Нулевой портал (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 21

Садясь в серый «Ярис», Настя дрожала совсем не от холода. Она понимала, что впервые за два дня полностью утратила контроль над собой, не осознавая, что делает и говорит посторонняя сущность в ее сознании. Неужели дальше будет хуже? Как поведет себя это зеркальное «нечто» с глазами цвета ярких сапфиров и стеклянным голосом? Будет кидаться на людей? Как ехать с этим к родителям в новогодние праздники?

— Я… со стороны мое лицо казалось другим или как-то изменилось?..

— Лицо было прежним. Только мимика поменялась, выражение… не более того.

— А цвет глаз?

— В полумраке я не могу полностью поручиться, но мне кажется, ничего не изменилось.

«Значит, чужое лицо вижу я одна. Она показывается только мне!..»

— Игорь… Если найти своего кредитора и вернуть так называемый долг, я снова стану прежней? — отчество куратора как-то само собой не попало на язык, как будто маленькое происшествие у родника позволило перешагнуть некую ступень в общении. — Оно уйдет?

Мужчина слегка повернул руль, выводя машину из обледенелой колеи.

— Я не стану обманывать. Я просто не знаю, потому что не вел похожих дел. Такого не было в ближайшей практике филиала. — После короткой паузы Игорь добавил: — От чужого присутствия в разуме нужно как-то избавляться, как только станет ясно, что оно собой представляет. Я не слишком хорошо знаю Лозинского, но Елена уверена в его компетентности, а ее мнению я доверяю. И не стану скрывать, сам заинтересован в успехе дела. Согласно бумагам, в случае успешного завершения оно должно стать для меня последним. Я жажду свободы от воспоминаний так же, как вы хотите распрощаться с чужим отражением в зеркале и всем, что с ним связано.

— А… сколько случаев с должниками вы уже завершили? — полюбопытствовала девушка.

— За полтора года — пятнадцать. Ваша история — редкая сама по себе в том плане, что у меня одновременно нет других дел в работе. Осенью должников было трое сразу.

— Пятнадцать дел? Так много?!

— Смотря с чем сравнивать. В городах-милионниках, я думаю, нагрузка на кураторов гораздо выше, но и штат филиалов куда больше. А в городах-гигантах, скорее всего, не один такой филиал.

Настя мысленно согласилась. Да, а ведь если темпы роста населения сохранятся, то не позднее, чем через год, Сургут станет самым северным «полумилионником» на планете Земля!

— А в соседних городах есть ОМВО?..

— Насколько я знаю, ближайшее агентство только в Тюмени.

— То есть… — Настя пыталась поймать ускользающую мысль, — … в мелких населенных пунктах жителям сложнее гасить свои долги? Им ведь нужно приехать сюда, в Сургут, чтобы войти в один из порталов?

Игорь подтвердил предположение:

— Без входа в портал долг считается не актуализированным.

— Я не понимаю. Где, в таком случае, справедливость и какое-то равенство должников в правах? Какой-нибудь бабульке из Нижневартовска нужно ехать сюда и разбираться со своим долгом? А какие-то бедные страны? Только не говорите мне, что там у каждого жителя есть мобильный телефон. Значит, у человека без телефона нет возможности расплатиться, а его долг копится дальше, в поколениях потомков? Как его будут искать коллекторы?

Слегка повернув голову, куратор пристально посмотрел на Морозову, затем хмыкнул:

— Про другие страны я вам не скажу ничего. Система вроде как всеобщая, и совершенствуется она по мере развития коммуникаций. Елена говорила про телеграммы? Было и такое. Значит, звонят, кому могут. В Нижневартовске вот-вот появится ОМВО, там население уже перевалило за двести шестьдесят тысяч, а новый филиал открывается, когда цифра превысит триста. Так что через несколько лет ехать тамошним жителям никуда не придется. Вообще же мне кажется, справедливость и равенство достижимы только там, откуда не возвращаются. Может быть, там стало настолько тесно, что какие-то высшие силы приняли решение — взыскивать по долгам прямо на грешной Земле… При жизни понятие справедливости очень условно. Про равенство даже не заикайтесь, его нет в принципе.

Настя готова была в чем-то и как-то согласиться, но не до конца.

— Но раз вы не верите в справедливость, то зачем стали куратором?!

— Я как-то не планировал им стать. Мне позвонили так же, как вам, Анастасия. — Прозвучал ответ. — Я согласился выслушать и был морально готов к тому, что услышу. Я согласен со своим долгом, а возвращать его… уже некому. Поэтому я работаю в пресловутом коллекторском агентстве, на звонок из которого в лучшем случае реагирует один человек из тысячи, а порой — из нескольких десятков тысяч. Я хотя бы не зря живу сейчас.

Вот так. Некому, значит.

«Он кого-то убил?!»

— У сотрудников ОМВО есть свои страшные сказки. — Продолжал рассказывать хрипловатый голос. — В мегаполисах положительных реакций на звонок куда меньше… Так что гипотетическая бабулька из Нижневартовска откликнется гораздо быстрее, чем мажор из Москвы, и может быть, рванет в Сургут незамедлительно. У пожилых людей часто другое, собственное мерило ответственности… Кое-кто из наших старожилов утверждал, что аура неоплаченных долгов копится над крупными городами, как смог в летнюю жару. Давит, раздражает, въедается в души всем подряд, в особенности — людям с чувствительной психикой. Обволакивает человека, как кокон, через который не пробиться ничему — ни жалости, ни состраданию.

Есть метеозависимые люди, а есть… жестко зависимые от гнета негативных чувств, эмоций и скверных поступков, совершенных кем-то другим. Вся эта мерзость летает в воздухе на недоступном всеобщему восприятию уровне, делая таким людям больно.

— Вы… в самом деле так считаете?

— Не знаю. На меня не давят чужие поступки, достаточно своих собственных.

Слева от машины мелькали многочисленные дачные заборы и разноцветные огоньки гирлянд на тех домах, где дачники жили постоянно, предпочитая тишину городской суете. Вон, трубы дымят, печи топятся — у кого в доме, у кого в бане. Справа — лес, лес и еще раз лес, укутанный высокими сугробами. Настя не могла отделаться от ощущения, что между стволами сосен бегут, мелькают, распадаются и возникают снова причудливые очертания невиданных, жутких снежных зверей, и чьи-то глаза неотступно следят за одинокой машиной, направляющейся в сторону города.

Холодная зимняя тьма и затаившиеся снежные звери — так ли они страшны по сравнению с картиной, которую только что нарисовал Игорь?..

Настя не удивилась, когда хрипловатый голос произнес:

— У меня первый портал, Настя.

«Муки совести». Тот самый, который на жаргоне ОМВО Елена обозвала «Мусей».

Дом номер семьдесят два по проспекту Ленина — девятиэтажка, во двор которой и въехал «Ярис».

— Я быстро. Останетесь в машине или пойдете со мной?

— Пойду! — Морозова тут же надела вязаную шапочку. — Я… не хочу оставаться одна. Вы же сами сказали, что эксплуатируете меня, так уж до конца! Подержу вам дверь в подъезде, например.

— Уверены? Впрочем, вы врач… — не договорил Игорь, бросив на спутницу пытливый взгляд. — Не боитесь смотреть на физические недостатки пациентов?

— Обижаете. Не боюсь. — Фыркнула Настя.

Ответом был сдержанный кивок головой.

Один из подъездов, звонок в домофон, первый этаж. Видимо, здесь не спали и ждали обещанную воду, потому что дверь открылась сразу, как только мужчина с двумя канистрами и девушка поднялись по лестнице.

Настя шагнула вслед за Игорем на плетеный коврик у дверей, а когда куратор отступил в сторону и освободил обзор, невольно вздрогнула от неожиданности.

Та, кто отпирала гостям дверь, сейчас откатилась назад в инвалидном кресле, ловко маневрируя в узеньком пространстве прихожей. Женщина лет сорока, у которой не было обеих ног до колен, а кроме того — кисти левой руки. Короткая стрижка выкрашенных в черный цвет волос обрамляла лицо, которое раньше можно было считать красивым: до того, как правую сторону вместе с шеей обезобразили явные следы старых ожогов.

«Тут просится лазер!» — на автомате подумала Настя, и тут же мысленно шлепнула себя по губам. До лица ли, когда вот так, без ног и без руки?!