Электрическое тело (ЛП) - Рэвис Бет. Страница 12

По степени того, как картина вокруг меня проясняется, я отдаляюсь от них. Разум — удивительная вещи, поражаюсь я. Мир грёз формируется на мечтах и сам по себе шире, чем небо, он может вместить не только наш собственный мир, но и всё, что только возможно и невозможно. Как только я перестаю думать, что всё это поддаётся законам физики, становиться легко превратить этот пейзаж во что угодно. Не понимаю, почему я в этом так уверена. Я просто знаю это.

Я протягиваю руку, и между мной и апельсиновой рощей возникает стена. За этой стеной я создаю такой мир, в каком хочу видеть Представителя Беллеса.

Сначала шкаф для хранения документов, затем письменный стол; мозг Представителя Беллеса — теперь мой кабинет.

Картотеки теперь редко используются — большинство записей хранятся на интерфейсе. Тем не менее, по-настоящему важная информация никогда не хранится в системе интерфейса — её копии спрятаны под замком, как, например, исследование моей мамы, которое находится в базе данных в Англии.

Разум Представителя Беллеса открывается мне, когда я выдвигаю верхний ящик. Названия подразделов просты и ожидаемы: детство, школа, семья — двое детей и любящая жена, Испания, Мальта, Триумфальные Башни. Я подбираюсь ближе — Триумфальные Башни находятся в управлении. Кампания, компромисс, обязанности, правительственные заседания.

Тайны.

Я хватаю первый же файл и кладу его на стол. Мысленно просматриваю его содержимое. Сосредоточься. Мне нужно сосредоточиться. Но в тексте полная путаница. Представитель Беллес сам не уверен в том, что он узнал — зерна его возмездия только начали формироваться.

Я достаю самую большую бумажку из файла, и на ней появляется движущаяся картинка, повторяющаяся снова и снова — Премьер Министр Хуа Янг стоит у деревянного стола, крича на незнакомого представителя министра. Она полностью добивает мужчину, сидящего перед ней, брызги слюны летят ему в лицо, когда она разрывает его на части. Постепенно, её голос срывается со злости, нехарактерной женщине, сильной, холодной, яростной.

Изображение начинает гудеть.

Я быстро переворачиваю лист обратной стороной, плотно закрываю глаза и думаю о солнечном свете, апельсинах, жужжании пчёл и о голосах двух мужчин, вспоминающих прошлое. Чем больше я фокусируюсь на чём-либо, тем больше мозг Представителя Беллеса сосредотачивается на этом, и мне нужно продержать его в грёзах довольно долго, чтобы я могла раскрыть замыслы террористов.

Я живо перелистываю документ на следующую страницу. Это электронная таблица — денег. Я просматриваю её, пытаясь найти смысл в этих числах, но не могу. Иногда мозг работает таким образом — он вспоминает о вещах в определённой форме, какую понять может только он сам. Эта таблица что-то значит для Представителя Беллеса, но не для кого-либо ещё.

Ничего не получается. Представитель Беллес может быть мятежником, но я не нашла ни единого доказательства тому, что он ключевой игрок в планах террористов. Числовая таблица может указывать на место, где повстанцы получают средства на исполнение цели… или же эти числа могут вовсе ничего не значить. Он вообще может ещё не состоять ни в какой группе; он может просто хотеть этого.

Хотя возможно, с ним пытались установить связь…

Если он знает кого-то из известных террористов, это может послужить зацепкой в их поисках. Я достаю ещё один файл из шкафа, помеченный простой надписью «Люди». Я раскрываю его на полу и, вместо того, чтобы отобразиться на листе, городская улица формируется прямо вокруг меня. Я теперь нахожусь в толпе людей, ста или даже более. Это люди из механической памяти Представителя, те, о ком он больше всего думал последнее время. Они стоят группами поодаль друг от друга, его семья в одном углу его памяти — жена и двое детей; его друзья собрались около барной стойки, попивая пиво; его знакомые представители в костюмах и деловой одежде — у длинного, полированного, письменного стола. И другие: компания школьников — часть его благотворительной работы, догадываюсь я; работники, стоящие у церемонии открытия в Мадрида; толпы обычных людей; Уличные андроиды, продающие пастиццу и медовые колечки. Девушка, готовящая ему кофе. Представительница из Бразилии, которая заигрывает с ним, когда он остаётся допоздна в своём офисе.

Парень с тёмными волосами и светлыми глазами.

Моё сердце замирает.

— Я знаю тебя, — шепчу я.

Это же парень из Садов, тот, что подошёл ко мне с предупреждением, не дав мне почтить память у могилы отца.

Когда я смотрю на него, моё сердце бьётся быстрее, дыхание становится прерывистым. Я чувствую…

Страх? Нет, это что-то другое.

Я провожу рукой перед собой, и все вокруг исчезают. Остаёмся только я, и этот парень.

Его лицо — острые формы и тени. У него самые ясные глаза из всех, что я видела. Его плечи широки, с хорошо очерченными мускулами под черной футболкой с длинными руковами. Мелькает вспышка золота — какая-то булавка — около воротника. Кожа у него загорелая, волосы темные, но он белый — нет у него темно-коричневого оттенка коренного мальтийца, как у меня. Судя по акценту, с которомы он говорил со мной ранее, он, вероятно, англичанин. Я нервно взъерошиваю свои темные волосы. Несмотря на тот факт, что это лишь отголоски в мыслях Представителя Беллеса, кажется, будто его взгляд остановился на мне, на мне одной.

Я окунаюсь глубже в разум Представителя Беллеса, пытаясь выяснить, насколько хорошо он знает этого красивого парня: имя, адрес, что угодно. Проигрывается призрачное изображение их последней встречи: юноша оглядывается украдкой, шепчет что-то слишком быстро, чтобы разобрать, передает что-то представителю Беллесу — сложенный лист бумаги, или, может, цифровой стрип, не могу понять. А пока идёт изображение из памяти Представителя Беллеса, как он берёт листок, он в неё ещё не заглядывает. Он сам не знает, что там.

Может и ничего вовсе.

Но это не похоже на пустяк. Этот юноша — этот момент — важное в памяти Представителя. Он не может его забыть, а судя по расплывчатому контуру парня, он пытался.

Я внимательнее вглядываюсь в юношу. Это не он настоящий здесь, только воспоминание о нём. Но он выглядит встревоженным, чуть ли не мрачным, я наблюдаю, как он шныряет глазами, влево-вправо. Я могу рассмотреть жилку, пульсирующую на его шее.

Жужжание наполняет воздух, и я замечаю, как толстый желто-чёрный шмель пролетает из оранжевой рощи, Грёзы Представителя Беллеса, через стену в пространство, где я работаю. Стена будто истончена — через неё я могу увидеть, как грезящий Представитель всё ещё прогуливается с дедушкой, но я знаю: у меня осталось мало времени.

Я поворачиваюсь, чтобы запечатлеть образ парня и поднимаю руку. Небольшая картотека вздымается за его спиной, я склоняюсь, чтобы выдвинуть ящик — но он даже не шевельнётся.

Заперто.

Мои брови вздымаются. Это и правда тайна, которую Представитель не хочет мне открывать. Она зарыта в глубинах его разума, и хотя я и могу выудить нужную мне информацию, Грёза уже подходит к концу, и любое действие с моей стороны разрушит связь, пробудит Представителя, и оставит меня с пустыми руками. Я отпускаю ручку ящика и вместо этого, в надежде на что-то, вглядываюсь на ярлычок.

Поперек ярлычка от руки зеленым заглавными буквами написано имя.

ДЖЕК ТАЙЛЕР.

Я поднимаю взгляд на меркнущее изображение парня, который передал Представителю тайное сообщение.

— Джек Тайлер, — шепчу я.

Изображение, которое непрерывно проигрывается, замирает. Оно застывает, воспоминание о Джеке Тайлере, держащем листок бумаги, подающемся вперёд.

А потом, невероятным образом, лицо парня поворачивается ко мне. Его голова движется пугающе, будто он одержим.

Его белесые глаза встречаются с моими…

… и я просыпаюсь.

Глава 14

Сердце щемит в груди. Я не могу выбросить из головы то, как он на меня смотрел, не только в Грёзах Представителя Беллеса, но и в реальности, когда я увидела его — Джека Тайлера — у могилы моего отца.