Электрическое тело (ЛП) - Рэвис Бет. Страница 32

Представитель хотел снова увидеть жену и дочь, но не для того, чтобы вновь пережить счастливые воспоминания. Это было извинение, а извинение означает, что он помнит, что произошло, а это значит, что он оказался в ловушке кошмара, который уже сбылся. Я должна заставить его погрузиться в другую задумчивость, такую, чтобы он мог забыть.

Я закрыла глаза и сосредоточилась.

— Что ты делаешь, мальчик? — спрашивает грубый голос.

Представитель смотрит на деда. Пока он смотрит на него, город растворяется в апельсиновой роще, а печаль представителя Беллз постепенно тает, откидывая его воспоминания в то время, когда он еще не стал отцом, до того, как у него появились обязанности, до того, как он стал виновен в их невыполнении. Но тела по-прежнему там. Он почти спотыкается о них, приближаясь к деду.

— Они ушли, — глухо говорит представитель Белл.

— Семья никогда не исчезает, — говорит дед.

На моих глазах кровь медленно блекнет, а вместе с ней и последние страхи и тревоги представителя Белл. На какое-то мгновение он погрузился в задумчивость. Он заново переживает свое детство. На горизонте темные тучи — он еще не все забыл — но и этого уже достаточно.

— Я могу приступать к работе.

Глава 35

В прошлый раз я искала вслепую, надеясь наткнуться на что-нибудь полезное. Но в этот раз, когда я сама лично леплю образы и мечты представителя Белл, я точно знаю, что ищу.

Я направляю сознание представителя Белл в кабинет, заполненный шкафами с картотекой. В каждом шкафу есть папка. В каждой папке — память. Хрустнув костяшками пальцев, я начала копаться в его мозгу.

В воздухе разносится музыка. Я… я знаю эту песню… «Лунная река» — любимая мелодия отца. Я медленно поворачиваюсь. Вдали, почти вне поля зрения, представитель беседует со своим дедом. Но здесь, рядом со мной…

— Папа? — неуверенно спрашиваю я. Но там никого нет. Только музыка и ощущение, что за мной наблюдают.

Я пожимаю плечами и снова возвращаюсь к мыслям представителя Белл. И, наконец, вижу именно то, что искала. Картотечный шкаф с написанной от руки, зелеными чернилами того же цвета, что и наркотик грез, этикеткой.

«Джек Тайлер».

Заперто. Мои напряженные пальцы дергают ящик, но он не поддается. Не могу его открыть.

— Как думаешь, почему? — интересуется голос. Я оборачиваюсь, сердце бешено колотится. Вдали, почти вне поля зрения, представитель беседует с памятью своего деда. Но здесь, рядом со мной…

— Папа? — зову его. Папа не останавливается, кружа маму — молодую маму, здоровую — в такт музыке. Они раскачиваются вместе, кружатся, смеются и игнорируют меня.

Сон смазывается. Их движения становятся дергаными, как при помехах. Изображение родителей, танцующих, останавливается и возобновляется на несколько секунд, как поцарапанный диджи файл.

Они не реальны. Я знаю, что они не настоящие. Здесь, во сне, нет ничего реального. Но они не являются реальной частью мира снов.

Нет, конечно. Они не являются частью мечты представителя Белл. Они — часть меня.

— Уходи, — говорю я как можно тверже.

Я слышу тихое жужжание в глубине сознания.

— Не могу! — кричит он через мамино плечо. Она прислоняется к нему, словно не замечая ни меня, ни папу. — Это твои мечты. Ты контролируешь нас.

— Это не мои мечты! — я подхожу ближе к родителям, но с каждым шагом они становятся все дальше и дальше, будто изящное движение, часть танца. Но они всегда вне досягаемости для меня.

— Как и этот картотечный шкаф, — добавляет папа, кивая головой туда, где я работала. Я разворачиваюсь на каблуках как раз вовремя, чтобы увидеть, как запертый шкаф с именем Джека исчезает в клубах зеленого дыма.

— Это не мое, — словно оправдываюсь я. — Я в грезах представителя Белл.

— Ты, Элла. Это ты видишь сны в картотеке, — папа поворачивает маму на каблуках, и она хихикает. — Картотечные системы устроены так же, как и компьютеры. Давным-давно, когда их только изобрели, разработчики организовали систему тем же образом, каким устроены обычные картотеки, потому что именно это они использовали для классификации и ведения записей. Мы больше не используем картотеки, но компьютеры по-прежнему используют. Это эффективный способ организации.

— Спасибо, папа, — говорю я, проходя мимо него. — Будто я андроид с компьютером вместо мозга.

— Именно на этом были сосредоточены мои исследования. Мозги андроидов и наноботов, наноботов и мозги андроидов.

— Я знаю, — пытаюсь отодвинуться от мамы и папы, но, они все так же кружились вне моей досягаемости, но теперь они, наоборот, начали наступать.

— Уходи, — повторяю я, на этот раз в моих словах слышится отчаяние. — П-п-п-пожалуйста, — заика-придурок-придурок. Мое тело дергается. Я то появляюсь, то исчезаю. Боже. Я вглядываюсь в ярко-белые клубящиеся облака циклона, затмевающие все мои мечты. Что, если я проснусь, пока буду в мыслях представителя Белл? Что будет с ним?

Что будет со мной?

— Эл-ла-а-а! — зовет отец, продолжая кружить маму. Ее платье развевается вокруг лодыжек, черно-красное, расшитое бисером, постепенно превращаясь в пушистое белое свадебное платье, которое тут же испаряется на моих глазах, оставляя после себя пропитанный соленой водой саронг (Прим. ред.: Саронг — традиционная одежда ряда народов Юго-Восточной Азии и Океании.). А следом и он падает с ее бедер, обнажая обтягивающую шелковую сорочку.

— Па-а-ппа? — я начинаю заикаться.

Я хватаюсь за голову. — Что про-про-происходит?

Музыка смолкает. Родители исчезли. Тишина. Что это было?

Я делаю глубокий вдох. У меня нет времени сходить с ума. У меня есть работа, а представитель может проснуться в любую минуту. Я снова поворачиваюсь к шкафам. Ящика с именем Джека больше нет, но я открываю ящик с надписью «Z».

Неуместная папка с файлами — неуместная память — шлепается на пол, будто движется по собственной воле. Поднимая ее, зачитываю этикетку.

«Наноробототехника и управление «Киборг» в теории Андроида: связь между биологией и технологией».

Что-то похожее на каплю дождя падает мне на шею. Я потираю ее, вскидывая голову вверх: тучи сгущаются. Неужели представитель Белл выходит из задумчивости и попадает в кошмар? Но когда я смотрю мимо своего рабочего места, то вижу, что он все еще разговаривает со своим дедом, совершенно не зная о темнеющем небе.

И тогда я понимаю от чего небо начало темнеть. Рой пчел опускается в воронкообразное облако. Надвигающийся циклон состоит отнюдь не из облаков, нет. Он состоит из пчел. Вихрь черно-желтых, жалящих насекомых. Они гудят так громко, что все мое тело начинает вибрировать.

Я кричу и тут же падаю на землю, закрывая голову.

Пчелы роятся надо мной. Я снова кричу, и тогда они заполняют мой рот. Пушистые тела давят на внутреннюю часть щек, жала стучат по зубам. Они проваливаются мне в горло, и я, почти задыхаясь, глотаю их. Жала царапают пищевод, а жужжание заполняет мой живот. Пчелы кусаются и жалят щеки… они проедают во мне дыру… пчелы выпадают из проеденных дыр на моем лице. Гной и кровь вытекают из меня обильным потоком, кажется, будто я таю.

Пчелы зарываются в мою плоть, под кожу. Они ползают по моим пазухам, их маленькие ножки дергают меня за волосы в носу. Они запихивают свои жирные тела в мои слуховые каналы, наполняя мозг жужжанием, царапая своими жалами чувствительную кожу моего уха. Они льются из моих глаз, как слезы.

Пчелы, пчелы, пчелы повсюду, и они едят меня живьем.

Я кричу, но из меня выходит только «бж-ж-ж-ж-жб-ж-ж-жб-ж-бжбж-ж-ж-ж-ж»

— Элла? — зовет отец. — Элла, вставай. Что ты делаешь на полу?

Я открываю глаза.

Пчел нет. Где-то там представитель Белл совершенно спокоен в своих собственных мечтах. Отец стоит надо мной с разочарованным видом.

— Правда, Элла, — насмешливо говорит папа. — Ты собираешься ж-ж-ж проснуться ж-ж-ж? Или нетж-ж-ж.