Мир будущего (СИ) - Райот Людмила. Страница 55

— Тимериус, забирай ее и идите собираться. Зашли поздороваться, называется!.. — он попытался встать, опершись рукой на стол, но повалился обратно в кресло и вдруг расхохотался. — Эта женщина выпила из меня все соки!

Чуть позже, добравшись до своей спальни, я осторожно присела на краешек постели и, приложив титонические умственные усилия, набрала номер Ксаны.

У меня оставалось еще одно незавершенное дело в Высотном городе. Я не могу снова сбежать, не попрощавшись.

Подруга не отвечала. Я повторила вызов, а потом оставила ей голосовое сообщение.

— Привет! Ты просила сообщить, если я снова надумаю покинуть Набил. Мне нужно будет отлучиться по делам… — я не стала уточнять, в какой конкретно мир собралась. — Уезжаю вечером, так что увидеться не сможем.

Я немного подумала и закончила фразу.

— Не волнуйся насчет Никеля. Кажется, мы пришли с ним к соглашению.

_________________

1) Искусственные острова Атлантиса, дрейфующие в океане.

25. Росток света

Спустя несколько часов я стояла у окна и смотрела, как природа выстраивает впечатляющие декорации к началу экспедиции. Разгар вечера переходил в кульминационную стадию: на западе только-только отгорел закат, оставив после себя желто-алые угли пожарища; к нему со всех сторон подбирались сумерки, окрашивая небо в сине-фиолетовое полотно: чистое, сочное, без намека на светлые мазки туч или облаков.

Нетипичную для Высотного города ясность небосвода оттенял засыпающий парк. Тени меж деревьями неуловимо напитывались чернотой, пожирая другие цвета. Ни звука, ни движения, ни дуновения ветра.

Минуту созерцания оборвал стук: негромкие удары в дверь отозвались раскатами грома в пустой комнате, и я оторвалась от пейзажа. В голове давно наступила тишина, руки слегка дрожали.

Странно.

Я не ощущала ни волнения, ни страха, ни радости, лишь болезненно-сладкое предвкушение чего-то грандиозного, нового и волнительного, вплотную придвинувшегося ко мне.

За дверью стоял Мистер Вежливость, Выдержка и Целеустремленность.

— Добрый вечер, къерра. Как ваше настроение?

— Спасибо, Борк, — Не важно, искренне он интересовался или вежливости ради. Уголки моих губ сами собой расползлись в стороны, и широкая улыбка теплом отозвалась во всем теле. — Отлично.

— Вещи уже отправлены. Къерр Никель ждет нас внизу.

— Хорошо, я сейчас.

Мельком взглянула в зеркало, приглаживая волосы. Сегодня они лежали красивыми прядями, сами собой завиваясь на концах в крупные локоны. Когнитивный диссонанс, вызванный неуловимо изменившимися чертами лица (это не я!), сменился восхищением. «Не я» была неприлично, вызывающе красива. Транс-форма, надетая заранее (оставалось лишь накинуть куртку и переобуться в ботинки), подстроилась под фигуру и сидела, как влитая: где нужно — облегала, где нет — оставалась свободной, не сдавливая и не свисая. Темная глянцевая ткань отливала рассеяным светом.

Я подмигнула отражению и осталась довольна. Если мне суждено сгинуть в неизвестном мире, я, по крайней мере, сделаю это на пике физической привлекательности.

Покончив с проверкой внешности, тщательно оглядела спальню, словно выискивая забытые ненароком вещи. Ничего не нашла, само собой, и решила взять лишь маленький гребень, легко поместившийся в кармане. Рукам стало пусто и неуютно без сумки, рюкзака или чего-либо еще, чем можно было бы их занять, а мне — немного грустно.

Я прожила в этой комнате всего-ничего, но расставаться с ней не хотелось, словно здесь со мной случилось что-то светлое и хорошее. И хотя на ум не приходило ни одного подобного воспоминания, сердце не соглашалось с разумом.

Все это время Борк молча стоял у двери, отвернувшись, будто бы я, в процессе сборов, могу вздумать догола раздеться.

Я вышла в коридор и потрясенно остановилась. Некогда выдержанные в спокойных тонах стены оживали прямо на глазах, окрашиваясь всплесками цвета на пару шагов впереди нас. Они походили на капли акварельной краски, многолучевыми звездами растекающимися по мокрой бумаге. Стоило нам пройти, и пятна аквамариновых, бирюзовых и золотых оттенков срастались, превращая коридор позади в фантасмагоричную аллею, где переплетались свет, зелень и синева.

— Что случилось с домом, Борк? Это прощальный сюрприз от Никеля?

— Не похоже на его стиль, — Борк и сам выглядел удивленным. — Я почти год бываю здесь, но не видел таких цветов прежде.

«А чей же это стиль?» — хотела спросить я, но осеклась. Ведь мне случалось лизезреть подобное. Давно, еще до ухода.

Они появлялись благодаря мне. Наконец вспомнив и признав во мне хозяйку дома, искусственный интеллект считывал настроение и выплескивал его в интерьере, раскрашивая стены, пол, картины и мебель. Провожая яркими, жизнерадостными красками.

Никель ждал нас в тени ближайших деревьев. Он стоял спиной, смотря в шепчущий, шелестящий листьями сумрак сада, над его головой поднималась луна Набила — ближний спутник Кале. Шаги утонули в мягкой траве, но стоило приблизиться, как он обернулся и кивнул.

— Идемте. Тимериус будет ждать нас в порту.

И мы пошли сквозь вечернюю таинственность сада. От заката осталось лишь светлое пятно над Зазором, вокруг стремительно собиралась мгла. Дорогу до ворот освещали фонари, а после, на пути к подъемникам, стало совсем темно. Порывы теплого ветра говорили о скором изменении погоды.

В жаркой и солнечной горной пустыне наступала набилианская осень, ветренная и прохладная.

Яркий акцент в небе заставил поднять глаза. Над горизонтом вставал еще один месяц — дальный спутник планеты. Он был меньше ближнего, но пылал так ярко, что издревле заслужил любовь набилианцев, прозвавших его Странницей, вечной спутницей Кале. На протяжении недели их траектории на ночном небосклоне будут сближаться, пока не соединяться в одной точке. Такую ночь называют «Небесным свиданием». А затем спутники снова начнут отдаляться, чтобы на долгие три месяца появляться в небе поодиночке.

На площадке перед подъемниками было пусто. Вскоре дисплей показал стрелку, обращенную вверх, и перерезанный пополам символ лифта.

— Открытая кабина! — воскликнул Никель. — Это хороший знак (1).

Вскоре за стеклянным воротами Зазора показался укороченный лифт: его стенки высотой доходили до груди и оканчивались широким горизонтальным поручнем.

Но, вопреки ожиданиям, подъемник не пустовал. Двери открылись, выпустив высоких людей в темно-серых, сливающихся с цветом Барьера, одеждах. Навстречу нам двинулось четверо мужчин: их угрюмые лица и натренированные тела выдавали тех, кто привык исполнять, а не отдавать приказы. Были ли среди них Первый и Второй? Не знаю — их особые приметы благополучно стерлись из памяти на второй же день после возвращения.

Самым последним из лифта вышел Магарони.

Я дернулась, но осталась на месте. Второй раз меня этим не напугать. Я больше не на Земле, а на самом благополучном уровне одного из самых спокойных городов во всех Сопредельных мирах. К тому же, теперь со мной Никель и Борк.

— Вечер добрый, Варвара Максимова, — сказал Магарони, будто и не заметил моих спутников. Одну руку заложив за спину, а другую приставив к груди, он отвесил мне легкий, манерный поклон. — Куда путь держите на этот раз?

Я гордо (надеюсь) промолчала. Самым скверным в этой ситуации было не то, что Магарони встретил нас именно тогда, когда мы очень надеялись остаться незамеченными, а то, что я не смогла предугадать подобного развития событий. Прислушалась к себе: так и есть. Предчувствие молчало.

— Я бы не советовал пользоваться этим подъемником, — продолжил Магарони. — Знаете же, что за ним закрепилась репутация лифта для самоубийц?

— Хватит обращаться к Вариссе! Ты ведь здесь не ради неё, верно? — Грубо оборвал его Никель, выходя вперед. Он вынул руки из карманов и сложил их на груди.

— Верно, к Варваре у нас не так много вопросов. А вот с вами, къерр Андо, придется пообщаться более основательно, — Магарони наконец оторвал от меня взгляд.