Мир будущего (СИ) - Райот Людмила. Страница 7

Касаясь рукой гладкой и прохладной поверхности стены, я прошлась вдоль комнаты. Стена в ответ на касание ожила и засветилась нежным серебристым светом.

Благодаря технологии жидких кристаллов нового поколения большинство поверхностей в доме при необходимости превращаются в интерактивный дисплей. Хотя большинство набилианцев предпочитают систему голосового управления окружением, я почти никогда не пользовалась ей, приберегая разговоры с собой в пустой комнате на случай, если однажды все-таки сойду с ума.

Остановившись в центре, я слегка постучала пальцем по стене, вызвав небольшое окно с набором базовых функций. Вызов персонала, будильник, интерьер, освещение… Вот оно.

Я полностью выключила всю подсветку, разделась и забралась в постель. Уснуть сразу было бы спасением, но даже в этом удача отказала мне. Я долго лежала без сна, борясь с голодом, обидой и унижением. Масштаб перемен, случившихся после выхода из квартиры, никак не желал уместиться в голове.

На меня напали, похитили, силой утащив в соседнее измерение, и ограбили. Неплохо для одного вечера! Наверное, следовало бы злиться, но я иссякла.

Это здание принадлежал моему мужу, но я никогда не считала его домом. Просто не смела. Я жила в мире Набил долгие годы, но так и не стала в доску своей, всегда оставаясь чужачкой. И тем не менее, что-то держало меня, вцепившись когтистыми пальцами в душу, весь этого год, пока я пыталась сродниться с Землей. Отпустило только сейчас. Здесь.

И это означало, что я снова крупно вляпалась.

Что ж, добро пожаловать в мир будущего, детка.

4. Багровый зал

Наутро, только перешагнув через зыбкую грань пробуждения, часть меня (меньшая — та, что пытается сохранить ясность мышления даже во сне), отметила — что-то не так. Во-первых, непривычно светло. Даже не открывая глаз, я почувствовала, что вокруг слишком много солнца для блеклого утра московского октября. И во-вторых, чересчур удобно. Словно каждая часть тела провела ночь на персональном облаке, мягком, как пух, и полезном для позвоночника, как ортопедический матрас. Последнее ощущение трудно внятно описать словами, но если вы хоть раз спали на матрасе из Набила, вы никогда не спутаете его ни с чем другим.

Набил?

Сон сняло, как рукой, и я резко села в кровати. За ночь стены спальни окрасились в розоватый цвет, и проникающие сквозь окно лучи делали цвет теплым, нежным и живым.

Посидев с полминуты, застонала и легла обратно, натянув одеяло до самого подбородка. События вчерашней ночи и обрывки разговора с Никелем один за другим всплывали в голове, заставляя меня еще глубже вдавливаться в постель. Проход в новый мир, дом в Высотном городе, два миллиона таксов…

И как ко всему этому относиться? Я потенциально сказочно богата? Прекрасно, правда перспектива работы в команде с человеком, которого я ненавижу всем сердцем, омрачала перспективу светлого будущего.

Я потянулась за лежащей на тумбочке сумкой и долго перерывала ее в поисках своего самсунга. И лишь нащупав телефон, вспомнила о его бесполезности в этом мире. Мобильная сеть здесь не ловит, установленное время — и то земное. Оставалась пара часов до того, как батарея окончательно разрядится, а затем он превратится в бесполезный аксессуар, экспонат из набилианского музея древности. Здесь такими не пользуются уже лет триста.

На экране высветился пропущенный вызов от мамы в 21.36. Кажется, в это время я как раз совершала свой вояж к трансформаторной будке. Мама… У меня перехватило горло. Я ведь даже не успела дать ей знать.

Я вскочила и начала одеваться, наспех натягивая одежду. Нужно вернуться в Москву. Сейчас же, без прощаний и предупреждений. Оставалось надеть только свитер, когда ужасная правда стукнула по темечку.

«У меня тоже есть условие. Больше никаких фокусов».

Теперь понятно, почему Ник отобрал блокатор.

Год назад благодаря этой штучке я сумела сбежать из Набила, незаметно пройдя через все сканеры. И вплоть до вчерашнего дня большая часть меня (та, что даже в бодрствующем состоянии умудряется отрицать очевидное) верила, что мое местонахождение по-прежнему загадка.

Провернуть этот номер снова не получится.

У меня буквально опустились руки, и я выронила свитер обратно на пол, так и оставшись в джинсах и серой майке. Следующий час занималась всем чем угодно и безбожно тянула время, раздумывая, можно ли не явиться на назначенную Никелем встречу. По всему выходило, что нет. Электронные сообщения не проходят через кротовые норы; я могла бы отправить письмо на Землю с курьером, но только обычным, на быструю доставку не хватит денег. К тому времени, как письмо дойдет до семьи, меня успеют объявить без вести пропавшей.

Я вызвала интерактивное меню и поэкспериментировала с дизайном комнаты. По очереди открыла все шкафы и ящики тумбочек. Там висела московская куртка, доставленная от межмирового прохода вчера вечером, а еще, к удивлению, нашлась гора набилианской одежды, купленной до побега. Обувь, косметика, диковинные штучки — все то барахло, что я бросила, не желая брать с собой в новую жизнь. Какой-то заботливый подонок не только перенес вещи в новую спальню, но и уложил аккуратными стопками.

Лишь почувствовав, что меня одолевает скука, я решилась узнать местное время. Нарисовала пальцем небольшой круг на стене, всем сердцем надеясь, что уже слишком поздно, чтобы идти в Багровый зал. Как только линия замкнулась, над кроватью возник большой циферблат, разделенный на 14 часов.

Почти час дня. Скорее всего, я всё пропустила, что бы там под этим "всё" не подразумевалось.

Выйдя из комнаты, я посмотрела вдоль длинного коридора, по обе стороны которого громоздились запертые двери. «Я могу не идти туда», напомнила я себе.

И, конечно же, ошиблась.

До какого-то момента я и правда думала, что течение моей жизни зависит от моих же поступков. Пока все не перевернулось с ног на голову, и я не убедилась раз и навсегда: за спиной всегда есть некто более могущественный: тот, кто расставляет фигуры на игральной доске и просчитывает стратегию игры. Меняет декорации раз и навсегда, двигаю тебя в нужный момент в правильную сторону.

Пять лет назад привычное существование рухнуло в один миг. Я училась в институте, когда начались головные боли, а сны стали ярче реальности. Тот период запомнился сплошной вереницей больниц, врачей и обследований. И когда, сама того не зная, я наконец вышла на нужного человека, он понял все без слов. Пожилая женщина-врач посмотрела на меня не как на очередного пациента. Не брала в руки медицинской карты и не подключала к телу приборы, зная что-то, недоступное другим. Просто улыбнулась и задала странный вопрос: чего бы мне хотелось больше — уметь путешествовать в другие миры или читать мысли людей?

Я не придала ему значения, и правильно сделала. Желание роли не играло. Нельзя выбрать ментальную способность. Мы — нас называют иными — уже рождаемся такими. Либо странниками, либо чтецами.

Будь я чуть менее удачливой, меня бы здесь не было. У иных, рожденных на Земле, не самые высокие шансы быть найденными коллегами из более развитых миров. Не знаю зачем, для чего и кому это выгодно — кто тот могущественный кукловод, прячущийся в тени? — но я все же тут. Снова.

Теперь главное — не заблудиться в поисках Багрового зала.

Спасибо интерактивным картам на стенам — до места встречи я добралась почти без приключений. Сделала глубокий вдох, пообещала себе сбежать при первой возможности и толкнула высокую резную дверь.

Сбылись мои самые худшие опасения — Багровый зал оказался залом в прямом смысле слова. Высокие потолки, почти полное отсутствие мебели — лишь круглый белый стол метрах в десяти от входа да четыре высоких, массивных стула, стоящие посреди огромной пустой комнаты, серый цвет которой с каждой секундой становился все глубже и глубже. Неоднородные, клубящиеся переливы разных оттенков от светло-стального до черного создавали зрительную иллюзию, будто стены находятся далеко-далеко. Перешагнув через порог, я словно перенеслись на необъятную мглистую равнину, от края до края затянутую грозовыми облаками. Лишь из двух больших окон в дальнем конце зала лился яркий свет, не давая сумеркам перейти в ночь.