Обмануть смерть - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1". Страница 26

— А, — глубокомысленно воскликнул сержант. — Тогда конечно. Когда желаете приступить?

— А по очереди.

— Как по росту стояли, — приказал Дюби, — так и подходим к господину лекарю, — тон его неуловимо быстро изменился и стал привычно раскатистым.

— А сам, сержант? — удивился лекарь.

— А я и так здоров.

— В первый раз подходит для осмотра каждый, — твердо заявил неожиданно объявившийся специалист. — В конце концов, занятие и для меня, и для вас. Ну?

— Чего? — не понял сержант.

— Раздевайся. И не волнуйтесь, парни, — сказал он, обращаясь уже ко всем. — По негласной квалификации я вхожу в империи в первую десятку не магов, занимающихся лечением и хирургией. Если что, отрезаю быстро и профессионально, не заморачиваясь уговорами.

— Чтоб у него язык отсох, — пробурчал Крей рядом, — нашел повод шутки шутить. Человек, чья профессия — война, не имеет права просить милостыню. Он должен умереть в миг славы.

— Как Халдун, — подтвердил Тор. — В бою за знамя.

«Ну да, — подумал Феликс. — Предел мечтаний. Добиться успеха и погибнуть, прежде чем репутация рухнет от старости. А я как раз не прочь дожить до глубокой старости в окружении потомков и желательно в должности, позволяющей утолять любопытство, почитывая книги и беседуя со знающими людьми. А вот поле боя и крики восхищения — это для Тора».

— Болит, — со злостью сказал очередной легионер, отвечая на вопрос. — И что? Никто не верит. И я не верю. Как узнаешь, — с презрительной улыбкой объяснил он, — что в нутре у меня делается?

— Что такое искусство лекаря? — спросил скорее для публики, чем для этого скептика, целитель. — Это сочетание многих умений. Могу узнать сердечный ритм по пульсу, — он показал пальцем на сонную артерию на горле. — Проследить за частотой дыхания. Осмотреть кожу, выяснить, какая она: горячая или холодная, влажная или сухая. Распознать цвет мочи и уловить ее запах.Хрипы в зависимости от заболевания могут быть трескучими, пузырчатыми и свистящими.

Солдат стоял с остекленевшими глазами, пытаясь переварить услышанное.

— Но гораздо важнее выслушать пациента, — и все тем же доброжелательным тоном лекарь принялся задавать массу вопросов, иногда, на первый взгляд, не имеющих отношения к делу. Тем не менее, Феликс определенно заметил, что, сумев вовлечь в разговор, он отвлек легионера и пощупал, проверяя реакцию, живот, грудь. Все это небрежно, будто невзначай. — Гастрит, — сказал спокойно.

— А? — удивился пациент.

— Такие вещи снаружи действительно не видны, и неопытный специалист легко примет за симуляцию.

— А ты опытный?

— У меня много лет практики. Можно сказать, близок к вершине умений и возможностей для своего возраста. Диагнозы ставлю, неплохая лечебная практика. Наше искусство больше всего базируется на излеченных прежде. Потому уверен в диагнозе. Хочешь, чтобы стало легче — не курить, не употреблять алкоголь, — легионер хохотнул, — регулярно принимать пищу и неупотреблять ничего жареного. Лучше всего — еда в полужидком виде.

Теперь рассмеялся сержант.

— Ограничить соленое и сладкое, — невозмутимо продолжил лекарь. — Да, имею представление, насколько это в данном случае неудачный рецепт, но если по дороге он сляжет от боли, станет обузой. Уж поверьте, лучше списать на берег при первой стоянке. Всем спокойнее, это наиболее рациональный путь.

— Изумительный совет. Ты, часом, не знаком с госпожой лекарем, недавно побывавшей возле нашей галеры? Той самой, что за Акбара Годраса замуж собирается?

— Она моя ученица. А что?

— Тоже одного из моих забрала. А обязанности на всех распределять?!

— Один фем женился по любви, несмотря на то, что у невесты не имелось денег. Прошло какое-то время, и она стала жаловаться на огромное количество обязанностей. Помимо заботы о муже и детях требовалось следить за немалым хозяйством, женщина крайне уставала.

— Это ты к чему? — подозрительно потребовал сержант.

— «Вот если бы ты хоть немного помогал!» — жаловалась слезливо жена каждую ночь, пока он не выдержал. «Хорошо, — сказал фем, — ты будешь следить за порядком внутри дома, а я снаружи». Однажды он сидел с приятелями вечером, отдыхая от трудов, и тут прибежал его сынишка. «Папочка, — вскричал он, — дом горит!» «Ну и что? — удивился фем. — За все, происходящее в нем,отвечает твоя мать! А я отдыхаю! Ступай отсюда!»

Крей тихонько заржал.

— Следующий, — скомандовал лекарь, не дожидаясь реакциинаморщившего лоб сержанта. — На что жалуемся?

— Ни на что, — бодро ответил Тор. — Здоров.

— Покажите мне человека, у которого нет никаких проблем, и я найду у него шрам от черепно-мозговой травмы.

Феликс поперхнулся от смеха. Мало кто знал, но такой у приятеля имелся. Еще с долегионных времен. Ничего ужасного на самом деле, почти не виден. Получил в той самой драке, когда резал обидчиков, кто-то сопротивлялся и задел.

— Иногда лучше помалкивать и казаться дураком, чем открыть рот и окончательно развеять сомнения, — зло ответил Тор.

— Возможность высказаться означает для начальника свободу прерывать говорящего, а для подчиненного — свободу держать язык за зубами.

— Ты мне не начальник!

— Расслабься, излишняя серьезность плохо влияет на цвет лица. Подтверждаю — готов воевать. Во имя императора и Солнца! — провозгласил лекарь дурашливо.

— Во славу их! — машинально повторил навечно затверженную формулу сержант.

— Следующий!

— Чего ты взбесился? — тихо спросил Феликс после осмотра, подойдя к Тору, застывшему у борта. — Ну пошутил лекарь не очень удачно. Мог бы и сам в ответ чего сказать. Без просьбы пришел, перевязки делать умеет. А что болтун, — обернулся он к рассказывающему очередную байку мужчине, — так и к лучшему. Скучно, а тут развлечение.

— Не выходят у меня из головы Навсаровы слова, — неожиданно признался Тор. — Особенно теперь. Куш уже вписался в пророчество. Значит и остальное скоро сбудется.

— Неизвестно. Ни про него, ни про нас. Это поход, откуда знать, так или нет? Вдруг еще годы минут?

— А какие могут быть доказательства? Тебе-то ладно, прямо сказал, дойдешь до конца.

— Думаешь, именно сейчас?

— А ты нет! — с сарказмом сказал друг. — Многие оттуда возвращались?

— Может, да, а может, и не сейчас. Да и какая разница. Слава великого полководца разонравилась?

— Он не так сказал, — помотал головой Тор. — Дурную славу обещал. Иначе в чем смысл?

— «Одни проклянут, другие ноги целовать станут».

— А еще удар в спину.

— Но не раньше получения высокого чина, — выразительно похлопал товарища по плечу с погоном Феликс.

— У тебя хоть выбор будет…

— Ну, извини, огромный. Получить откровение или женщину. Претензии, — показал в сторону неба, — к нему. И потом, раз Куша можно убрать, значит, судьба не жесткая. Постараешься — изменишь.

— Это — да. Только никто не способен бороться с богами. Вот это что?— Тор показал на тучи на горизонте.

— Откуда мне знать? Дождик будет.

— Я вырос у моря. Шторм идет.

Он усмехнулся.

— Что правильно сделать, чтобы уцелеть в бурю?

— Ну, наверное, высадиться на берег. Тем более что тот не далеко.

— Все наоборот. Чем дальше от земли, тем лучше. Не ударит о скалы. Если судно выдержит шторм, все будет в порядке. Я это к чему? Лужа от Длинного моря очень отличается, но людей в лужах утонуло не меньше, чем в глубокой воде. Пророчества вещь скользкая. Ты думаешь, убегаешь от него, а оно как раз там ждет. На рифах.

— Каждой твари определена воля от бога. Птица парит в небе, рыба плывет в глубине. И человек волен в своих поступках. Никто не может принудить тебя слепо следовать жребию. Ты всегда выбираешь, как поступить, и измеряешь поступки согласно кодексу личной чести. Потому слова твои всего-навсего унижающий, разрушающий достоинство и волю, убивающий душу страх. Когда придет срок, сам решишь, возглавить войска или уйти на покой. А до того не стоит трястись.

— Спасибо, — помолчав, сказал Тор. — Не только за нас выбирают, но и мы сами. Иногда можно и отказаться. Честь важнее. Мою внутреннюю свободу никому не отнять.