Я. Ты. Мы. Они (СИ) - Евстигнеева Алиса. Страница 60

Его нет слишком долго, а я нервно наворачиваю круги по номеру. Ну вот, теперь я загнала его в ванную. Тоже что ли измором начать брать?

— Чернов, я сейчас усну! — зачем-то кричу я.

Сашка тут же появляется из своего укрытия. В одежде его ничего не изменилось, значит, на самом деле прятался.

— Закончила свою пьянку? — зло спрашивает он.

— Какую пьянку? Ты чего начинаешь? — правда, не понимаю, чего он так завелся. Приступов алкоголизма за мной уж точно никогда не наблюдалась.

— А что это сейчас было?

— Ты сам предложил.

— Вино. Я предложил вино… Чтобы снять напряжение. А ты. Виски, — он говорит обрывисто, выдавливая каждое слово из себя. — Сань, неужели тебе настолько в тягость мое присутствие?

Последняя фраза выходит какой-то несчастной.

— Да нет… — и сама не знаю, вру я сейчас или нет.

— Тогда еще раз, что это было?

Кажется, раздражение придает ему сил, потому что он больше не выглядит таким уставшим, как в самом начале. Глаза горят искренним негодованием. Даже щетина на щеках, больше не кажется, признаком запущенности. Скорее… брутальности? Возможно, алкоголь дошел до моих мозгов, потому что вдруг до безумия хочется коснуться его щетины.

Собственно это я и делаю. В два шага преодолеваю расстояние между нами и протягиваю руку к его лицу. Провожу пальцами по щеке, сначала неловко, все время думаю о том, что лишь бы руки не задрожали.

Мне нравится, как его жесткая щетина покалывает подушечки моих пальцев. Саша замирает, не понимая, что я от него хочу. А я уже более уверенно очерчиваю его подбородок, скулы. А потом касаюсь его губ. Он даже дергается. Но я наклоняюсь к его лицу и прошу:

— Поцелуй меня.

Чернов медлит, но при этом с жадностью смотрит на мои губы.

— Саш, поцелуй меня… пожалуйста.

И он целует. Правда, я ждала чего-то более злого и напористого. Но его прикосновения почти невесомы. Его губы касаются меня еле-еле, скорее он просто лбом и носом утыкается в меня. Это безумно похоже на нежность.

Только не нежность, только не она.

В голове опять проскакивает жестокое: «трахаться». Да-да, я здесь за этим. Мысли подстегивают меня, и я сама впиваюсь в него губами. Как-то совсем отчаянно, и ни разу не элегантно. Закидываю руки ему на голову, из-за моих босоножек мы одного роста… И я даже не знаю, как это влияет на нас, возможно, отсутствие разницы в росте в конец стирает вопрос о том, кто тут главный. Ответ — никто. Но меня это не устраивает.

Сильнее прижимаюсь к нему, проникая языком в его рот. Сашка все еще стоит истуканом, а потом вообще пытается отстраниться от меня, отворачивая голову.

— Сань, что…

— Заткнись, — прошу я.

И тут уже у него срывает крышу. Теперь он притягивает меня к себе, и полностью завладевает моими губами. Мы целуемся жадно, сильно, нам обоим не хватает воздуха, но этого никто не замечает. Не менее жадные руки шарят по моему телу, а мои с силой хватают его за волосы. Ему это нравится, и Сашин хриплый стон улетает куда-то в меня. А может быть, это была я…

Закидываю свою ногу Саше на бедро, и он, повинуясь своим инстинктам, хватает меня за ягодицы, рывком поднимая меня на себя. Я обхватываю его второй ногой, скрестив их вместе. Но из-за нашего роста, оба же длинные, он чуть не теряет равновесие, поэтому за несколько шатающихся шагов он добирается до широкой гостиничной кровати и падает на нее, подминая меня под себя. Больно ли мне? А хрен его знает. Сейчас это не важно. Сейчас важно лишь только то, что я, наконец-то, чувствую его, горячего и страстного. Ощущаю, как его мышцы напрягаются под рубашкой от моих прикосновений. Рубашка! К черту ее. Пальцы меня не слушаются, поэтому я просто тяну ее в разные стороны. И это помогает, потому что под моими ладонями его обжигающая кожа.

С моей рубашкой тоже долго не церемонятся, и она летит куда-то в никуда. Саша целует меня в шею, плечи, лицо так вообще уже все горит от его губ.

Мне мало, мне мало всего этого. Я тянусь к его штанам, ширинке, где уже вовсю чувствуется его член. Параллельно Саша находит мою грудь и кусает меня за сосок. И я от восторга выгибаюсь ему на встречу. Кричу, пытаясь расстегнуть ремень на его брюках. И…И что-то идет не так, потому Чернов вдруг отталкивается от кровати и вырывается из моих рук. А потом, так вообще отлетает на середину комнаты. Стоит, согнувшись, опираясь руками себе на ноги, смотрит куда-то в пол и дышит… хрипло, тяжело. Мне даже поначалу кажется, что он из-за этого и убежал от меня, что задыхаться начал. Но дыхание приходит в норму, а Саша нет. Как я это понимаю? По опущенным плечам, рукам, сжимающимся в кулаки, и глазам, совсем несмотрящим на меня.

Я приподнимаюсь на кровати. Без Саши очень холодно, кожа покрывается мурашками. И не из-за температуры в комнате. Просто без него и его прикосновений, все одиночество мира начинает наваливаться на меня.

— Саааш, — жалобно зову его.

Он поднимает на меня глаза, полные боли и отчаянья. И мне становится страшно. Я еще не знаю, о чем он думает, но уже догадываюсь, что все пошло неправильно. И дело не в плане, вернее не в его исполнение, а в том, что он вообще существовал.

— Сань, это неправильно, — дыхание у Саши нормализуется, а вот голос дрожит. — Если мы сейчас это сделаем, то сожжем все мосты. Ты понимаешь?

Отчаянно мотаю головой. «Нет, нет, не продолжай. Давай, вернемся к тому, чем занимались, а потом я уйду». Я все еще цепляюсь за свою месть, потому что меня пугает то, что может прийти ей на смену.

— Секс не решит наших проблем. По крайней мере, не здесь, не сейчас. Это лишь все усложнит, усугубит… А потом нам только и останется, что ненавидеть друг друга.

С каждым словом его голос становится все уверенней, и он даже выпрямляется. Возвращает себе контроль над ситуацией, над самим собой.

Зато я… теряю все. Себя, кажется, в первую очередь. Сажусь на кровати, обхватив себя руками, то ли скрывая свою наготу, хотя на мне все еще остались бюстгальтер и джинсы, даже босоножки на месте, то ли просто пытаясь согреться.

— Это будет конец. А я не хочу… — продолжает Саша, но обрывает себя, потому что понимает. Не знаю как, но понимает. Его словно озарило. — Ты ведь этого добиваешься, да? Это ведь то, чего ты хотела, все в конец… доразрушить?

В его голосе нет осуждения, лишь одна горечь и… чертова нежность.

Тут-то я не выдерживаю. Слезы будто брызгают из моих глазах, и они соленым ручейками бегут по моим щекам. Теперь моя очередь задыхаться, потому что огромный ком из помеси стыда, боли и отчаяния оседает у меня в горле.

Саша подлетает ко мне, стаскивает меня с кровати, и вместе со мной садится на пол. Он обнимает меня очень бережно, но сильно, при этом… словно я сделана из стекла. Аккуратно гладит мои волосы, вытирает слезы, которые все бегут и бегут из меня. А еще он все время нервно сглатывает, как будто мой ком и его тоже, и это еще больше подстегивает мои рыдания. Может быть, мои слезы не только мои? Потому что его лицо тоже мокрое…

Когда я более или менее успокаиваюсь, он мягко отстраняется от меня, сдергивает покрывало с постели и опускает его на мои обнаженные плечи. А потом приносит воды.

— Знаешь, у меня был план… — чужим голосом начинаю я.

Глава 42

Вечером мы лежим на нашей кровати, и Саша с задумчивым видом гладит мой живот. Еще только конец первого триместра, а я уже начинаю казаться себе огромной. Хотя ведь еще утром об этом не задумывалась. Мысль о том, что во мне сразу двое детей пугает. Муж видимо чувствует мое настроение, потому что вдруг спрашивает:

— О чем думаешь?

— А о чем я могу сегодня думать?

Саша лишь неопределенно хмыкает, за что и натыкается на мой взгляд полный негодования.

— Да ладно тебе, я, между прочим, за тебя переживаю.

— Раньше переживать надо было, — опять мое раздражение лезет наружу.

— Ты же вроде бы не против была?

— Я давала согласие на одного ребенка! А не на… — мне сложно произносить вслух слово «близнецы», поэтому я просто указываю руками на живот.