Первая любовь (СИ) - Зайцева Мария. Страница 13
Наиболее внимательные заметили, что футболка на ней явно мужская, а вид совершенно дикий, и сделали выводы.
Кристина отмалчивалась, полностью погрузившись в учебу.
Пары - это бог с ними, а вот коллоквиум…
Старославянский язык был ее ужасом.
А преподавательница, пожилая армянка с хищным профилем, очень ревностно относилась к своему предмету. И еще была на редкость злопамятной, мстительно заставляя по пять раз пересдавать экзамен студентов, которые ей по каким-то причинам не нравились или не успевали.
В пять часов Кристина, абсолютно счастливая, стояла на крыльце колледжа, ожидая Митяя.
Пары прошли хорошо, преподавательница старослава милостиво даже улыбнулась ее ответам, впереди был чудесный вечер с любимым.
И сегодня им точно никто не помешает!
Иначе она просто зубами загрызет виновного!
Низ живота томно потянуло от приятных мыслей о поцелуях Митяя, его таких сильных, таких опытных руках. Воспоминания о произошедшем утром настолько ярко зажгли щеки, что холодный мартовский ветер их не смог остудить.
Скоро, совсем скоро увидит она человека, который так уверенно и властно назвал ее своей. Который так сладко целовал, так нежно прикасался. Который так невероятно хорошо сделал ей сегодня утром.
Через полчаса порядком продрогшая Кристина решила, что она неправильно поняла Митяя, и он, скорее всего, ждет ее у общежития. Конечно, чего ему здесь делать?
Он наверняка там!
Но у общаги знакомого глазастого мерседеса не было.
Кристина постояла еще полчаса на крыльце под пронизывающим ветром, затем зашла внутрь.
Он мог задерживаться, у них же какие-то дела.
Он приедет вечером.
Но Митяй не приехал..
Ни вечером, ни на следующий день.
Ни через неделю.
Глава 10
Митяй читал когда-то, еще в школе, что итальянская мафия, когда начинала воевать с другими группировками, часто “залегала на матрасы”.
Это значило спрятаться где-то в тайном месте, в какой-то квартире, доме, или любом другом подходящем помещении. Обычно мафиози набрасывали на пол матрасы, затаривались едой, оружием, боеприпасами, и ,натурально, залегали. На неделю, а то и две. Пока вопрос не решится. Ну, или пока их не найдут и не кончат. Отсюда и название.
Это делалось для того, чтоб обезопасить семьи бандитов, могущие попасть под раздачу.
Самое главное, что по понятиям, просто так трогать членов семьи было нельзя, женщины и дети находились в безопасности, если не сидели рядом с участниками боевых действий.
Кодекс чести такой, очень странный для преступников.
Нынешние поганые времена диктовали свои условия.
Члены семьи, дети, любимые люди, становились первыми мишенями, слабыми местами.
У новых хозяев жизни были свои правила и понятия, которые менялись так, как было выгодно.
Не было никаких границ, никаких запретов. И ничего святого.
Например, воспользоваться таким классным поводом, как похороны авторитетного мужика, чтоб накрыть всех его парней - это вообще крутая идея!
Митяй оценил.
И менты, которых на кладбище нагнали больше, чем самих провожающих, тоже оценили.
Короче, получились у Михалыча шикарные проводы, в его стиле. Как жил, так и похоронили, под свист пуль. У Митяя бы даже это уважение вызвало, если б пули летали не у него над башкой.
Хорошо, что пришлые, идиоты, так и не выяснили обстановку до конца, и подошли к делу, спустя рукава.
Да и стрелки они были хреновые.
В отличие от Митяя и его парней.
Война - это все-таки школа, блядь.
Митяй отбился малой кровью, пришлые уползли в половинном составе, Михалыча закопали.
Менты, во время перестрелки доблестно прятавшиеся за памятниками братанам, активизировались и начали операцию “Перехват”, успешно перехватив самого Митяя, Валька, Ваньку и еще десяток ребятишек со стволами на карманах.
Из ментовки вышли только через два дня, когда адвокат Михалыча пустил в ход все аргументы. Много аргументов.
Само собой, пока отдыхали, пришлые развернули бурную деятельность. Контора Михалыча, офис при заводе, склады - все попытались прибрать к рукам. Митяй узнал новое выражение, обозначающее то, что они делали. Рейдерский захват.
Пришлось, не заходя никуда, не отсвечивая, “залечь на матрасы”. Хорошо, что было, куда залегать. И хорошо, что Митяй, хоть и не зная мудреных новых названий, по-старинке обзавелся нужными связями.
Столичные ребята, с которыми уже давно решался вопрос о сотрудничестве, отрицательно отнеслись к желанию северных регионов заграбастать лакомый кусок с нахрапа, поэтому прибыли оперативно.
В них чувствовалась нехилая хватка и опыт, поэтому через несколько дней северные отбыли на место постоянной дислокации в новых деревянных костюмах, вопрос о сотрудничестве решился не самым выгодным, конечно, для Митяя образом ( долю пришлось отдать больше, чем рассчитывали, но тут уж не поторгуешься, когда жопу подпалили), но в приниципе, вполне нормально.
У Митяя появился бизнес, столичная поддержка и перспективы. Если, конечно, борзеть не будет.
Неделя эта была бешеная, и за заботами, Митяй дико радовался своей чуйке, заставившей отправить мышку из квартиры. Ведь не хотел, совсем не хотел! Думал оставить ее у себя, закрыть, как накануне, и поехать по делам. Похороны - это недолго.
Зато потом как сладко видеть в своей хате ее, такую маленькую и невинную. Даже думать об этом было сладко. Возбуждающе.
Но вот седьмое чувство, не раз выручавшее в Чечне, кричало, что девочку надо убрать из квартиры.
Митяй привык доверять внутреннему чутью.
И не пожалел.
Все завертелось так быстро, что он не успел ничего сказать Кристине. Сначала не мог, а потом уже было опасно.
Он планировал ее забрать после колледжа, утащить в одно хорошее местечко и запереть там до лучших времен.
Он не думал, что северные отморозки до такой степени, что даже окончания панихиды ждать не будут. Немного не подрассчитал.
И не думал, что его примут сразу же, там, у могилы его друга. Про девочку знали только три человека, два из них были с ним, Глеб успел умотать из города, и первым встретил столичных ребят.
За эту неделю одним из основных мерзких моментов было ощущение полного бессилия, невозможности предупредить девочку, что с ним все в порядке.
Он не должен был ее палить.
Не тогда, когда по городу лазят пришлые.
Его хату могли отследить.
Его тачку точно отслеживали.
Он был вторым после Михалыча, он был его наследником.
Его слабое место было бы просто невьебенным подарком для северных мудаков.
Поэтому о ней никто знать не должен был.
Митяй старался не задумываться о том, что себе навоображала мышка, когда он пропал.
Старался не задумываться о том, что она может сделать какую-нибудь очевидную глупость. Типа его поисков.
Лучше пусть обидится. Пусть просто обидится, решит, что кинул.
Потому что этот вопрос он в любом случае решит.
Главное, чтоб не наделала глупостей.
Кристина подошла к Ашотику младшему, кивком указала на дальний столик, где веселились вот уже три часа бойкие золотозубые ребята. В резиновых шлепках на носки.
С массивными перстнями на грязных пальцах.
Они вели себя довольно тихо, но вот взгляды… Острые и настырные, они настораживали.
Ашотик младший кивнул понятливо, повел бычьей шеей.
Кристина ушла на кухню за заказом, мимолетно улыбнувшись пузу Ашота, выплывающему из кабинета.
В который раз порадовалась, что ей так повезло с руководством. Ашот без вопросов взял ее обратно, когда она через три дня безрезультатного ожидания Митяя, пришла в шашлычную.
Штрафанул на ползарплаты, не без этого, но в тот же вечер выпустил в зал. И Кристина была ему безмерно благодарна.
Она училась, работала, готовилась к сессии. И старалась не думать о Митяе.
Вообще не думать. Забыть. Отключить голову.
И забыть о том, что болит, постоянно болит в груди. Там, где раньше было сердце.