть не желали.

— Доченька, мы серьёзно побеседовали с твоим фамильяром.

— Это, кстати, правда, — вставил демон.

— И пришли к выводу, что ты вправе сама принимать решения.

— А вот это уже нет, — признал Рок.

— То есть как это нет? — голос приобрёл угрожающий оттенок. В негодовании мама аж ухватилась за край тарелки, намереваясь лишить «сыночка» вкусненького.

Рок быстренько вспомнил, что ещё не завтракал, а сил… гм… сил этой ночью потратил немало, так что ухватился за второй край посудины и шустро исправился:

— Матушка тебя обожает. Она прекрасна, добра и великодушна, — мама зарделась и отпустила тарелку, а воодушевлённый демон продолжил: — Но она понимает, что ты взрослая женщина и вправе строить жизнь так, как хочешь.

— Правда? — удивилась мама.

— Правда-правда, — подтвердил демон. — Именно это вы и решили, Брид.

Как-то само собой получилось, что я сползла под стол. Если бы не Вениамин, глядящий на меня в подстолье укоризненными голодными глазами, я бы там и осталась жить. А так пришлось подниматься и кидать ему вниз поесть. В противном случае я рисковала испортить сбережённые вчера во время прогулки туфли: кот у нас мстительный.

— К тому же, — мама мечтательно прижала скалку к груди, — я уже давно хочу внуков…

— Выводок маленьких рогатых внуков, — демон вконец обнаглел и закинул ноги на стол, но после грозного кхе-кхеканья вооружённой скалкой женщины быстренько передумал.

— Поэтому, если вы пообещаете вести себя хорошо, — скалка перелетела из правой в левую пятерню и обратно, — я очень постараюсь не убить вас обоих. И Рок уже пообещал, что больше руки распускать не станет! — выразительно повысила голос она.