Неживой (СИ) - Толбери Рост. Страница 37

— Ну, Черторуб? Успокоился?

— Не называй меня так! — проворчал на него вождь. — Наверх залезу осмотрюсь, только лестницу хренову найду.

Небеск покачал головой, переглянулся с Псоем, покрутил пальцем у виска, обменялся с ним улыбками, взял у него предложенную флягу и отпил несколько жадных глотков.

Хармвэй притащил с улицы лестницу, чертыхаясь забрался на второй этаж и какое-то время громыхал оттуда тяжёлыми сапогами, передвигал предметы, сыпал тихими проклятьями и пылью.

— Вот! — раздалось вдруг сверху — Говорил же! Неладно дело! Сюда лезьте, сами посмотрите.

— Вот неугомонный, — вздохнул Небеск. — Щас, идём. Совсем ты нас не жалеешь…

Небеск подошёл к лестнице, схватился за хлипкие доски нешлифованные доски и задумался, лезть ему туда или лучше поберечь шею. Сверху раздался короткий вскрик, тело Хармвэя пролетело в нескольких сантиметрах от его руки и шлёпнулось о землю словно мешок картошки. Хармвэй тихо застонал.

— Что за херь? — прошептал Небеск и посмотрел вверх, оттуда раздалось знакомое шипенье.

Ноги сами вынесли Небеска на улицу, Псой запыхавшись выбежал за ним.

— Ещё один в амбаре! — заорал Небеск, все повернулись на него.

Толпа бояр затихла, лишь шепоток по ней пронесся. И тут в тишине раздался свист. Старый вояка Псой тут же присёл и утянул за собой Небеска.

— Да что ещё? — вскричал недовольно Небеск.

— Стреляют… — прошептал Псой.

— Кто стреляет? — не поверил Небеск.

— По нам стреляют.

Свист повторился и на сей раз окончился тихим вскриком. Один из бояр упал, схватившись руками за торчащую из груди стрелу и захрипел.

— Лучник! — завопил Псой командным голосом. — Лучник! Рассредоточится! Найти гада! Изр-р-рубить!

Снова раздался свист, но очередной мишени повезло — стрела лишь сняла скальп с ухоженной бороды на щеке, на что бородач зашипел и засыпал проклятьями.

— Вот он ирод! Смотрите! — раздалось из толпы.

То ли от страха, то ли от злобы несколько факелов были запущены в сторону амбара, куда указал кричащий, упали на крышу амбара и рядом. Огонь сразу же захватил сухую солому и доски, языки пламени поползли вверх и вознесли к небу столпы бледноватого дыма.

— Горим! — заверещала какая-то баба, но на неё никто не обратил внимания.

Все взгляды были обращены к крыше амбара, на которой в полный рост застыл неприятель с луком наперевёс. Сквозь треск огня он издал короткий вопль, от которого на мгновенье заложило уши, оглянул толпу полным ненависти взглядом и потянулся за тетивой.

— Так какой же это чёрт, братцы? — закричал кто-то из толпы. — С луком, да огня не боится! Ряженый энто! Бандит! Пужать нас надумал, ага! Лови и руби его!

Разъярённые бояре бросились к амбару, на крышу неуклюже полетели тяжёлые и не предназначенные для метания копья и алебарды, в цель они не попали. Но попали стрелы, кто-то из бояр всё-таки догадался взять лук на «охоту». Три богатых оперенья торчали из груди человека в чёрном, но он не обратил на них никакого внимания. От залпа метательных ножей и пары дротиков, он закрылся руками и постарался увернуться, ловко перемахнул на соседнюю крышу пониже и на несколько мгновений скрылся с глаз.

— Проворный гад! — послышались выкрики из толпы.

— Кольчуга на нём добрая!

— Эй, братцы, арбалет далеко остался, не хочу идти!

— Окружай его! Затыкаем, никуда не денется!

Толпа ринулась вокруг домика, куда приземлился враг, окружила его лесом копий и лезвий, самые отчаянные полезли наверх.

Жар от амбара уже чувствовался на расстоянии, стало ещё светлее. Дым устелился по земле и оградил часть горизонта, его становилось всё больше. Среди топота и криков раздался кашель. Первый из смельчаков, оказавшихся на крыше, оказался сброшен вниз и под всеобщую ругань и крики, повис на выставленных остриях. Второй спустя мгновенье так же оказался внизу, но ему повезло больше — он упал на землю и только перешиб себе дыханье. Третий продержался секунд десять, судя по звукам отчаянно рубился саблей, но затих и почти что съехал по стене, залив её кровью из распоротого горла.

От вида товарищей, которые вообще не должны были умирать, да тем более таким небарским способом, толпа пришла в исступление. Обжалась вокруг дома, так натянутое плотно и обрушила лес лезвий со всех сторон, стараясь покрыть уколами каждый клочок крыши. Сверху раздался вопль, и чёрная фигура полетела вниз, упала рядом с толпой и заметалась. Тут же вокруг образовалось кольцо. Снова и снова десятки лезвий обрушивались сверху вниз, кололи и рвали, пока от врага не остались лишь неясные клочки, обломки странного составного лука и измятой дешёвой сабли.

Амбар уже полыхал до небес. Стоять рядом и даже смотреть на него было невыносимо. От него загорелись и пара домишек, что селяне по глупости своей и лени построили так близко друг от друга. Парочка из них попробовала побегать с вёдрами от колодца, но то было что мёртвому припарка. И теперь они практически в одинаковых позах, схватившись за голову, в бессилии смотрели, как горит их нажитое добро.

Сделать было ничего нельзя. Даже если бы вся деревня, укрывшаяся подальше от места боя и не спешившая подходить, объединилась с боярами — навряд ли бы они совладали с таким огнём.

Немного остыв от схватки и отойдя от хаоса, бояре снова начали переглядываться и переговариваться, и отошли подальше от пожарища.

— Эко диво, — прошептал Небеск, стискивая свой бердыш. — Не думал я, что так обойдётся всё.

— Зато пороху понюхал, — усмехнулся Псой. — Всякому юнцу полезно будет, даже твоих кровей. Мужиком иначе не стать, сколько бы ты баб не оприходовал, сколько кабанов не изловил, не то енто.

— Вот же лихо с вами принесло! — ругался Хармвэй, глядя на пожар.

— Ой, не ссы, Черторуб, — рассмеялся Небеск. — Видишь сколько бояр развлёк и бегать заставил? Они так давно не гуляли. Как вернёмся с похода, соберу с них плату, да отстроим мы тебе хуторок тут новый. Делов-то…

Хармвэй хотел ответить, но тут вой раздался снова. Злее и громче предыдущего.

— Ещё один?! — выкрикнули из толпы.

— Да сколько ж их?!

Вой повторился, протяжный и нарастающий, он прошёлся по толпе, останавливаясь на каждом, словно недобрый взгляд. Крыша амбара ввалилась внутрь, за ней последовали и хлипкие стены, пламя поднялось ещё выше.

— Смотрите… — прошептал кто-то рядом.

В центре кострища показалось нечто смутно напоминающее человека, оно стояло неподвижно и совершенно не обращало внимания на бушующий огонь вокруг.

— Не горит! Смотрите! Не горит!

— И правда не горит!

— Что ж с ним делать?!

— Бес! Это бес!

— Демон!

— Пощади нас Всематерь!

Небеск прокашлялся и скрючился от боли.

В его лёгкие словно налили смолы, так им было тяжёло и больно изнутри. По нему самому словно телегой проехались, но руки-ноги вроде шевелились, и он припомнил, что ему и хуже бывало после попоек.

А потом он вдруг резко приподнялся и снова скрючился. Вспомнил, что совсем не на попойке. А где-то на окраинах. Рядом с чудищем. Которое не хочет умирать.

С неба падал снег. Его крупные хлопья были серыми, смешанными с пеплом, они почти не кружили, а стремились к земле почти что по прямой линии. Небеск лежал в куче каких-то подгорелых обломков. Остатков телеги или даже дома, было не разобрать. Рядом с ним, уже припорошенные и посиневшие лежали тела. Небеск вздрогнул, провёл по груди круг, стащил с мёртвой головы Псоя его шапку с белым мехом нарушу и отвернулся от его мутно-белого застывшего взгляда.

От земли шло тепло, видимо от пожарища она хорошо прогрелась, и поэтому он не замёрз насмерть. Света было мало, как при сумерках. Солнце стояло высоко, но едва краснелось из-за свинцовых туч и дымки.

Небеск встал на четвереньки, его вырвало, затем ещё раз, и затем, чуть отдышавшись, он полёз в рот рукой — достать смоль и грязь, комом ставшие в горле. И только потом, ошалелый и со слезящимися глазами поднялся, на ноги.