Огонь его ладоней (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна. Страница 59

У меня не хватало времени лишний раз выдохнуть, не то, чтобы биться в рыданиях. Биться в рыданиях мне полагалось по всем канонам любовных развлекалок, в той их части, где невеста сбегает от жениха в туманную даль без многословного финального объяснения на камеру всем желающимт слушать, почему она это делает. А потом она жалеет, а потом жалеет еще больше, а потом рыдает и бьется головой о стену.

Нет. На такие глупости у меня просто не оставалось времени.

Но иногда накатывало по ночам бессонницей, и я смотрела в прозрачный потолок — спала в холле своего дома, в том самом, где стеклянная крыша, — смотрела в пыльную темноту нивикийского неба, иногда темень разбавлял горизонт событий черной дыры, в которую схлопнулось когда-то давно второе солнце Нивикии, смотрела, в общем, во мрак кромешный — после цветного неба Таммееша, — и чувствовала — пустоту.

Больше мне уже ни в кого не влюбиться.

Всех буду сравнивать с Январем.

Потому что они — все, а Январь — такой один-единственный на свете.

Но не лететь же к нему на Новый Китеж…

Утром я поднимала себя в одно и то же, раз навсегда установленное время, перетаскивала Таськины послания из Входящих в Настенный Ящик, не просматривая. Что их смотреть, Кудрявцева предсказуема, как песчаный вихрь. Я ей отправила как-то послание, что у меня все хорошо, так она из короткого сообщения устроила бурю. Что я, мол, на зомби стала похожа. И что я дура.

Зомби.

Новое ругательство какое-то.

Можно было бы посмотреть в информе, но лень одолела.

Как-то я наткнулась на нашего губернатора в рекреационной зоне — там у нас огромный парк из терранских «горячих» сосен. И кислород дают, и воздух греют. Я туда на пробежку ходила каждое утро. Форму следовало поддерживать, а то вот так — в раскоп, а я охилела, защитный костюм к земле пригибает, даром, что гравитация на Нивикии — всего-то навсего на одну сотую долю выше от стандарта…

Там-то, в парке, я нашего драгоценного и увидела, шкуру крылатую, тваь продажную, что за выгоду мать родную сдаст и продаст кому угодно! А с кем увидела? Да с той гадостью, что пыталась мне в самом начале отпуска продать ерунду под моим же собственным визиром. Ошибиться я не могла. Это для обычного человека все гентбарцы на одно лицо, а я с ними выросла, меня не проведешь!

Вот они закончили разговор, и прохиндейка исчезла, скрывшись за деревьями. Ушла по боковой тропинке. А губернатор поднял голову, раздумывая, взлететь ему под купол или же так дойти…

Я прибавила шагу: улетит же, сволочь. Вон, уже крылья расправляет…

Крылья у гентбарцев в свернутом виде похожи на плащи в складочку, от плеч до коленок. Но когда он их разворачивает в рабочее полотно, они вскидываются выше головы и расправляются в упругий парус с резными краями. Как у бабочек, только еще сложнее, еще красивее. А уж как воздушный балет красив, где совсем молоденькие девочки выступают. У них крылышки совсем воздушные, и словно бы изнутри светятся. У губернатора Нивикии давно уже ничего не осталось от свечения молодости, и точно никакой воздушности, пропала давно вместе с совестью. Зато брал размером. Такие громадные летательные конечности еще не у каждого встретишь.

Тут я совершила наглость: окликнула нашего сиятельного на чинсахе. Мне не полагалось по статусу, да и вежливого обращения не вышло, боюсь, я упустила пару-другую официальных оборотов. Но пусть спасибо скажет, что не воткнула другие обороты, повыразительнее! А то самому материться можно, но от других в свой адрес слушать — не особо приятно, даже от близкого друга.

— Доктор Разина? — изобразил он лицом изумление, дав знак своим чабис меня не трогать.

И фамилию мою выговорил правильно, без гентбарского склонения. Ну, точно, рыло его насекомье в отменном пуху!

— Это вы ей мой визир слили! — сходу обвинила я. — И продолжаете покровительствовать!

— Гнусные наветы, — с достоинством возразил гентбарец, но глазки забегали.

— А если потребую ментального скана? — ласково поинтересовалась я. — Я в свое праве, как сторона пострадавшая. Мне нейросеть «Арбитраж» не откажет.

— И вы согласитесь на ментальный скан? — поднял бровки губернатор. — Доктор Разина, поражаюсь вашей безрассудной храбрости.

Да, на подобные иски — слово против слова — «Арбитраж» всегда требует ментальные сканы обеих сторон. От того и беспокоят систему действительно лишь по очень серьезным делам: на полное ментальное сканирование решится не каждый. Да только мне после Таммееша уже никакой скан не был страшен.

— Переживу, — яростно заявила я.

Он пошевелил холеными пальчиками, раздумывая.

— Может быть, уладим дело без сканов?

Нашему губернатору было, что скрывать. Даже если не он спалил мой визир негодяям (во что не верю, у кого возможности

и абсолютная власть), наверняка у него найдется десятка три темных делишек на тот период времени, за любое из которых его возьмут за… одно место и отправят складские погрузчики пилотировать, пожизненно. Прощай, теплое губернаторское кресло, прощай, прибыль и ферментированная правильным образом жизнь.

Вот на это мой расчет и был. Что побоится он связываться.

— Проверьте ваш счет, доктор Разина. Надеюсь, этого хватит, чтобы компенсировать вам моральные страдания?

— Взятка? — осведомилась я.

— Какая взятка, — небрежно отмахнулся губернатор. — Малинисвипи моя носит семнадцать здоровеньких ребятишек, и среди них одного мальчика и четырех девочек. Мы об этом только сегодня узнали. Я рад. И хочу, чтобы вы радовались тоже.

Выкрутился, зараза крылатая. Четыре дочки. Это просто какой-то бессовестный совершенно подарок от Вселенной, за что, спрашивается. Некоторые гентбарские дамы за всю свои роды не могут дать жизнь даже одной девочке, а тут на тебе, в парном браке, без свадебного роя, — аж четыре. Обидно! Впрочем, как раз такие ублюдки всегда и выкручиваются. Еще и подарки от мироздания гребут обеими руками. За что, спрашивается?

Меня внезапно озарило, и я оскалилась в улыбочке, даже не собираясь отправлять озарение на полочку для подумать:

— Мои поздравления. Но маловато будет.

— Не наглей, девушка По, — зло сказал губернатор и вперил в меня свои насекомьи зенки.

Я подалась вперед и потребовала самым змеиным голосом, на какой была способна:

— Область, которую вы отдали на откуп Татьяне Бурагозевой. Координаты, название. И я от вас отстану.

— Какой еще Татьяне? — брезгливо спросил он.

— Которую в федеральный розыск объявили полмесяца назад как! Не стройте из себя наивное дитя. А впрочем, мне без разница. Хотите, сейчас я иск «Арбитражу» отправлю, — я взялась за свой терминал.

Меня наградили бешеным взглядом. Но не соглашаться же на ментальный скан! Я не владела телепатической паранормой, но почти увидела, как в мозгах губернатора шевелятся извилины, принимая непростое решение. Я решила ему помочь:

— Татьяна Бурагозева обвиняется в преступлениях против Человечества и в государственной измене. А без вашего ведома на Нивикии ничего не происходит. Так что вы пособник. Со всеми вытекающими.

— Может, мне вас закопать? — с тихой ненавистью спросил гентбарец, и на кодовое слово «закопать» его охранники-чабис угрюмо подались вперед, исполнять.

— Лантарг Поункеваль вас свежим потрохом удавит, — уведомила я. — Закапывайте.

На самом деле, меня немного тряхнуло испугом и не за себя, а вдруг вправду прикажет закопать, прямо вот тут. Меня закопают, а Татьяну не поймают. Чабис что. Им прикажут, они и не то еще с живым человеком сделают, им главное не думать. То, чем чабис в обиходе пользуются, назвать мозгом очень сложно. Но губернатор сделал им знак ко мне не лезть…

Они и не полезли.

Я тут же передала лантаргу сведения. Никто не знал, на какое время Татьяна настроила своего поводыря. Или не настраивала, а Врата в нестабильном режиме выкинули ее сами. Но что сюда, на Нивикию, я даже не сомневалась.

Я помнила ветер, выметнувшийся из тумана после того, как в нем сгинула Татьяна.