Падение полумесяца (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш". Страница 10

Вот с той поры и пошло поехало. Николай IV по сути дал отмашку на полное, тотальное умиротворение, задабривания врагов всея Европы. И многие слабые духом на это пошли, поскольку теперь можно было не стыдиться подобного. Как же, сам викарий Христа подобное творит, а значит и нам, его верной пастве, то же самое делать не грешно. Тьфу! И пошло-поехало. Службы в Храме Гроба Господня и Пещере Рождества. Выкуп на Сионе участка, потом получившего название Францисканская Кустодия Святой земли. Базилика Рождества Христова в Вифлиеме и ещё несколько подобных, но уже менее значимых мест. И везде, вот прямо везде шныряли пронырливые, словно крысы, францисканцы, чувствовавшие себя чрезвычайно вольготно, получавшие немалые выгоды от богатых паломников, а заодно пытавшиеся распространить своё особое влияние на греков, коптов, эфиопов и прочие общины по эту сторону Средиземноморья.

Очень хорошо они себя чувствовали… до недавних времён. Аккурат до раскола, образования Авиньонского папства и буллы «О церковной реформе». Впрочем, к моменту оглашения буллы францисканцы уже поняли, что с Римом им ну ни разу не по пути, метнувшись под крылышко Папы Авиньонского Юлия II.

Метнулись, до поры затаились, решив как следует выждать, дабы потом вновь начать проводить привычную для их ордена политику и вдруг… Да-да, для них случившееся стало неожиданным, в то время как люди более сообразительные давно успели понять все риски пребывания на магометанских землях после крайне успешного первого и начавшегося второго Крестового походов, организованных нами, Борджиа. Что османы, что мамлюки, что прочие — народец крайне простой, незамысловатый, до боли предсказуемый. Получив как следует по мордам и утерев кровавые сопли, они… готовы были выместить поражение на тех, кто точно не сможет должным образом ответить. До поры их ещё что-то сдерживало, но объявленный джихад привел сначала к Большой резне в Стамбуле и не только в нём на территории Османской империи. Ну а тут, в Мамлюкском султанате… Правильно, Иерусалим. Верно, в основном под удар попали францисканцы. Ну а в качестве довеска особо дурные паломники, у которых, видимо, совсем не хватило мозгов.

Вырезали реально всех по своему милому обыкновению. Затейливо резали, с яростью и местами даже элементами фантазии. Кого-то распинали на крестах, простом и «косом»; других затравливали сворами псов; кое-кого, привязанного к стене или дереву, расстреливали из луков или просто оставляли на палящем солнышке. Про такие естественные у магометан забавы как сажание на кол, подвешивание крюком за рёбра и сдирание кожи заживо я и не говорю — это было в порядке вещей.

За что боролись францисканцы и сочувствующие, на то и напоролись. Они постоянно твердили, что самый тяжкий грех — это гордыня. Однако своими смертями доказали, что нет ничего греховнее глупости, ведь именно она и привела их братию к подобному печальному, но закономерному исходу. Жалко ли мне их было? Откровенно сказать, ни капельки. Тот ещё народец, гниловатый, трусоватый и воплощающий — не они одни, а в череде прочих — наиболее неприятные черты авараамизма. Конкретно, его христианской ветви, ну да это уже детали.

Были францисканцы на так называемой «святой земле», а потом по вышеупомянутым причинам разом сплыли. Стал ли чище воздух? Отнюдь. Ведь вся магометанская шатия-братия оставалась, Правда, недолго. Ну вот как сия сборная солянка, приправленная фанатизмом, могла устоять против отборных испанских войск Гонсало Фернандеса де Кордовы? Да и не они одни, высадившись в порту Газы, двинулись прямиком на Иерусалим. Имелись и части португальского короля, и прочие, представленные куда меньшим числом, но также жаждущие откусить куски славы. добычи, земель… Не зря же было дано обещание, что и Иерусалим окажется в совместном владении всех участников этого Крестового похода, и бывшие владения крестоносцев — и не только они — станут достойным воздаянием за хлопоты. Станут лишь тем, кто действительно приложит усилия, а не станет изображать оные, на деле отсиживаясь в сторонке, в ближайших кустах. А то знаю я некоторых… например, венецианцев. Ох уж это их вечное стремление усидеть задницей на всех стульях сразу, да ещё и выгоду немалую получить, желательно в полновесных золотых монетах. Не-ет, сейчас не выйдет. Им вообще о другом беспокоиться следовало. Сильно так беспокоиться!

Что Иерусалим? Да пал он в сжатые сроки, и недели не прошло с того самого момента, как войска подошли к городу. Учитывая же, что сведения о резне уже успели дойти до крестоносцев, а Гонсало Фернандес де Кордова был мужчиной воистину суровым… церемониться с защищающей город мамлюкской швалью он не собирался. И пленных брать у него также желания не возникло. Кто не успел сбежать из числа мужчин — был либо убит в бою, либо обезглавлен после взятия города. Женщины и дети? Их по опять же предварительным строгим договоренностям, никто не трогал, если, конечно, те не пытались кидаться с дубьём, пожами или камнями. Подобных просто… устраняли во время нападения. Самооборона, она оправдана в любых случаях подобного рода. Видели, знаем, насмотрелись в родном времени на то, как запрет реагировать должным образом на такие вот инциденты приводил к смертям военных и не только, а действия, необходимые по любой логике и здравому смыслу… вполне могли привести на скамью подсудимых одних и к бегству куда подальше других, более сообразительных и понимающих, что на поражённое толерастностью и прочими болезными государство в таких случаях надеяться нельзя. Ибо оно само тебя и схрумкает, тварина страшная!

— А ты опять на стене и вновь в раздумьях, король Италии и теперь, как я думаю, ещё и Египта. Или есть ещё один Борджиа, на голове которого окажется не Железная, не Серебряная, а иная корона?

Катарина Сфорца, ну кто ж ещё. Сказать, что Львица Романии подкралась незаметно, было бы неправильным. Я услышал её приближение задолго до того, как она заговорила. Охрана опять же бдила, а потому подойти ко мне мог лишь тот или та, кто был в очень коротком списке заслуживающих доверия. Остальные исключительно с предварительным докладом от охранников. Тут ведь даже не замок Святого Ангела, твердыня Борджиа внутри тоже ни разу не беззащитного Рима, этого Вечного Города.

— Я пока в раздумьях, — не стал скрывать от союзницы то. что не являлось сколько-нибудь значимой тайной. — Была Лукреция, которую пришлось подготовить, воспитать в меру сил, чтобы корона не была на её голове мёртвым и бесполезным грузом. Но то, что ты назвала Серебряной короной, иначе короной Сербии, уже красуется на её прекрасной голове. Египет же… Ну не юного же, пусть и старательного Джоффре поднимать до королевского уровня, право слово!

— Почему бы и нет? Он неглуп, старателен, верен тебе, — подойдя, Сфорца облокотилась о парапет, смотря на происходящее вне Каирской цитадели, столь отличное от того, что было там совсем недавно, когда город только-только был завоёван. — Я могу даже из сейчас правящих монархов назвать несколько… гораздо неприспособленнее, чем твой брат.

— Вот видишь, — поневоле улыбаюсь. — Ты и сама понимаешь, что Джоффре, несмотря на то, что Борджиа по крови, по духу не дотягивает до той ступени, что необходима для по настоящему достойного правления. А уж в составе империи или вне её…

Упс! Мало-мало проговорился. Хотя… Львица Романии, а ныне Паучиха из Милана, как её стали называть недруги, очень умна, чрезвычайно догадлива. Наверняка давно поняла, что Лукреция, моя действительно любимая сестрёнка, пусть и не кровная родня мне настоящему, киллеру Кардиналу из далёкого будущего и может иной реальности — она не стремится к полной независимости и без понукания, без уговоров сделает корону Сербюии частью общеимперской. Благо и говорили мы с ней, «отцом» и вообще близким кругом о далеко идущих планах. Джоффре же, тут иное. Член правящей семьи — это да. Наместник в регионе, где не ожидается чего-то форс-мажорного? Вполне. Да и то у меня в таком случае будет гораздо больше надежд на его женушку, не в меру блудливую и откровенно нимфоманистую Санчу из неаполитанской ветви Трастамара. Эта, несмотря на все свои недостатки, умом не обделена, равно как и коварством, и хитростью, и готовностью принимать и требовать исполнения любых, сколь угодно жёстких решений. У неё ведь в прямых предках тот самый король Неаполя, который так любил ужинать в компании своих врагов… точнее их чучел, выделанных опытными таксидермистами. Бр-р, даже мне не по себе становится, стоит вспомнить это безумие!