Цена притворства (СИ) - Черная Снежана Викторовна "Черноснежка". Страница 18

- Шампанского? – спросил он, остановив одного из снующих в толпе официантов.

- Лучше воды, если можно.

Эдуард Бестужев вернул бокал с коньяком на поднос и вручил мне другой, с минералкой и долькой лимона.

Вообще-то хотелось сока, но, вовремя вспомнив об угрозе испортить платье, благоразумно выбрала меньшее из зол. Всё-таки платья -  это, конечно, хорошо, но я уже начала тосковать по своим любимым джинсам. С ними меньше беспокойства, меньше того, что отвлекает внимание. Зато больше свободы и уверенности в себе. И положа руку на сердце: ну, какая из меня дама? Я обычная девочка, которую, наверное, перепутали в роддоме, и сейчас она не вписывается ни в свою семью, ни в окружение.

Мы неспешно продолжили с Эдуардом прогулку по интерьерам Дворянского собрания, которые многие присутствующие как раз активно использовали в качестве локаций для селфи.

- Я хотел тебя поблагодарить, - сказал мужчина, увлекая меня вдоль анфилады.

- За что же?

- За то, что сопроводила Аскольда на деловой встрече, - ответил Бестужев-старший.

А я, наивная, думала, что это было свидание. Выходит, деловая встреча.

«А как ты хотела? – снова отозвался внутренний голос. – Договорной брак не предусматривает свиданий».

Проигнорировав непрошеного комментатора, я сделала глоток минералки. Не хватало ещё пускаться в дискуссии с самой собой. А вот слова Эдуарда Бестужева прозвучали как-то двояко.

Почему-то показалось, что благодарил он не за составленную Аскольду компанию тем вечером, а за хорошее поведение во время ужина с деловыми партнёрами. Наверное, встреча была действительно важной, и, успев уже, познакомиться со мной в платье от «нового итальянского дизайнера», будущий свёкор, должно быть, ожидал с моей стороны неприятностей.

- Что вы, Эдуард, - беззаботно отозвалась я, - мы ведь практически уже одна семья, и наши внутрисемейные интересы должны совпадать.

- Я рад, что мы поняли друг друга, - ответил мужчина, подтверждая тем мои догадки.

Ага, поняли да не совсем.

- Ну, вообще-то, Эдуард, - я остановилась и, вынув руку из-под его локтя, повернулась к будущему свёкру, - раз уж речь зашла о семейных интересах, у меня тоже есть некоторые пожелания по поводу отношения ко мне супруга.

Бестужев глядел на меня испытующе, с хитрецой.

- Я слушаю тебя очень внимательно.

- Вы же понимаете, Эдуард, что я не Иисус Христос, чтобы подставлять вторую щёку, и не бедная родственница, чтобы бессловесно терпеть пренебрежение. Но так как теперь мы одна семья, уверена, с вашей помощью, мы с Аскольдом тоже решим наши семейные проблемы цивилизованными методами, не так ли?

Глядя в глаза этого мужчины, я не могла с уверенностью сказать, проникся ли он моей просьбой. Его взгляд, конечно не был таким же холодным и пустым, как у Бультерьера, но и свои эмоции господин Бестужев-старший умел мастерски скрывать.

- Разумеется, Ася. Будь спокойна, я поговорю с ним, - наконец вынес вердикт мужчина.

- Я рада, что мы поняли друг друга, - повторила я им же произнесённые до этого слова, - ведь иначе мне пришлось бы искать помощи в другом месте. А это не способствует плодотворным семейным отношениям.

Эдуард Бестужев как-то криво усмехнулся, но глаза его по-прежнему оставались бесстрастными.

Я же слегка опустила голову в почтительном кивке. Осталось присесть, придерживая юбку, и получился бы реверанс из романа Льва Николаевича, в наше время – явный перебор и ребячество. Поэтому, просто улыбнувшись будущему тестю, я развернулась на каблуках и оставила его в одиночестве.

Аутфит*  - образ, который создается с помощью хорошо сочетаемых друг с другом вещей: одежды, обуви, аксессуаров.

Камербанд**  - широкий пояс для талии, который часто носят со смокингом или фраком.

Провaнс***  - историческая область на юго-востоке Франции, ныне составляющая часть региона Прованс — Альпы — Лазурный берег.

Далее вечер шёл по накатанной. Вместе с собравшимися в фойе гостями я смогла насладиться прелестной выставкой бальных афиш и аксессуаров начала прошлого века, представленной Санкт-Петербургским музеем истории города. Как известно, балы в Петербурге до революции давали чуть ли не каждую неделю. Среди представленных плакатов были бал “Весна”, бал княгини Голицыной, “Осенний Вальс”, “Мелодия лета” и даже благотворительный бал «Общество вспоможения рабочих». Последняя афиша особенно заинтересовала Аскольда. Он вглядывался в одного из нарисованных амуров, пытаясь установить, что тот держал в руке - микрофон или телефонную трубку.

Многим это показалось забавным, и они принялись наперебой строить свои, ещё более нелепые предположения. И чем нелепее те были, тем сильнее хохотали собравшиеся. Аскольд, натянув маску обаятельного красавчика ещё на пороге, продолжал блистать остроумием. Рядом с его блеском меркла даже моя матушка. Но настоящий приз зрительских симпатий он завоевал у столов с бальными аксессуарами. Среди лайковых перчаток и вееров он углядел странный предмет: в коробке рядом с перчатками лежали плоскогубцы из слоновой кости. Девицы, окружившие моего жениха, как демоны Фауста, начали снова наперебой высказывать свои идеи, для чего нужен сей предмет. Решили в итоге, что это пинцет для натягивания перчаток. Непонятным оставалось только одно: почему этот пинцет работает, как челюсть бультерьера, не на сжатие, а на разжатие?

Когда Аскольд решил продемонстрировать эту вещь в действии на руке моей матушки, я воспользовалась ситуацией и отошла в сторонку. Я даже успела сделать несколько неторопливых шагов в сторону Колонного зала, когда рука Бестужева легла мне на талию и притиснула к себе.

Мне казалось, находясь в центре цветника лучших невест, он и думать обо мне забыл. Оказывается, Бестужев сегодня начеку и держит ситуацию под контролем.

- Куда-то собралась? – спросил мой наречённый.

- Здесь я уже всё посмотрела, - ответила я как можно более нейтрально.

- О чём ты говорила с отцом?

Хм, какой наблюдательный.

- О тебе и твоём скотском ко мне отношении.

Прищурившись, Аскольд смерил меня взглядом.

- Думаешь, поможет?

- Не знаю. В любом случае, молча терпеть я не буду.

Он сомкнул пальцы на моём запястье и сжал его до хруста.

- Будешь детка. Будешь молчать и терпеть. Поэтому, просто будь послушной девочкой, и всё у нас тобой сложится отлично. А что касается моего отца, - Бестужев сделал драматическую паузу и продолжил глумливо, - в отличие от твоего, он всегда встанет на сторону своего чада.

Сволочь! Ведь по больному бьёт. Не знаю, как там обстоят дела с его папашей, но насчёт моего он попал в самую точку.

Аскольд наконец-то отпустил моё запястье и придвинулся ещё ближе, заслоняя меня спиной от случайных камер репортёров. Со стороны, должно быть, казалось, что какая-то случайная парочка не нашла лучшего времени и места, чтобы предаться нежным поцелуям.

 - А сейчас сделай лицо попроще, - сказал он, проведя костяшками пальцев по моей щеке, - улыбайся и наслаждайся своим последним девичьим вечером. Хотя, как знать, закончится ли он по-прежнему в девичестве.

Мне вдруг страшно захотелось замахнуться, ударить кулаком по этой смазливой роже и бить, бить, молча и сцепив зубы.

- Я уже говорил тебе, что ты чертовски сексуальная, когда злишься?

Бестужев скользнул плотоядным взглядом по моему лицу, остановился на губах и по  его морде расползлась улыбка.

- Ты себе даже не представляешь, как приятно целовать твои нетронутые помадой губы. А ещё охрененно приятно осознавать, что я у тебя буду первым.

Так, начинается новая серия «старых песен о главном» в исполнении Бестужева. А в том, что главными у него являются сексуальные инстинкты, нет никаких сомнений. Животное, одним словом. Из рода рогато-парнокопытных.

От собственных умозаключений стало даже смешно, и я действительно улыбнулась. Аскольд же, видимо, расценил мою реакцию по-своему: