52 Гц (СИ) - Фальк Макс. Страница 26

— Добрый вечер, меня зовут Рой Джефферсон, и сегодня — последний день фестиваля Сандэнс. Рядом со мной Майкл Винтерхальтер, и мы будем говорить о независимом кино.

Майкл взмахнул рукой в ближайшую камеру, направленную на него. Один оператор был приклеен к нему, второй — к Джефферсону.

— Майкл, вы часто снимались у молодых режиссеров, работали с маленькими студиями, — сказал тот. — Расскажите, как вы пришли в независимое кино?

Майкл качнул головой в сторону, будто ему нужно было припомнить.

— Однажды я получил приглашение на вечеринку от одной девушки… — издалека начал он и сделал короткую паузу. — У меня был с собой букет. Роскошный, ужасно дорогой. Семь роз.

— Это были какие-то особенные розы? — ведущий поддержал шутку, заулыбавшись.

— Нет, это были обыкновенные розы, просто на них ушло сорок пять фунтов — тогда это были для меня большие деньги, — пояснил Майкл. — У меня в карманах редко водилось больше десяти.

— Значит, это была особенная девушка, — сказал Рой.

— Это была особенная вечеринка, — сказал Майкл. — День рождения. Моя подруга, она была горячей фанаткой серии «Форсаж», так что все устроили на подземной парковке. Лазерный свет, дым, спорткары, R'n'B, красивые девушки. У них даже был муляж головы Вин Дизеля. Потом я узнал, что это был не муляж, — признался Майкл, будто поделился неловким секретом.

Ведущий негромко засмеялся — скорее из вежливости, чем из настоящего интереса. Но Майкл сейчас работал не для него — а для зрителей. Будь веселым — и ты будешь нравиться людям. Покажи себя немного нелепым, притворись простачком — и из чувства собственного превосходства у них мгновенно родится симпатия. Завоюй доверие. Заинтригуй. Потом восхити. Покажи свои чувства (притворись, что они настоящие). Покажи свои слабости (притворись, что они твои). Толпа полюбит тебя.

— …с замечательным режиссером Эдвардом Даной, который привел меня в независимое кино, — продолжал Майкл, — а Сара стала моим первым агентом.

— Сколько раз вы работали с Даной?

— Четыре, — с сомнением сказал Майкл. — Да, четыре. Мне нравится с ним работать. Он всегда прямо говорит о том, что считает важным. Его фильмы нельзя назвать развлекательными, они скорее полу-документальные. Он документирует жизнь. Говорит о том, на что сейчас считается неполиткорректным даже намекать.

— Говоря о политкорректности, — подхватил Рой, — нельзя не затронуть ваш следующий проект. Он будет посвящен Ирландии, как я слышал. А у вас ирландские корни, это правда?

— Да, моя мать родом из Дублина, — сказал Майкл, едва не поморщившись.

Он не хотел бы говорить о новом фильме на публику — он вообще не хотел бы о нем говорить, пусть говорят другие. Он хотел всего лишь сделать свою работу. Но его работа была в том, чтобы сидеть и отвечать на вопросы, болтать на заданную тему.

— Я родился и вырос в Лондоне, но всегда считал себя ирландцем, — сказал он.

И все-таки наверняка Джеймс неспроста выбрал эту тему для своего прощального подарка. Какая же все-таки сволочь. Он влез ему в самое нутро, взял за то, что еще оставалось живо, что никогда и не умирало, не угасало. Как будто реверанс через года, ответ на свидание в руинах аббатства. Майкл моргнул, чувствуя, что к лицу приливает кровь.

— О чем будет ваш фильм? — спросил Рой.

— Об этом лучше спросить у его сценариста, — не задумываясь, ляпнул Майкл. И тут же поправился: — Или у режиссера. Я никогда не умел рассказать историю в двух словах, если я начну, я перескажу все события, — отшутился он.

— Что будет его главной темой? — подсказал Рой.

— Противостояние, — сказал Майкл после короткой задумчивости. — Мне кажется, в этой истории каждое слово и каждое действие героев порождает конфликт, и они множатся, как трещины по стеклу. Герои противостоят друг другу, обстоятельствам, самим себе, своим семьям, Богу, правительствам, законам. Англия и Ирландия противостоят друг другу. Одно общество — другому. Это будет история о самом тяжелом времени в жизни Ирландии. Об этом редко говорят вслух, но мне кажется, это нельзя замалчивать.

— Ваш фильм — это экранизация?

— Да, это экранизация романа. «Дикие волки из Баллингари».

— Противостояние, о котором вы говорите, показывается через двух ярких героев: англичанина Терренса Эксфорта и ирландца Эрика МакТира. Вы играете Эрика.

— Да, все верно.

— В книге их ненависть и влечение друг к другу становятся причиной очень печальных событий, — сказал Рой. — Личная драма развивается на фоне общей трагедии. Вы не опасаетесь, что одно затмит другое?

— Я думаю, будет наоборот. Ведь это история не только о ненависти. Это история о любви. О любви к семье, о любви к своей земле, о любви к людям, которые рядом. Это история о неугасимой надежде.

— Вы читали книгу?..

Майкл помедлил, прежде чем ответить.

— Да, — сказал он. — Она произвела на меня впечатление.

— Вы известны как человек, который всегда основательно подходит к своей работе. Для роли Адама Дарлинга вы даже изучали материалы судебных процессов.

— Да.

— А что войдет в подготовку к роли МакТира?

— Уроки танцев, — улыбнулся Майкл, и его вдруг снова кольнуло. Не потому ли Эрик оказался таким хорошим танцором, что десять лет назад в Бирмингеме Майкл похвастался Джеймсу своими умениями?.. Он моргнул, перевел дыхание.

— …голосование среди зрителей нашего канала, — продолжал Рой в свою камеру, — и вопрос, который от вашего имени я должен задать моему гостю, это…

Он вытащил из своих заметок небольшой конверт и протянул Майклу, жестом предложив открыть.

Майкл вытащил квадратный листок бумаги и прочитал вслух:

— «Что означает ваша татуировка J. S.?»

Он помедлил, складывая листок и убирая его обратно в конверт. Потом посмотрел в камеру и небрежно улыбнулся.

— Это инициалы моего любимого писателя, — сказал Майкл, не подумав — и почувствовал, как предательский румянец охватывает лицо. Инициалы любимого писателя!.. Какой идиот!..

— Как его зовут?

— Джон Стейнбек.

— В одном из интервью вы говорили, что это инициалы Джека Скеллинтона из мультфильма «Кошмар перед Рождеством», — сказал Рой, сверяясь с записями, — еще вы называли Джона Смита, знаменитого по истории с Покахонтас, а также упоминали Джона Сильвера.

— И Джессику Симпсон, — добавил Майкл.

— Так какой же ответ — настоящий?..

— Определенно, это Джессика Симпсон, — сказал Майкл.

«Сон в летнюю ночь» Майкл смотреть не стал. Не из-за Фабьен — он вообще не любил смотреть свои фильмы, ему было неуютно видеть себя на экране. Люди вокруг восхищались, отмечали прекрасную игру, многоплановость, выразительность — а он смотрел на экран и видел там не героя, а самого себя. На площадке, под камерами, он бы не смог отличить себя от своей роли. Но когда фильм выходил в прокат, волшебство рассеивалось. Он как будто становился слепым, когда видел себя в тщательно выставленном свете, приукрашенного обработкой, произносящего чужие слова. Виктория обожала себя на экране — а он переключал каналы, если случайно попадал на свой фильм.

Никакой награды "Сон", разумеется, не получил.

Глава 7

Майкл вышел из такси на подъездной дорожке, закинул на плечо дорожный рюкзак. Постоял, выдыхая облачка табачного дыма в морозный воздух. Он редко бывал здесь — реже, чем в нью-йоркской квартире, реже, чем в лондонской. Но один вид этого дома заставлял его улыбаться.

Здесь жили счастливые люди. На белой двери до сих пор висел рождественский венок с ярким бантом, в окнах второго этажа светилась гирлянда. К перилам крыльца был пристегнут детский велосипед, створчатые окна с белым переплетом закрывали аккуратно подвязанные занавески. Майкл стоял, приканчивая сигарету, смотрел в окна и улыбался.

Он помог родителям купить этот дом перед тем, как Уиннифред пошла в школу. Долго не думая, посоветовался с Эваном, который уже давно обосновался в предместьях Лондона — и тот отвез Эмму и Кристофера в свой тихий зеленый квартал рядом с Ричмонд парком. Они прогулялись по тихим улицам, где жили врачи, адвокаты и банковские служащие, посмотрели на местные школы, подумали день-другой — и решились. Кажется, сама судьба вновь селила их с Эваном на соседних улицах, как и двадцать лет назад. Вдохновившись ностальгией, Майкл попытался зазвать в Ричмонд и Томми, но тот ответил, что имел в виду по часу с лишним добираться оттуда в Шордич, чтобы открыть ресторан, а потом пыхтеть вечером в пробке, чтобы попасть домой. Да и Сара была против жизни в пригороде.