Дурная кровь (СИ) - Тараторина Даха. Страница 10

— Но-но! — пригрозил он. — Не для тебя роза цвела!

Лютозверь оскорблённо отшатнулся: недоодетый (или перераздетый) мужчина интересовал его в последнюю очередь! Монстр подобрался, напряг мускулистые ноги и прыгнул, преодолев коридор почти до самого конца. Испугайся Верд, побеги от зверя, точно угодил бы в когти. Но он, наоборот, побежал навстречу и снова оказался за спиной врага, к тому же, успев полоснуть его мечом поперёк спины. Гобелен, временно исполняющий обязанности рыцарского одеяния, удалось разодрать от начала до конца, а вот спину, защищённую панцирем и толстой шкурой, повредить не вышло.

— Плохо дерёшься, — процедил охотник. — Без огонька.

С этими словами он подхватил с пола масляную лампу и зашвырнул вперёд, пока медлительный лютозверь не успел развернуться. Хорошо горит масло! Легко занимается, ярко! К тому ж, старый уродливый гобелен давненько просился в костёр. За секунду-другую пламя перекинется на мохнатую шкуру. Главное уследить, чтобы тварь не умчалась вглубь храма и не устроила пожар. А как обезумит от страха, можно и окончить её мучения клинком.

Но, как известно, если не знаешь, чем испортить дело, позови бабу.

Боевой клич у Таллы вышел хороший, звонкий. Нет бы спрятаться в уголке, да подождать, пока воин разберётся. Так нет же, влезла!

— Спасайся, кто может! — прокричала колдунья и с воодушевлением принялась… сбивать с лютозверя огненные языки!

— Ты что делаешь, идиотка?! — Верд бросился перехватить её, но проклятая девчонка успела сорвать кочергой горящую ткань. Подпалины на шерсти нелюдя остались, но смертельной опасности они не несли.

Пришлось, рискуя собственным животом, хватать девку поперёк пояса, оттаскивать, пока монстр, не осознавший ещё, что спасся, катался по полу, спасаясь от потухшего уже огня.

— Жить надоело? Он сожрёт тебя и не поперхнётся! — так бы и влепить затрещину по этой упрямой мордашке, чтобы искрящиеся глаза наполнились слезами, чтобы не смотрели на Верда как… как на дурака.

Не пытаясь сопротивляться, Талла выглянула из-за плеча охотника и обратилась к лютозверю:

— Ты собираешься меня сожрать?

— А-а-а-а-ар-г-х!

— По-моему, звучит вполне доброжелательно, — заключила колдунья.

— Доброжелательно?! Это?! — Верд обвинительно ткнул мечом в сторону лютозверя.

— Аргх? — не меньше удивился монстр.

— А ты смог бы разговаривать более внятно с такой-то челюстью?

— С такой челюстью я бы жрал людей!

— Ты — да, — насупилась колдунья. — Не сомневаюсь. А вот лютозверь никого, кроме живности, не ест, умничка такая.

Монстр смущённо шаркнул ножкой и махнул лапой: дескать, да ладно вам!

— Откуда ты знаешь?

— А ты тоже это знаешь. Просто не помнишь. Санни сказал, что с тех пор, как лютозверь появился в селении, ни одного человека не пропало. Уверена, зубастик ещё и из леса выводил заплутавших. Так, зубастик?

Он глухо рыкнул, а потом уселся на корточки в противоположном конце коридора, как дворняга какая, и тоскливо протяжно завыл.

— Бедняжечка! Разве ты не слышишь, Верд? Он расстроен!

— Он жрать хочет!

— Хочет, — согласилась девушка. — но тебя всё равно не сожрал, хоть и мог бы. Пусти!

— Вот ещё!

— Пусти, Верд! Он пытается что-то сказать!

Нелюдь и правда пытался. Не слишком успешно, объясняясь отрывистыми жестами, меняя интонации рычания.

— Что из тебя выйдет отличное жаркое! — подсказал охотник.

— Ой, это же шарада! Он показывает шараду! — восторженно завопила Талла и завертелась таким угрём, что удержать ей под мышкой стало решительно невозможно. — Это он! Он показывает себя!

Девчонка заплясала на месте от нетерпения, а лютозверь совершенно по-человечески принялся водить лапами. На всякий случай, Верд поудобнее перехватил меч, но, чуть погодя, и сам увлёкся загадкой.

— Он показывает, что он идёт.

— Да какое идёт? — поправил Верд. — Лыжи он показывает! Лыжи!

— Идет!

— Р-р-р-ра! — прервал спор лютозверь, указал когтем на Таллу и коснулся кончика крючковатого носа.

Колдунья показала язык и пихнула наёмника:

— Видишь? Я же говорила. Идёт. Куда ты шёл, зубастик?

Лапа обвела своды храма.

— Здесь? Ты ходишь здесь?

— Мы и так это знаем, — раздражённо буркнул охотник, перекидывая меч из руки в руку. — И нам это не нравится!

Талла зыркнула на мужчину и поджала губки:

— Ну что ж ты такой глупый? Он показал, что это случилось давно, а лютозверь когда завёлся? С полгода? То-то же!

Охотник нахмурился:

— Девка, это всё Санни говорил мне. Наедине. Пока ты спала без задних ног.

— Выходит, что с ногами, — пожала плечами колдунья и лукаво сверкнула очами. — Так, не отвлекайся. Что дальше, зубастик? Песочные часы? Груша?

— Бабу он показывает, — усмехнулся Верд, сходу распознав формы, обрисованные зверем в воздухе. — И ещё показывает, что она колдовала. Как ты.

Талла подскочила на месте и захлопала в ладоши:

— Баба! Колдует! Это получается, что зубастика прокляли!

— Р-р-р-р-ра-а-рх! — горестно завыл лютозверь.

— Я знаю, что нужно!

Сообрази Верд, что эта ненормальная собирается делать, он успел бы её остановить. Но кому ж придёт на ум, что молодая-красивая девица на полном серьёзе помчится к уродливой зубастой твари, чтобы смачно и звонко чмокнуть её в клыкастый рот?!

И самое обидное, что это ещё и помогло.

Громыхнул гром (потому что всем известно, что любое проклятие снимается исключительно под аккомпанемент грома), многочисленные светильники зашипели, грозя потухнуть, и сразу же взметнули огоньки до потолка. А потом всё успокоилось. Только на месте лютозверя сидел грязный отощавший немолодой мужчина с крючковатым носом.

У нынешнего служителя храма была одна крайне удобная черта: Санни всегда являлся на драку к шапочному разбору, а помощь предлагал ровно тогда, когда и без него всё успевали сделать. Вот и сегодня, явившись на грохот и крики, прикрывший голову кастрюлей и вооружившийся подсвечником, он застал лишь счастливую Таллу, изумлённого Верда и…

— Господин Плессий?

Старший служитель храма Трёх Богов хотел было встать во весь рост, но, обнаружив отсутствие густой шерсти по всему телу, предпочёл остаться на полу. Верда же подобные мелочи не смущали, и он нагло проигнорировал укоризненное покашливание приятеля, накинув полотенце на сгиб локтя, да ещё и выставив вперёд одну ногу.

Бывший лютозверь, растеряв навык, с некоторым трудом проговорил:

— Здравствуй, брат Санторий. Надеюсь, за время вынужденного отсутствия начальства ты не весь приход разогнал?

Глава 4. Где дорога, там и путь

Несмотря на столь отчётливое урчание живота, что оно заглушало слова, господин Плессий сначала закончил утреннюю благодарственную молитву и только потом соизволил сесть за стол. Верд не терял времени и, пока служитель вдохновенно ораторствовал, активно двигал челюстями. Жевалось плохо, хотя он и выбрал наименее чёрствые куски хлеба из представленных сомнительных разносолов. Почему всем продуктовым запасам начальник предпочёл сухари и воду, пока оставалось загадкой.

— Дом Богов — ваш дом, — для большей убедительности Плессий обвёл рукой мокрую кухню, усыпанную слоем разбитой в схватке посуды. — Прошу принять скромное угощение, посланное нам Богиней с Котлом.

— Да, вижу, скромностью она не обделена, — хлеб во рту охотника хрустнул так подозрительно, что он незаметно проверил языком целостность зубов.

Талла грызла свой сухарик, как белочка, откусывая по крохотному кусочку, и тоже с явной тоской вспоминала вчерашний ужин с Санни.

— Пост есть высшее благо, — нравоучительно изрёк Плессий, с усилием надкусывая краюху. — Я благодарен Богам за избавление от проклятия, которым те благословили меня.

— Благословили? — удивилась колдунья.

— Богам благодарен?! — возмутился охотник.

Служитель сложил ладошки на груди и вскинул серы очи к закопчённому потолку: