Мир будущего (СИ) - Райот Людмила. Страница 57

— НИК! — заверещала я.

Воспользовавшись мимолетной паузой среди града ударов, Ник наклонился и спрыгнул вниз, приземлившись рядом со мной. Кабина опасно дрогнула. Никель медленно разогнулся после прыжка. Я встретилась с ним глазами, но не успела прочесть их выражения.

Нас накрыла тьма.

Вот тут я и испугалась по-настоящему, укрывшись с головой плотным покрывалом ужаса. Электричество отключилось одновременно на всех десяти уровнях нашего сектора. Улицы, жилые дома и административные здания, стеклянные "трубы"-всё пропало, погрузившись в чернильную темноту. Лишь соседняя башня полыхала светом, выглядя прекрасным, но таким далеким царством огней.

А потом подъемник сорвался вниз. Вслед за ним ухнули мы, падая наперегонки с кабиной.

Это случилось на удивление тихо: не было ни треска, ни других звуков, сигнализирующих о поломке системы спуска и подъема. Просто в какой-то момент подъемник перестал трястись, и гуляющий в зазоре сквозняк набросился с чудовищной силой, оглушил и ослепил, словно приложив головой о воздушную стену.

Никель что-то кричал, но я не могла разобрать слов. Я не стала бы его слушать, даже если бы смогла расслышать любой другой звук, кроме грохота. Время слов прошло. Мощные потоки воздуха подхватывали их и, закручивая в безумном танце, уносили вверх — или это уносились мы, вниз от прежних нас?

Он был совсем рядом, но я не смогла бы его разглядеть. Темнота отступила: с одной стороны с бешеной скоростью проносились огни соседнего сектора, с другой — яркий сноп искр, вырывающийся в месте соприкосновения подъемника с проложенными по вертикали рельсами. Я ничего не видела, кроме этих двух источников света — самого последнего света в своей жизни. В голове было на удивление пусто — все мысли, кроме одной, сдуло в неизвестном направлении.

"Это всё?"

Сделалось пронизывающе холодно. Ветер внаглую срывал одежду, наматывал волосы на кулак, желая вырвать их с корнем. Я вцепилась в поручень, непонятно как оказавшийся рядом. Руки деревенели, я заранее умирала, цепенела, впадала в анабиоз. При всем желании я не смогла бы отодрать их от ледяного металла.

А Никель — смог. Он развернул меня и встряхнул за плечи. А потом взял мое лицо в руки и поцеловал.

То ли от изумления, то ли потому, что прошлый сеанс "чтения" произошел совсем недавно, у меня было целых три секунды, чтобы почувствовать его, осознать, возмутиться. И смириться. Все эти бесконечно долгие секунды я чувствовала теплые ладони, обхватившие лицо и губы на своих губах.

Ветер сбивал с ног, норовя оторвать от дна кабины уже нас вдвоем. Время изменило законам природы и удлинилось, секунды тянулись и тянулись, превратившись в густой, сладкий мёд. Волосы развевались, обвивая лица, а подъемник продолжал падать, разрываясь между силой притяжения, которая влекла все сильнее, и деталями механизма, тормозившими падение.

Вселенная, что это был за поцелуй!.. Первый за неизвестно какое время, и скорее всего, самый последний. В нем не было ни капли нежности, неспешного упоения, смущения или робости — лишь решительность вплоть до жесткости, отчаянная, безысходная, безнадежная страсть. Сотни недосказанных слов, непрощенных обид, невысказанных чувств.

А после все исчезло. Я не падала в пропасть, доживая последние мгновения жизни, страх не парализовывал меня, превращая в безвольную куклу. Я стала тем, чего так не хватало окружающему миру — светом. Одной маленькой искрой, способной преодолевать немыслимые расстояния. Прошила тело насквозь, вонзилась в пол подъемника и ушла еще дальше, пронизывая уровни Высотного города, вгрызаясь в скальные породы. Узнала тайны планеты, раскрыла суть бытия. Вспомнила все великое, что было заложено в нас, и тут же забыла. Собрала частицы света и слилась с ними, став чем-то большим, по сверхпроводящим троссам взлетела вверх, вернувшись в себя.

Начиная с пальцев ног и заканчивая кончиками волос, бешено развивающимися в потоке воздуха, наполнила нас сиянием и силой.

Мы стали такими легкими, что малейший прыжок унес бы нас прямо в небо. Мы не упадем. Гравитации не существует в мире скорости, света и эйфории. Мы взлетим ввысь сияюшими кометами, поправ все мыслимые и немыслимые законы физики, мимо Кале и его Странницы, и останемся звездами на небосклоне. Проживем миллионы лет, согревая друг друга жестким радиактивным теплом, и умрем в прощальной ослепительной вспышке.

Слева завизжали тросы и крепления — подъемник резко затормозил, и нас разметало, опрокинуло навзничь и пригвоздило к полу вернувшимся весом. Замедлившись до полной остановки, лифт дрогнул и замер, и я приподнялась на локтях, не веря органам чувств. Ветер больше не буйствовал, не срывал одежду и не грохотал. Стало так тихо, что было слышно наше дыхание — прерывистое и неверное, возвращающееся осторожными толчками.

А внизу, за прозрачным полом кабины и сотнями метров, отделяющими подъемник от дна зазора, разгоралась белая точка, превращаясь в маленькую черточку — серебристый, стремительно тянущийся ввысь росток света.

____________________

1) Подъемники без крыши были введены в широкую эксплуатацию около пятидесяти набилианских лет назад как мера борьбы с хронической нехваткой солнечного света у населения, но в данный момент таких лифтов осталось не больше десяти. Благодаря ним за Высотным городом закрепилась слава «города самоубийц». Изнеженные коренные набильцы массово вступали в сообщества вроде «Уйди красиво», одевались в яркие балахоны и сыпались с верхних уровней, подобно листьям по осени. Чтобы взять ситуацию под контроль, администрация ввела в практику периодическую проверку сознания людей из групп риска. Благодаря им количество самоубийц свелось до минимума, и родилась примета, что увидеть летящего навстречу земле человека — к удаче.

26. В Атлантис!

Электричество возвращалось в лифтовую вертикаль, копьем пронзая черную массу сектора, распускаясь цветком чистейшего белого света. Оно достигло нашего подъемника, сравнялось с ним, а затем умчалось дальше, зажигая верхние «этажи». Одновременно вдоль и вглубь уровней ползли светящиеся плети, обнимая громаду мегаполиса невесомой сияющей сетью уличных фонарей, горящих окон, витрин и рекламных щитов.

Стали видны другие подъемники, тоже замершие на разной высоте слева и справа от нас. Внутри них беспокойно перемещались темные фигуры тех, кому не повезло оказаться в лифтах в одно время с нами.

Пришлось прикрыть глаза рукой: свет разгорался так ярко, что грозил выжжечь сетчатку. Может, так выглядит Рай? Уже не цветок, а нестерпимо полыхающее дерево, с растущими ветвями разгорающихся уровней и покрывалом сплетенных улиц.

Дальше все происходило в полуобморочном, размытом тумане. Электрическая феерия достигла апогея и замерла. Мир сдвинулся с мертвой точки: бесшумно тронулись и поползли подъемники, рядом шевельнулся Ник. На высоте Четвертого уровня заработала панель управления, мы проехали еще один этаж и остановились на границе Третьего.

К нам потянулись руки и почти вытащили нас из лифта: не спешившие заходить в лифт набилианцы интересовались, все ли в порядке, и отчего перемкнуло целый сектор. Отовсюду доносились встревоженные голоса и восклицания: правда ли, что подъемники, находящиеся ниже пятого уровня, разбились вдребезги? Как много жертв?

Не обращая на толпу внимания, Ник протянул мне ладонь, и я взяла её без раздумий, не думая о последствиях, о чтении, о нашем прошлом. Взяла его за руку, как обычного человека, и никакие образы меня не побеспокоили. Нам пришлось буквально пробиваясь сквозь скопление тел — они излучали волнение, испуг.

А еще — взбудораженность и противоестественную, тщательно подавляемую радость. На каждом уровне нашего несчастного сектора происходило одно и то же: люди покидали дома, чтобы влиться в наполняющее улицы человеческое море и обсудить случившееся.

Жизнь граждан Набила спрограммирована с рождения и до глубокой старости. Счастливые события в ней наступают точно по расписанию: безоблачное детство, образование, успешные карьера и супружество. Им незнакомы понятия «война», «борьба за жизнь», «свобода». Они не знают, что такое раствориться в любви или сгорать от ненависти. И, может, поэтому, большую часть отведенного им срока набилианцам утомительно, невыносимо скучно.