Да, Босс! (СИ) - Блэк Тати. Страница 18

Она хотела ответить машинально, что ни разу не сказала ему, будто действительно не желает за него замуж, или, как он изволил выразиться, развести перед ним ноги, но сдержалась. Давать Адаму лишний повод думать, что она пала жертвой его обаяния, точно не стоит. Хватит ему и тех, кто сегодня едва из декольте не повыпрыгивал, стоило Левандовскому прибыть на этот приём.

А ещё он совершенно не поинтересовался у Евы, есть ли у неё кто-то. Жених, ну или, на худой конец, просто парень, которому наверняка будет не по душе их «милая маленькая затея». Видимо считал, что у такой замухрышки, как она, не может быть никого подобного. И чёрт с ним! Пусть думает так и дальше, но обговорить это будет не лишним.

Она отстранилась, когда Адама стало вдруг так много, что он заполнил собой всё. Думать здраво у неё точно не получится, если она и дальше будет слушать его хрипловатый голос совсем близко. Алкогольный дурман, кружащий голову, лишал её остатков связных мыслей, но он был и вполовину не так силён, как то опьянение, в которое погружалась Ева, находясь настолько рядом с Адамом.

— Да, я хочу грязных подробностей! — выпалила она с вызовом, отворачиваясь от Левандовского окончательно. Вновь схватила со столика первый попавшийся напиток и отпила добрую половину. На этот раз, это оказался мартини, сгладивший привкус горечи. — Я хочу знать, что будет у нас с вами, точнее, у меня… вернее, у вас и у меня…

Она окончательно запуталась, а выпитое совершенно не располагало к тому, чтобы Ева вернулась на путь разумных мыслей и взвешенных решений.

— Так вот я хочу узнать, какие отношения с другими мужчинами и женщинами предполагает наш брак? Если я буду встречаться со своим законным парнем, это будет считаться изменой или нет? И наоборот, если будете встречаться вы? Не с моим законным парнем, разумеется… но всё же.

Господи, неужели они всерьёз обсуждают эту ерунду? Впрочем, о чём это она? У неё нет никаких оснований думать, что Левандовский шутит. И что завтра же он действительно не отвезёт её в ЗАГС, где она станет его женой между парой кофе-брейков.

— Что же касается минета и потери моего или вашего пульса, то подобное, наверное, нужно описать в подробностях, как вы думаете?

Она вновь повернулась к нему, понимая, что ступает на тот путь, на котором чувствует себя совершенно беспомощной. Как ему сказать, что она ничего не смыслит в минетах, ну, кроме теории, разумеется? Или вообще не стоит об этом упоминать?

— Какие ещё, эм, виды секса там будут прописаны? Может, вы любите связывание или что-то в таком роде? Уж кто, как не вы, знает толк в извращениях, я имею ввиду. А! Вы же предпочитаете сзади… А сзади это прямо совсем-совсем сзади?

Она старалась стоять ровно, но каблук на правой туфле то и дело подламывался, понуждая Еву чудом удерживать равновесие. Как же можно было так надраться всего с двух бокалов? Ведь вопросы, которые она не задала бы своему боссу на трезвую голову даже под дулом автомата Калашникова, так и сыпались с её уст, сигнализируя, что черта уже давно перейдена.

— Просто я не всё ещё пробовала, потому сказать точно, что именно хочу видеть отражённым в контракте, я пока не могу. Ключевое слово «пока»!

Она улыбнулась, глядя на Левандовского. В принципе, этот фиктивный брак не так уж плох, если посмотреть на него со всех сторон. Еву ждёт неплохая сумма за выполнение её части сделки, ну а если ещё и Адам не будет особенно зверствовать в сексе, так и вовсе она даже сможет получить от замужества немного удовольствия.

Чем дальше и больше говорила Ева, тем сильнее Адама охватывало странное чувство, подозрительно похожее на разочарование. И хотя вся ее речь подразумевала то, что она согласна на предлагаемую им сделку, он не испытал от этого ни малейшего удовлетворения. Напротив — стоял, не в силах удержать стремительно ползшие вверх брови. От того, что она спрашивала. От того, что произносили ее пухлые, не тронутые косметикой, губы. От того, как расчётливо улыбнулась напоследок.

Он и сам не понял, откуда во рту появился горьковатый, мерзкий привкус. Почему вдруг захотелось закрыть ей рот, чтобы не говорила всех этих диких вещей. Захотелось отгородиться, заткнув руками уши, чтобы не слышать ее. Хотя он мог бы просто взять и выйти из этой ниши, а потом направить сюда своего юриста для того, чтобы тот прописал в контракте все, что она хотела. Но вместо этого продолжал стоять и слушать, только руки сложил на груди в какой-то защитной реакции. Хотя кого и от чего хотел защитить — не знал. То ли себя от того, как неожиданно его выворачивало от ее речей, то ли ее от того, чтобы не схватить и не заткнуть ей рот… и не факт, что самым стандартным способом.

Потому что Адам Левандовский дошел сейчас до грани, после которой за себя не отвечал.

Он дослушал до конца, не перебивая. А когда она закончила, ощутил, как непроизвольно сжимает челюсти — до боли в зубах. Так, что на лице, должно быть, отчётливо проступили скулы. Глаза потемнели, выдавая охвативший его гнев, старательно сдерживаемый и от того ещё более разрушительный.

— Я думал, вы другая.

И откуда только взялась эта горчинка, въевшаяся в самый кончик языка, который жгло, когда он говорил? И откуда только взялось разочарование от того, что она оказалась не лучше многих других женщин? Да и с чего вообще он вдруг вообразил, что она может быть лучше? Ведь знал же всегда, что купить можно любую.

Хотя у него никогда не было необходимости делать это. Пусть и стоявшая перед ним женщина думала, похоже, с точностью до наоборот.

Он не мог понять, что его сейчас так разозлило. Ведь сам предлагал купить ее, как вещь — и она согласилась. Он получал именно то, что хотел. Получал легче, чем того ожидал. И даже интим в придачу к основной услуге.

Вот только последнее ему было совершенно не нужно. По крайней мере, так.

Ну какого черта она не послала его на хрен с этими контрактами? Какого черта сама нарывалась на грязные, как она выразилась, подробности? Какого черта толкала на то, о чем он потом пожалеет?

И какого, мл*ть, черта он ощущал это идиотское разочарование?

— Я вас услышал, — заговорил Адам ледяным тоном. — Давайте проясним, все ли я верно понял. Итак, у вас есть законный, как вы выразились, жених, но этот факт не мешает вам желать обсудить со мной грязные подробности нашего контракта. Это первое. Второе — вы считаете, что мне нужен какой-то вшивый документ и энная сумма денег, прописанная в нем, для того, чтобы трахнуть женщину. И третье — вы еще не все попробовали, но это только «пока». Потому что, как можно сделать вывод из сказанного вами, рассчитываете, что такой извращенец, как я, охотно восполнит пробелы вашего сексуального образования за свои же деньги. — После перечисления каждого пункта Левандовский приближался к Еве на один шаг, все больше тесня ее к стене.

— Как я уже говорил, Ева, я человек щедрый, но с крайне дурным характером, но вы этого, кажется, так и не поняли. Что ж, я продемонстрирую вам наглядно и то, и другое. — Адам сделал ещё один шаг вперёд, впечатывая ее своим телом в стену. — Итак, правило потребителя номер один — не стоит брать товар, не попробовав его, если имеется такая возможность. Думаю, и для вас, и для меня, весьма актуальна в нашей ситуации предварительная дегустация, как вы считаете? — Он молниеносно поднял руку и, схватив волосы Евы в горсть, дернул, заставляя ее запрокинуть голову. — Вы говорили, что вам так нравится. Чтобы волосы — на кулак и… — Адам отступил, резко потянул ее на себя, и, развернув спиной, толкнул на подлокотник дивана, заставляя упереться руками в подушки. — Любите позу сзади, Ева? — вкрадчивым тоном спросил он, одним быстрым движением задирая на ней юбку. — А как вам нравится, чтобы вас брали? Быстро? Медленно? Грубо? Ласково? — Его рука пробралась ей между бедер, понуждая широко раздвинуть ноги. Он рванул вниз тонкие колготки и бельё, и без лишних предисловий стиснул обнажившийся лобок. — Как вы любите, чтобы вас ласкали, Ева? — Адам нарочито-медленно провел указательным пальцем по всей промежности, и мягко, неторопливо обвел подушечкой клитор. — Так? — хрипло спросил он. — Или так? — добавил, грубо нажимая на чувствительное место и начиная интенсивно его тереть. — Что вас возбуждает больше? — Он ласкал ее, попеременно меняя темп, пока не ощутил, что Ева стала мокрой. Его средний палец скользнул к влагалищу, медленно вошел и вышел. Член стоял, дойдя до возбуждения на грани боли. Адаму мучительно хотелось потереться им о ягодицы Евы, а ещё лучше — развернуть ее к себе лицом и трахнуть в рот. В тот самый рот, который говорил, что ему нужен для этого контракт. Черта с два!