Гостья Озерного Дома (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 58

Приглушенный голос отвечал отказом:

— Был тебе уже поцелуй! Иди спать, сокровище мое.

— Велирин!!! Ты бессовестно холодна ко мне!

— Неправда!

— Докажи!

— После свадьбы!

— Я умру раньше! — Взывал Готтар, штурмуя дверь.

— От воздержания не умирают. Тренируйте силу воли, господин барон.

— А я буду первым, кто умрет! Жестокосердная!

— Подумаешь! Идите тогда, если свербит, к похотливым жрицам: барон Готтар, они прямо-таки ели вас глазами!

Барон перешел к шантажу:

— И пойду! Нет, я постучусь к Мариен! Вдруг в ней пробудится дружеское сострадание, коего вы, сударыня, лишены!

— Да идите вы к…

Марина из-за нахальства жениха подруги подавилась кусочком яблока, закашлялась, и адреса не услышала. Влюбленные между тем затихли. Правда, и минуты не прошло, как раздался стук в Маринину дверь. Девушка решила, что это распаленный эротическими фантазиями барон исполнил угрозу. К тому же она помнила про «бедра, как у кузнечика», и спускать такое не собиралась.

— Ну, погоди! — В сердцах бросила она, плотнее заворачиваясь в полотенце и сжимая руку в кулак.

И не миновать бы Готтар хорошего удара в челюсть, но… это был и не Готтар вовсе. За дверью стоял Тха-Джар. От неожиданности Марина ойкнула и отступила на шаг. Незваный гость вступил в комнату, невозмутимый, как обычно.

Без привычной банданы на голове он выглядел совсем молодо, хотя в темных, стриженых «ежиком» волосах поблескивали седые ниточки. Несмотря на внешнюю холодность, Тха-Джар явно волновался.

Марина тоже ощущала некоторое волнение. Она не могла не заметить внимания и особого отношения человека-тигра к ее персоне, а уж ночной разговор Тха-Джара и Готтар и вовсе делал ситуацию прозрачнее воздуха.

— О, — только и вымолвила девушка, улыбаясь как можно естественнее, — я никого не ждала в гости… Я не одета.

— Меня это не смущает. Я… зашел пожелать доброй ночи.

— Взаимно.

Неловкое молчание затягивалось. Тха-Джар нарушил его первым:

— Послушай, Мариен… Я готовил множество красивых слов, но они отказываются мне повиноваться. Я слишком долго избегал женского общества…

«Знаю!» — Чуть не брякнула Марина, но вовремя спохватилась. Пришлось бы сознаться, что она подслушивала. Она промолчала, сделав непонимающее лицо.

— Я должен объясниться. Ты пробудила в моем сердце давно забытые чувства: надежду, тепло… и…

Слово «любовь» так и не было произнесено, но оно как будто слилось с дыханием. Марина видела, как вздувались змеями мускулы на руках стоящего перед ней мужчины. Он был божественно сложен, привлекателен и излучал желание, которое не могло не найти отклика в теле молодой женщины, уже узнавшей прелесть плотской близости.

Боясь, что ее мысли слишком очевидны, Марина залилась краской и поспешно опустила глаза. Тха-Джар истолковал это по-своему.

— Да? — Тихо спросил он, стискивая талию девушки руками.

Прикосновение и жар его тела заставил трепетать. Марина решительно, но тактично отстранилась.

— Нет. Ничего не будет.

— Но почему?! Потому что я — не совсем человек? — Лицо его закаменело, кошачьи зрачки глаз превратились в щелочки.

Марине стало не по себе; она полным искренности, порывистым движением взяла Тха- Джара за руку и сжала ее в ладонях.

— Нет, нет! Пойми, я из другого мира и вернусь туда, домой! И там, там меня ждет… другой. Я не могу быть с тобой.

Медленно и нехотя освободив свою руку, человек-тигр впервые улыбнулся. Грустно улыбнулся. Затем наклонился вперед и дотронулся губами до щеки Марины.

— Мой поцелуй не оскорбит тебя. Это — на прощание… Женская верность — прекрасное качество, столь редкое в наши дни. Доброй ночи…

Марина кивнула. Если бы она провела эту ночь с Тха-Джаром, то поступила бы, мягко говоря, нечестно: с его стороны — искренние чувства, с ее — прихоть плоти. Самый коварный из женских обманов…

Дверь захлопнулась. Оставшись в одиночестве, Марина вернулась к столу, но аппетит куда-то пропал. Эх, жаль, что в кувшине не вино!!! Она глубоко задумалась. Она всегда была уверена, что испытывает к Толе, своему приятелю, любовь (или то, что принято так называть в нашем сумасшедшем динамичном мире). Они были близки, проводили вдвоем много времени, строили кое-какие планы на будущее, в том числе насчет женитьбы… Они познакомились в клубе фехтования, и были неразлучны уже два года. Толя, по выражению кое-кого из соклубников, «парень не простой и мажористый», ведь его отец, известный в городе и в области бизнесмен, собирался сделать сына наследником своей многогранной империи, пока что, сквозь пальцы, наблюдая за спортивными увлечениями отпрыска. Тем не менее, Марина никогда бы не назвала Толика мажористым мальчиком, ибо он отслужил в армии, поступил «на бюджет» в ВУЗ, сам заработал на старенькую «Тойоту» и вообще вел себя так, как будто за спиной не было отцовских денег.

Да, им было уютно вдвоем. Но вот — пришла долгая разлука. Как там он? А она сама? Она-то вряд ли вспоминала о нем каждый день! Вихрь событий подхватил гостью, закружил и понес неведомо куда. Может быть, завтра чародей Даккальман вернет ее домой, и все пойдет по-прежнему… Для Толи его девушка никуда не исчезала, а для Марины…

Что-то сдвинулось в душе, потревоженное то ли формулой Тавеля, то ли воздухом чужого мира, то ли совершенным убийством. Она уже не станет прежней Мариной Скворцовой, которую волновали сугубо житейские, насущные вопросы: какая будет погода? повысят ли зарплату, как обещали? Что подарить родителям к «серебряной» свадьбе?.. Какие там вселенские катастрофы, инопланетяне, звездные войны, им же нет места в нашей насквозь реальной жизни?! А вот, поди ж ты, у других есть. Так что же делать? Вернуть Тха- Джара?! Мол, передумала я, бери меня?..

Мучаясь от таких раздумий, Марина мерила шагами комнату, на ходу щипала машинально виноградную кисть и проклинала волю случая, забросившую ее, непонятно, в какие дали. Ни разу за время пребывания в Лангато она не чувствовала такой острой тоски по дому. Потом усталость взяла-таки свое, и, всплакнув в подушку, Марина забылась сном.

Сон принес облегчение. Проснулась она отдохнувшей, свежей и в хорошем настроении. Над не застекленным окном трепетала легкая занавеска. Остатки вчерашнего ужина исчезли со столика, кто-то заменил их свежей едой, и даже тарелка с кашей еще слегка парила. Кто приходил и когда, девушка не имела понятия — так крепко спала. Когда она умылась, оделась и позавтракала, в дверь деликатно постучали. Не дожидаясь приглашения, на пороге возникла девушка — из тех, кто встречал гостей накануне вечером. Заговорила она с каким-то новым для Марины акцентом, растягивая гласные:

— Приятного утра! Ваши друзья уже встали. Я провожу.

И вновь замелькали переходы и лестницы. Послушница привела Марину в небольшое округлое помещение, отделанное розовым мрамором и не имевшее окон. Свет проникал сквозь стеклянный потолок. Вдоль стен стояли деревянные кресла: что делало комнату похожей на приемную.

Два кресла занимали Велирин и Готтар. Судя по их безмятежным взглядам, отношения парочки нисколько не пострадали от вчерашней баталии.

Девушка в белой тоге протянула Марине раскрытую ладонь, что-то блеснуло — капля янтаря, заключавшая в своей солнечной глубине крохотную спиральную раковину.

— Красивая подвеска! — Честно признала Марина и потрогала пальцем украшение.

— Это подарок. Его просил передать вам человек с мертвым лицом.

— Кто?!

Секундой спустя Скворцова смекнула, что речь идет о Тха-Джаре.

— Я должна поблагодарить его!

Маленькая девушка с сожалением прикрыла глаза.

— Невозможно. Чуть свет он отбыл с караваном. Время дорого: опоздавшие рискуют встретиться с каменными шершнями. Возьми.

Марина подчинилась, спрятав янтарную каплю в карман. История закончилась, так и не начавшись…

Между тем где-то глухо прозвучал гонг: и послушница, коснувшись одной из мраморных плит, которыми была выложена стена, привела в движение невидимый механизм. В стене открылся проход, куда указала рукой будущая жрица.