Невеста для серого волка (СИ) - Марей Соня. Страница 17

И я пошла, поборов желание обернуться и проверить, как там мой Волчок. Отчего-то мне стало перед ним очень стыдно. Я поняла, что не хочу, чтобы он видел меня под руку с Глоудом.

Глава 18. Серый волк.

Он вёл меня по дорожке, освещённой лишь неясным светом луны. Огни фонарей затерялись в сумеречной глубине сада, словно пугливые светлячки на болоте, растревоженные случайными путниками. Мы молчали, и казалось, громче моих каблуков стучит только моё собственное сердце. Я давилась страхом за своего лохматого друга, робела перед Глоудом, пальцы мои покоились на сгибе его локтя, и я не смела ими пошевелить.

Ну же, пусть скажет хоть слово, прервет эту гнетущую тишину, и мне перестанет казаться, что я иду под руку не с человеком, а с…

- Розалин, вы так дрожите, будто я серый волк, - низким голосом шепнул он, наклонившись к самому уху. Коснулся дыханием волос, накрыл мои пальцы своими. – Не бойтесь, дорогая, я вас не обижу.

Покоробило фривольное обращение, и я невольно передёрнула плечами. Хотелось бы верить, что у него слова не расходятся с действиями. Я чувствовала себя наедине с Торном Глоудом куда более беззащитной, чем рядом с моим волком. Торн был учтив и почти мил, но сквозь трещины маски проглядывала таящаяся в нём тьма.

Он и есть тот самый зверь, которого следует остерегаться. Его шутка про серого волка могла показаться забавной, но на самом деле от шутки там была лишь малая часть.

- Я не боюсь, - солгала я повернулась к нему, и в этот миг бледная луна выхватила его лицо из темноты.

Он был неправильно красив, порочно. Ради такого мужчины легко забыть всё, что угодно. Легко отдать всё, что угодно. Я поймала себя на мысли, что не могу отвести от него глаз. Любуюсь, как на драгоценное произведение искусства, а страх, что сковывает колени и заставляет дрожать голос, уходит под напором другого непонятного чувства.

Я тряхнула головой, прогоняя морок. Нельзя поддаваться преступному обаянию, а то закончу, как овечка из песенки.

- Розалин, - мурлыкнул он. – То, что вы сегодня видели… Прошу вас, не думайте, что я плохой человек. Это всё ничего не значит. Люди всегда хотят развлекаться.

- Мне не по душе такие развлечения.

- Людей привлекает всё запретное, - продолжил Торн Глоуд, наклоняясь ниже, глядя прямо в глаза. Пытаясь заворожить, как тёмный чародей.

- Только не меня.

И столько твёрдости было в моём голосе, столько стали, как будто я сейчас не лгала самой себе.

Привлекает. И ещё как! Разве не я бегала в лесную чащу, забыв обо всём?

Торн вздохнул и задумчиво потёр висок.

- Я все понимаю, Розалин. Вы считаете меня нехорошим человеком, но это не так. Вы и сами это скоро поймёте.

Мне не хотелось ничего понимать. Хотелось только отвести от моего неразумного друга угрозу, да чтобы больше не думал так рисковать. У него острые когти и зубы, но даже им не сравниться по скорости с пулей. Думать о том, что я могу его потерять, было больно, страх превращал кровь в лёд, и я начинала дрожать.

Из окон лилось хмельное веселье, смешанное со звуками музыки, а мне всё казалось ненастоящим. Поддельным. А я сама – куклой в роскошном платье, которую дёргают за верёвочки.

Просто надо потерпеть ещё немного. Представить, что мне это снится. И мужчина, на чьём локте до сих пор покоится моя рука – тоже.

Мне почти удалось себя успокоить, но когда я поднималась по ступеням рука об руку с Торном Глоудом, показалось – кожу между лопатками обжёг чей-то взгляд.

Глава 19. Просто позволь нам.

Остаток вечера прошёл как в тумане. Я не притронулась ни к еде, ни к вину – сидела в кресле, мечтая превратиться в невидимку и вздрагивая от слишком громких звуков, отворачивалась, замечая на себе липкие мужские взгляды. Дядюшка вместе с Глоудом играли в карточную игру за соседним столом, и до меня доносилось пьяное хвастовство родственника – он болтал без умолку о женщинах, о своих похождениях, о квартире в столице, которую обставил по последней моде. Рядом с ним сидела, едва ли не заглядывая в рот, смешливая блондинка, а Люсинда то и дело склонялась к нему, шепча на ухо что-то, отчего дядя усмехался, сверкая зубами.

Глоуд не смотрел на меня, но один раз, почувствовав мой взгляд, поднял глаза от карт и улыбнулся краем рта. Почувствовав, как запылали щёки, я быстро опустила глаза и сделала вид, что интересуюсь узором на полу.

О моём волке больше ничего не было слышно, и я отчаянно верила, что ему удалось скрыться незамеченным. А по пути назад, выглянув из окна экипажа, увидела следующую за нами серую тень.

- Куда это ты всё смотришь? - дядя был пьян и еле ворочал языком. Не дождавшись моего ответа, он икнул, повозился и захрапел, став похожим на одного из городских пьяниц.

Дядюшка сегодня хорошо развлекся, чего нельзя было сказать о Люсинде. Она сидела, недовольно поджав губы, и мяла пальцами горжетку. На мгновение наши взгляды пересеклись, а потом женщина вздохнула так, будто на плечи её навалилась смертельная усталость, и склонила голову на плечо.

Когда я вернулась домой, стояла глубокая ночь. Бабушка не ложилась спать, вязала перед очагом, закутавшись в шерстяной плед. Она как чувствовала моё смятение, не стала терзать расспросами, лишь ласково поцеловала в лоб, когда я уложила её в постель и подала грелку. Из-за промозглой осенней погоды у неё часто болели суставы, и я чувствовала себя совершенно беспомощной, потому что никак не могла облегчить её страданий. Я не могла смириться с тем, что она стареет, и каждый день неумолимо приближает нашу разлуку.

- Спи спокойно, Рози. Утро вечера мудренее, - мягкое прикосновение к щеке - она заправила прядь волос мне за ухо, а у меня перехватило горло и от тёплого голоса с хрипотцой, и от незамысловатого жеста, хранящего всю нежность этого мира.

В своей комнате я забилась под одеяло, укуталась по самый нос и долго вглядывалась в тёмные углы. Не таится ли там отвратительная чёрная ворона? С самого детства меня преследовал страх темноты. Впору бы посмеяться над собой, но после событий последних недель, когда я убедилась в существовании магии, тягу веселиться отбило напрочь.

Уже засыпая, я воскресила в памяти образ принца Эрика. Я вспоминала о нём всю последнюю неделю, пытаясь понять, как сплетены между собой странные и до жути реалистичные сновидения. Всё это неспроста, правда? Кто-то пытается до меня достучаться через сны, жаль, я вижу их не каждую ночь, иначе было бы проще сопоставить части мозаики и, взглянув на полную картину, найти верный ответ.

Надо будет попросить помощи у тётушки Лаванды! Она-то уж точно сможет меня понять.

 В своих размышлениях я не заметила, как кровать начала превращаться в пушистое облако – оно несло меня сквозь звёзды по синему небу, высоко-высоко над молчаливым городом. И были внизу реки, кишащие неведомыми чудищами, и драконы, что, с рыком разевая пасти, заглатывали их бьющиеся склизские тела. И были поля, засеянные костями, с чёрными побегами мёртвой лозы, проросшей в запретный мир. И обнажённые жницы с провалами вместо глаз и серпами, закалёнными в огне преисподней. И были огромные люди, поросшие шерстью, с копытами и хвостами – они несли факелы, чтобы поджечь лес, а зверьё бежало прочь, почуяв скорую гибель. И все кричали, звали меня по имени.

"Просто позволь нам, Рози..."

А потом было падение с высоты в самое сердце развернувшегося безумия, я чувствовала его дыхание у себя в волосах.

...Но упав, оказалась у портрета Некоронованного Принца с серьёзными зелёными глазами. Отчего-то они были знакомыми до боли, родными, близкими – и я потянулась, чтобы коснуться старинного холста. Надеясь ощутить биение жизни в нарисованном теле. Услышать хоть слово из холодных уст.

Я будто приподнялась над полом – тело стало невесомым, легче пёрышка. Краски на портрете поплыли, смешались, завертелись воронкой – и меня с неодолимой силой потянуло вовнутрь.