Гончие Дзара (СИ) - Титов Роман Викторович. Страница 71

Немного удивленный открытием, я задал ему новый вопрос:

— Тебя тревожит, что мы нацелились в ловушку?

Он качнул головой:

— Нет. Ведь это все очевидно ловушка.

Я склонил голову на бок.

— Тогда что?

Он сделал глубокий (хоть и совершенно не нужный ему) вдох, прежде чем сказать:

— Что мне, быть может, не хватит сил с нею справиться. — Взгляд Аргуса упал на его запястья, где раньше красовались наручи. Он быстро сжал ладони в кулаки. — В Мероэ я практически проиграл Джерику и Ризу. Что, если не смогу одолеть их и в этот раз?

Подобное признание было не то чтобы из ряда вон, но своей неожиданностью все же заставило меня несколько мгновений нелепо хлопать глазами. Оказывается, больше всего на свете Аргус боялся продемонстрировать слабость. Даже несмотря на то, что он и прежде не воспринимался мной исключительно как машина для убийства, я испытал наплыв ощущений, которые почему-то не мог описать словами. Даже самому себе.

Я постарался ободряюще улыбнуться ему.

— Ну, на этот раз у них не будет шанса застать тебя врасплох. К тому же я снова буду рядом. Да и Эпине, полагаю, поможет. Мы справимся. Куда нам деваться?

Аргус поднял на меня взгляд и долгое время молча смотрел. Прежняя безэмоциональность вновь возвратилась на его лицо, скрыв все до единой мысли.

Наконец, просто кивнув, он вдруг обронил:

— Тебе бы побриться. — А затем развернулся и быстро скрылся в машинном отсеке.

Когда высокая фигура стража исчезла за переборкой, я еще какое-то время топтался на месте, осмысливая ситуацию. Почему-то казалось, что я упустил нечто важное. Словно то, о чем на самом деле Аргус хотел поговорить, никак не касалось куатов и их очередных хитроумных козней.

Тихий внезапный смешок вывел меня из раздумий. Я огляделся и заметил Чшу’И, застывшую на пороге одной из кают и как-то странно снисходительно и немного надменно глядевшую на меня.

Я невольно поежился. Собирался спросить, почему она до сих пор не спит, но услышал только новый смешок и шум обратно закрывающейся переборки. Она ушла, так и не обронив ни слова.

Я тяжело вздохнул, устало проведя ладонью по лицу. Зевнул. Почему-то вся эта бессмыслица с Аргусом вытягивала из меня силы. Оглянувшись на кокпит, я подумал было вернуться к мозговому штурму, но вдруг ощутил, как всякое желание делать хоть что-нибудь испарилось без следа. Я вымотался. Как и все мы. Еще раз и теперь уже намного протяжней зевнув, я кивнул сам себе и направился в каюту, где меня ждала пусть и не самая мягкая, но вполне удобная постель.

Глава 22 Между молотом и наковальней

Беспокойный сон надолго утянул меня в свои глубины. Я чувствовал, как увязаю в нем, словно в трясине — постепенно, но неотвратимо, ни малейшей возможности выкарабкаться. Оставалось только смотреть на вереницу образов, мелькавших перед глазами обезумевшим калейдоскопом. Эти образы напоминали разрозненные отрывки прошлого, но мне не принадлежали. Как если бы кто-то намеренно пытался таким хитрым способом пробраться в мое подсознание.

Я попробовал отвернуться. Не получилось. Только еще глубже увяз.

А когда перед глазами промелькнуло знакомое лицо, даже пытаться перестал, лишь присмотрелся.

— Ди? — вырвалось у меня.

Когда ответа не последовало, я насторожился.

Потому что никогда не видел Аргуса, чинно попивавшего кесс внутри искусно выполненной деревянной беседки, окруженной прудом, покрытым ковром благоухающего немфея. Облаченный в длинные черные одеяния, страж сидел, скрестив под собой ноги, и в рассеянной задумчивости листал книгу, лежавшую перед ним.

Я не помню, чтобы издал хоть единый звук, но он услышал. Отставил кружку в сторону и посмотрел на меня безмятежным серебристым взглядом.

— Присаживайся, — сказал страж привычно низким голосом и, не дожидаясь ответа, наполнил непонятно откуда взявшуюся вторую кружку из изящного чайничка.

Всего этого оказалось достаточно, чтобы настороженность переросла в сомнение.

— Ты кто? — Осознание того, что это сон, от меня не ускользнуло. Я хорошо помнил, как опускался на жесткую лежанку в каюте «Шепота» и как уговаривал себя поскорей заснуть. Будучи весьма тесным образом связанным с Тенями, я за свою жизнь повидал во сне много всякого. Приличного и не очень; гротескного, но с явным намеком на логичность; мне снились реалистичные кошмары, от которых приходилось скрываться в реальности; и прочее, и прочее. Но вот чего мне точно никогда не приходилось видеть, так это Ди Аргуса, выдающего себя за благопристойного господина в старинном халате и мягко улыбающегося.

— А на кого мы, по-твоему, похожи? — поинтересовался псевдостраж, точь-в-точь как оригинал выгнув бровь.

— Ты не Аргус, — качнул головой я с уверенностью и пропустив мимо ушей это странное «мы».

Улыбка напротив превратилась в оскал. Сверкнули белоснежные клычки.

— С чего ты решил, будто знаешь, какой он?

На этот раз я не стал отвечать, вместо этого оглянувшись. Пруд, на котором стояла беседка, выглядел настолько живописным и полным гармонии, что сомневаться в его реальности казалось попросту странным. Каждая деталь виделась четко и в мельчайших подробностях, вплоть до насекомых, с жужжанием перелетавших от цветка к цветку, чего в обычном сне, как правило, никогда не случалось.

Запахло неладным.

— Кто ты? — повторил я, пытаясь разглядеть за маской истинную сущность вторженца. — И как ты меня сюда затащил?

Но «Аргус» оказался удивительно хорош в искусстве притворства. Он, все еще сидя с абсолютно прямой спиной, немного прищурился. Небо над прудом потемнело в один миг — щелк и высыпали звезды.

— У каждого есть слабости, Тень. Его мы определил без труда, а вот с твоей, похоже, придется повозиться. — Псевдостраж выдержал паузу. — Забавно. А ведь после такого открытия мы решили, что все окажется проще некуда.

— К чему тебе мои слабости? — спросил я, прежде чем успел прикусить язык. Вместо того, чтобы болтать о том, о сем неизвестно с кем, стоило бы попытаться выбраться из этого сна.

«Аргус», сообразив, что все же подловил меня, хитро улыбнулся:

– Всякую слабость, если знать, как ее использовать, можно обратить в оружие. Тебя всю жизнь загоняли в рамки и ты настолько привык к ним, что постепенно перестал даже пытаться за них выходить. Твоя смерть на Шуоте позволила тебе измениться. Дала шанс все исправить. Но вместо этого ты снова предпочел увязнуть в обыденности. Хотя сам же ее и боишься.

Поток рассуждений, лившийся изо рта поддельного стража, запросто мог оказаться наполненным скрытых смыслов. Но я был настолько раздражен бесстыдным вторжением в собственный сон и попытками вычислить злоумышленника, что пропустил все мимо ушей.

Сложив руки на груди и одарив оппонента мрачной ухмылкой, я нарочито вежливо поинтересовался:

— Думаешь, я не вычислю тебя, лейр?

Тот только плечами пожал.

— Не знаем. Время покажет. Нам, в общем-то, и надо, чтобы ты немного мозгами поработал. Скоро все так или иначе разрешится, а мы хотим, чтобы ты понимал, насколько уязвим все это время был.

— И что это вам даст, интересно?

Улыбка псевдостража стала озорной — такой, какой я надеялся никогда больше не увидеть на лице настоящего Аргуса.

— В этом мы не сомневаемся. Еще как интересно. Вот потому ты и сделаешь, как мы говорим. А на этом все, — мой оппонент отсалютовал своей чашкой, — спасибо за приятное общество. Спи дальше. И ради всего, во что веришь, будь снисходительней к своему мрачному спутнику. Его верность этого заслуживает.

Видение растворилось и по логике вещей я должен был бы тотчас же проснуться. Но этого не случилось. Перекатившись на спину, я лишь плотнее закутался в старые простыни и зарылся головой под подушку. Сны меня больше не тревожили, но оставшиеся до пробуждения часы даром не прошли. Когда настало время просыпаться, я чувствовал себя как никогда отдохнувшим. И это несмотря на осадок, оставшийся в душе после беседы с незваным ночным визитером.