Нулевой портал (СИ) - Ракшина Наталья. Страница 4

В ухо защебетал приятный женский голос:

— Морозова Анастасия Юрьевна?

— Это я.

Настя подумала было, что очередной банк жаждет предложить ей безумно выгодный кредит под нижайшие проценты. Под Новый год данные финансовые учреждения активизировали свою деятельность, названивая пачками: только успевай вносить в черный список новые телефонные номера.

— Очень приятно, Анастасия Юрьевна. Меня зовут Елена. Я представляю коллекторское агентство «Жизненный долг». У вас есть право выслушать меня или просто отказаться от разговора.

Что?! Какое-какое агентство?! Коллекторы?! Настя лихорадочно соображала, живо представив себе каких-нибудь громил в подъезде, расписывающих стены черной краской или поджигающих почтовые ящики. В теленовостях такие сюжеты не редкость… Личные долги исключены, какие-то семейные — тоже. Бабушкины?! Это вряд ли, к тому же, имей место быть нечто подобное, то коллекторы заявились бы гораздо раньше, сразу после смерти Евгении Викторовны, или же после вступления Насти в права наследства полгода назад.

На экране смартфона уже появилось сообщение от приложения такси, свидетельствующее о превышении времени бесплатного ожидания.

— Черт!

— Что, простите? — мягко прочирикал приятный голос.

— Это я не вам. — Сухо ответила Настя, стараясь, чтобы собственный голос звучал напористо и строго. — Я перезвоню после разговора со своим юристом.

Разумеется, неведомый юрист был выдуман на ходу, но пусть знают, что не на дурочку нарвались!

— Вы не сможете перезвонить, Анастасия Юрьевна, это категорически исключено. Если готовы меня выслушать, я сама вам позвоню. Откажетесь — больше не побеспокою. И юрист тут не поможет, такие дела они не ведут…

Насте показалось, что в голосе женщины, представившейся Еленой, промелькнуло сочувствие. Психологи хреновы, зацепить пытаются! Говорят, что не побеспокоят, но… тут может произойти все что угодно, включая звонки на работу: «А вы знаете, что у вас трудится злостный неплательщик?..»

Так. Успокоиться, прощупать обстановку, позвонить папе, все рассказать, посоветоваться. Бабушка ведь до приезда Насти жила одна, так что могли найтись ловкие мошенники, которые что-то провернули с квартирой, убедили что-то подписать, обманули…

«Ты сама-то в это веришь?» — шепнул внутренний голос, — «Попытаться обмануть бабушку Женю мог разве что самоубийца какой-то!»

И все-таки…

— Перезвоните сами. — Как можно жестче сказала Настя. — Через два часа.

— Хорошо, Анастасия Юрьевна, я поняла. Не прощаюсь. — Вежливо сказала женщина и отключилась.

До назначенного времени нужно переговорить с папой. Не исключено, что придется обратиться в полицию или, действительно, к какому-то юристу. Маме лучше ничего пока не сообщать, чтоб не нервничала.

Настя надела пуховик, обула спортивные зимние ботинки, нацепила вязаную шапочку, выключила в прихожей свет и побежала вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки.

* * *

Внеплановый прием скрытной Омаровой прошел спокойно. Женщина понимала, что в сложившейся ситуации виновата сама, а потому даже не пыталась намекать на жалобы или возврат денег за процедуру. Кровоподтеки на лице выглядели ужасно, но от применения средств, рассасывающих гематомы, тоже пришлось воздержаться.

Оказывается, у пациентки вдобавок к диабету патология системы гемостаза! Прим. авт.: гемостаз — комплекс реакций и процессов, направленных на предупреждение и остановку кровотечения.

— Приходите на осмотр через день. — Вот все, что могла сказать доктор Анастасия Юрьевна в такой ситуации. — И больше мы с вами никаких инвазивных процедур проводить не будем, слишком рискованно. Максимум — лазер без глубокого воздействия. Поправляйтесь.

Пациентка ушла.

— Юлечка, сделай мне чай, пожалуйста. — Попросила Настя у администратора клиники.

В ожидании чая она набрала номер отца, Юрия Анатольевича. У него успешный строительный бизнес и хорошие связи (во всяком случае, в Тюмени). Девушка собиралась встретиться с родителями и тюменской родней вечером тридцать первого декабря, а второго января утром уехать обратно: клиника начинала обычную работу по графику только третьего числа.

— Привет, пап!

— А, золотце нарисовалось! — немедленно отозвался отец. — У тебя же выходной, я думал, спишь без задних ног.

— В одиннадцать дня точно не сплю. — Невольно улыбнулась Настя. — У меня важный вопрос. Можешь говорить?

— Конечно.

Морозова собиралась рассказать о странном звонке неведомой Елены, и уже приготовила и выстроила в уме соответствующие фразы: «…мне звонили непонятные люди, представившиеся коллекторами», «…были ли у бабушки какие-то долги или, может быть, у кого-то из нашей семьи?», «…как мне себя вести в такой ситуации?» и прочее. Но, едва открыв рот, она поняла, что не может произнести ни слова о том, что случилось. Слова не шли, а язык перестал слушаться.

Так не бывает.

Настя почувствовала, что сердце проваливается куда-то вниз, а спина покрывается потом от непродуктивных усилий.

— Настенька?.. — с тревогой в голосе спросил отец. — Ты что молчишь? Какой важный вопрос, что случилось?

— Понимаешь…

Попытка как-то по-другому выстроить предложение и все-таки рассказать о звонке ни к чему не привела. В комнату отдыха вошла юркая и жизнерадостная, как птичка, дежурный администратор Юлечка, с чашкой чая и печеньем на блюдце:

— Тут в заначке, в шкафу, коробка конфет открытая… — и тут же осеклась, увидев выражение лица доктора Морозовой.

Настя кое-как справилась с собой, выдавив улыбку.

— Юля, поставь тут, на столик. Спасибо! — пауза в телефонном разговоре становилась вполне объяснимой для отца. — Мы тут чай пьем, папа. К пациентке вызвали, на осложнения. Я как раз хотела у тебя спросить: не знаешь ли ты в Сургуте юриста, к которому я смогу обратиться в случае возможной проблемы?.. На меня еще никто не жаловался, но вдруг…

— Тебе предъявили претензии? Или клинике? — деловито спросил Юрий Анатольевич.

— Не предъявили. Я на всякий случай. Не хотелось бы встречать Новый год на нервах в случае чего.

— Смотри, дочка, держи меня в курсе. Позвоню кое-кому, нужную визитку скину тебе вечером. Не расстраивайся. Я знаю, что ты умница, никогда никому не навредишь, а ручки у тебя растут из нужного места.

Неистовый стук сердца постепенно успокаивался. Настя ненавидела вранье. Она не умела ничего скрывать от любящих родителей, а тут… Она снова попробовала сказать правду и закашлялась, подавившись собственными словами.

— Нет, я не простужена! — ответила девушка на вопрос отца. — Спасибо, папа. Маме передай привет, я ей позже позвоню. Целую.

Только она отложила смартфон в сторону, Юлечка всплеснула руками, а затем по-детски округлила глаза:

— Анастасия Юрьевна! Какие юристы! Кто посмеет тут вякнуть! Омарова не жалуется! Ей скидку дадут пятьдесят процентов, и это — за ее собственную глупость!

— Я знаю, знаю. Спасибо за чай.

Юля вышла. Морозова в задумчивости потерла щеку. Что за фокусы?! Что помешало говорить-то?.. Она взялась за чашку, вдыхая любимый аромат бергамота, и собралась, было, сделать глоток, но передумала. Отставила чай в сторону, провела пальцем по экрану смартфона, листая историю звонков и… пришла в ужас.

Никаких вызовов с незнакомых номеров в сегодняшней истории не отображалось. Это невозможно. Что, теперь звонить маме и спрашивать, а не было ли у нас или у папы в роду сумасшедших?! А был ли сам звонок?!

Конечно, был, Настя уверена. Она не спала, когда в трубке раздался приятный женский голос. А ну-ка, поищем-ка, погуглим список организаций и предприятий Сургута… А нет никакого «Жизненного долга» в том списке. Ни адреса, ни телефона, ни официального сайта. Но это ни о чем не говорит, если коллекторское агентство, например, нелегальное. А вот куда делся звонок из истории, если Настя не блокировала номер, ничего не стирала, да и вообще…

Мучаясь от неопределенности, Настя допила чай, без аппетита съела печенье и, сняв форменный белый костюм, переоделась в свои джинсы и водолазку. Не поедет она в тренажерный зал. Надо пройтись, в конце концов, проветриться. Близится срок, назначенный Елене для повторного звонка. Перезвонит — отлично, нет — спишем утренний разговор на причуды мозга.