Да, Босс! (СИ) - Блэк Тати. Страница 20

— Я понимаю, как это звучит. И в этом вопросе у меня огромные сомнения.

— Какие?

— Ну… не приснилось ли мне всё это, например. Я немного перебрала вчера, и как-то явь и сон для меня сейчас не особо отличаются друг от друга.

— То есть, ты намекаешь, что у тебя с Левандовским могло быть что-то ещё, а ты забыла об этом?

С выражения Галкиного лица можно было писать картину Репина «Приплыли». Даром, что принадлежала она совсем не его кисти и называлась совсем иначе.

— Вряд ли у меня с ним что-то было. Хотя, надо признаться, отдохнуть мне особо не удалось — беспрерывно снилось, как он меня берёт сзади. Рукой.

— О! Какая ты, оказывается, развратница.

Галка покачала головой и допила вино, покосившись на бутылку, где уже оставалось на донышке. А я с ужасом смотрела на часы. Каждая минута приближала меня к тому, что мы с Левандовским снова увидимся. И я сильно опасалась, что предстоящая встреча не принесёт мне ничего хорошего.

— Так что ты думаешь делать в итоге? — поинтересовалась подруга, когда пауза в нашей беседе затянулась.

— Ничего. Завтра поеду на работу, буду выполнять свои обязанности. А если тема со свадьбой мне не приснилась, и Адаму действительно нужно, чтобы я стала его женой, он наверняка мне об этом напомнит. Ну а если нет — значит, нет. Только бы не сбылось моё предчувствие относительно вчерашнего вечера.

— Наоборот! Если у вас всё было — это лишний повод думать, что контракт и свадьба с ним — дело решённое!

— Вряд ли. Адам дал мне понять совершенно ясно — отношения со мной его не интересуют. Всё это лишь сделка, где я — товар, а он — потребитель.

— Он так и сказал?

Глаза Гали округлились настолько, что стали похожи на блюдца из сказки «Огниво». И я только теперь осознала, насколько чудовищно звучит то, что сказал мне вчера Левандовский. Впрочем, стоило отдать ему должное — он был честен со мной во всём. Я в его глазах была всего лишь вещью, за пользование которой он готов был платить большие деньги.

— Ну, да. Теперь ты считаешь, что мне нужно передумать? Уже не кажется, что это предложение — манна небесная для любой женщины?

— Нет. Оба раза. Я не думаю, что это предложение можно назвать тем, о котором мечтает каждая женщина. Но и не считаю, что тебе нужно передумать. С волками жить — по-волчьи выть. Если теперь ты вращаешься в кругах, в которых приняты подобные финты — надо уметь извлекать из них максимальную выгоду.

— А если я не хочу?

— Значит, ты дура.

Протестовать было бессмысленно. Я прищурилась, глядя на Галку, весь вид которой говорил о том, что она готова отстаивать своё мнение до победного. А я и не собиралась с ней спорить. Мне хватило даже тех «прекрасных» десяти дней, которые я провела бок о бок с Левандовским, чтобы понять одну простую вещь — в его мире всё продавалось и покупалось. Люди становились товаром, который с удовольствием был готов выставить себя на торги по собственной воле. И я не была исключением, недаром Адам «продегустировал» меня перед тем, как купить.

От последней мысли в голове выстроилась совершенно ясная цепочка событий. И воспоминания о том, как сладко и болезненно было чувствовать вчера губы Левандовского на своих губах, явственно подтверждали, что картинки в моей голове, где я занимаюсь сексом с боссом, появлялись не просто так.

— Галка… Ты права… — простонала я, роняя голову на сложенные на столе руки. — Я полная дура.

В молчании подруги мне послышался звон погребального колокола, который звучал по мне и по моим наивным мыслям относительно того, что с Левандовским можно вести себя неосмотрительно. Я самолично сотворила вчера вечером то, за что теперь мне придётся расплачиваться. И даже не знала, что будет лучше для меня. Впрочем, пройдёт всего несколько часов, и у меня появится возможность выяснить это опытным путём.

На работу на следующий день я приехала ровно к восьми. Это почти нивелировало вероятность встречи с Адамом до начала рабочего дня. Босс предпочитал являться в офис чуть раньше остальных, и сегодня эта привычка была мне только на руку.

Пока ехала в трамвае, успела передумать тысячу вариантов того, с чего начать разговор с Левандовским, если конечно, босс не предпочтёт избегать меня после фуршета. Наверное, любая другая, злилась бы на Адама за то, что он вчера сотворил. Сначала — поставил перед фактом. Потом — вынудил выдумать какой-то контракт, в котором, с его же подачи, было предложено прописать даже позы для секса. А после… Впрочем, об этом самом «после» я предпочитала не думать, убеждая себя каждый раз, когда мысли сворачивали в опасное русло, что наш «недосекс» мне просто приснился.

Усевшись за стол, я включила компьютер, с которым только-только начала находить общий язык, и попыталась погрузиться в работу. К тому, что происходило за дверью кабинета Левандовского, старалась не прислушиваться. К чему лишние волнения, если они рано или поздно настигнут меня и так? Другого развития событий в нашем случае просто не могло быть. И с этим мне тоже предстояло смириться в самом обозримом будущем.

Глава 11

Адам плохо помнил, как прошел остаток того вечера во «Влади Bar». После того, как Лучак покинул прием, Левандовский тут же распорядился отвезти Еву домой. Затем было много алкоголя и неизвестная блондинка в постели рядом с ним поутру в номере ближайшего к «Высоцкому» отеля, в котором Адам понятия не имел, как оказался. Но, по крайней мере, он остался себе верен — даже в самом жутком опьянении Левандовский никогда не привозил женщин к себе домой. Это был его пунктик. Та запретная территория, на которую не было хода случайным — и не очень — подругам. Место, где он не допускал присутствия посторонних. Никаких чужих следов. Никаких напоминаний.

А ещё он никогда не напивался до такого состояния, чтобы не помнить, как трахал женщину. Но на сей раз снова сделал исключение. До того сильно было желание заглушить ощущение неминуемо надвигающейся на него катастрофы.

Хотя внешне казалось, что все идет по плану. Все было именно так, как он того хотел. Он скоро получит фабрику Лучака, за которой долго и упорно гонялся. Он непременно получит инновационный аромат, способный взорвать рынок. И он уже получил Еву — пока только в секретарши, но в скором времени ее статус значительно возрастет. И в этом, пожалуй, и заключалась главная проблема.

Евы было слишком много. Слишком много для той, кого он нанимал на работу в качестве неприметного дополнения к обстановке. И вот прошло всего полторы недели — и он уже собирается выпускать флагманский аромат с ее лицом на рекламных плакатах и фиктивно на ней жениться. Но что хуже всего — он до боли хотел ее трахнуть. Хотел даже когда представлял на ней бабушкины панталоны с начесом. Атрибуты ее нелепости — пиджак, берет и чемодан — больше не помогали ему смотреть на Еву с иронией, исключающей желание заняться с ней сексом. Потому что теперь он знал, что под всем этим прячется. Знал ее кожу наощупь. Знал на вкус пухлые губы. Знал, как она течёт под ним. Знал и был опасно близок к тому, чтобы действительно вписать в договор пункт о сексе. Того, как он имел ее пальцами оказалось достаточно, чтобы самоутвердиться в том, что сможет делать это и без денег. Достаточно, чтобы захотеть оттрахать ее так, что она будет выкрикивать его имя, умоляя о продолжении. И только принципиальность относительно секса за деньги — из-за которой он и уволил всех своих бывших секретарш, переводивших то, что должно было приносить удовольствие, в пошлый договор купли-продажи — останавливала его от последнего шага, за которым он перестал бы уважать себя. А заодно — и Еву.

Потому что секс для Левандовского — пусть даже одноразовый — был связан с чувствами. И неважно, что они могли быть сиюминутными и быстротечными — для него было важно, чтобы женщина хотела в этот момент именно его. А не содержимое его кошелька.

И это делало вероятность секса с Евой почти что нулевой.

Все эти мысли по сотому кругу проносились в голове Адама, пока он ехал на работу в понедельник утром. Даже здесь — в его собственной голове — Евы было чересчур много. Так много, что если бы не чертова сделка с Лучаком, он бы уже уволил ее к чертовой матери. Или трахнул, чтобы сбросить с себя это наваждение. А потом… что было бы потом — он не знал. Потому что не мог предположить дальнейшего поведения Евы. Если то, что она говорила ему на приеме — не последствие выпитого алкоголя, а ее действительная готовность трахаться с ним по контракту — то итог был бы обычным, как у всех ее предшественниц. Если же нет… то отпустил бы он ее от себя, наверное, нескоро. И к чему это все могло бы привести — не хотел сейчас даже задумываться.