Жена без памяти (СИ) - Романовская Лия. Страница 10

От воспоминаний отвлёк робкий стук в дверь. В проеме стояла нудная серость - секретарша Эллочка.

- Артур Дмитриевич, я по личному, - трясущимися губами прошептала женщина.

Эллочке недавно исполнилось тридцать пять, и, в общем-то на столько она и выглядела. Хотя была вполне обычной симпатичной женщиной, но у Артура на обычных женщин «не вставало». Баба как баба…

- По личному? – удивлённо поднял бровь, так уничижительно, как только умел.

Зря что ли перед зеркалом часами тренировал это самый взгляд?!

- Да… я… не увольняйте меня, пожалуйста… - вдруг заревела эта идиотка.

- Что за детский сад? Элла Николаевна, не позорьтесь. Я прошу вас покинуть кабинет, - раздраженно он подошел к окну, не желая видеть столь жалкое зрелище.

- Я… у меня ребенок-инвалид, и никого нет. Прошу вас, не увольняйте. Я что хотите могу. Хотите?

Артур услышал звук молнии, обернулся. Элла стояла перед ним в одном белье. Черное платье упало на пол.

- Не хочу. Пошла вон.

И вышел из кабинета, оставив секретаршу наедине со своим позором.

Отвратительный день!

Женщины бывают двух видов: умные и нет. Вот Вероника была умной, а Элла нет. В этом вся разница. Он точно знал, что умная женщина никогда не будет унижаться и оттого она всегда будет желанна.

И всю дорогу до дома возмущался, как эта Элла вообще могла подумать, что он захочет ее… это просто смешно…

НИКА

Ника каждый день рассматривала фотоальбомы, пытаясь узнать хоть кого-то, но так и не могла. И даже свои черты на снимках казались чужими, но доктор говорил, что это нормально - придет время и она все вспомнит. Возможно. А вдруг этого «возможно» не случится? Что, если она навсегда потеряла свое «Я» на просторах памяти?

Доктор, у которого Ника наблюдалась сейчас, ей совсем не нравился. Она не видела в нём никакого участия к ее беде, или сочувствия. Он делал все без всякого интереса. Казалось, его волновал лишь один вопрос – вспомнила она хоть что-нибудь?.. Все чаще она находила предлог перенести прием, а Артур никогда не возражал. Ему, скорее всего, тоже было всё равно на неё…

В комнате уже который день Вероника пыталась найти хоть что-то, что напомнило бы ей о себе. Записные книжки, какие-то милые сердцу вещи, побрякушки, возможно, письма. Но ничего подобного не находила. Как-то ей пришла мысль о ноутбуке, но муж сказал, что ноутбука у нее никогда не было, а был планшет, да и тот сломался не так давно и после починки оказался совершенно пуст, то есть девственно чист. И попробуй разбери теперь, случайно ли так произошло, или в нем было что-то такое, чего ей не нужно было видеть?

Социальные сети? Где-то же она наверняка должна быть… Судя по фотографиям Вероника отдыхала активно, а значит точно выкладывала в сеть какие-нибудь снимки. Она набрала в поисковике свои данные и тот тут же выдал ей пару похожих страниц. Вконтакте и инстаграм, где с аватарки весело улыбалась яркая и симпатичная девушка.

И Ника в очередной раз понимала, что никогда бы она не позволила себе позировать в такой призывной позе, да еще и выставлять это на всеобщее обозрение.

Она вновь задумалась, решая неразрешимое… может ли потеря памяти стереть привычки? Ведь если она умела прежде чистить зубы, то и сейчас делала это без заминки.

Ника попробовала встать в позу, как на картинке и… тело будто отдельно от нее выполнило все как надо.

«Очень похоже…»

Все оказалось намного легче, чем она предполагала.

Кивнув самой себе, вновь села перед планшетом, понимая, что инстаграм вряд ли что-то даст, там ведь ни переписок толком, ничего. А вот Вконтакте…

Но тут же огорченно вздохнула. Она не сможет восстановить пароль. Она даже номер телефона прошлый не знает, и спрашивать у мужа нет никакого смысла, вряд ли он скажет. Да и страшно.

С каждым днем Артур ходил все хмурнее, и вот-вот готов был взорваться. Ну по крайней мере, ей, Нике, так казалось.

А еще ей все чаще стало казаться, что она бьется головой в закрытую дверь. Что бы она ни пыталась найти, как бы ни старалась вспомнить, все не имело значения, потому что не давало результата. Вокруг не было никого, кто бы мог ей помочь, кроме мужа. Но у него она боялась даже спросить, хочет ли он есть и когда придет домой.

Вероника и сама не смогла бы объяснить свой страх перед ним - он просто был и все. Иногда он сковывал по рукам и ногам, закрывая рот на замок, а иногда, когда никого не было дома, заставлял ее кричать в ванной, на всякий случай на всю мощность включив воду. Этот страх был сильнее её, намного сильнее и противостоять ему она не могла. Еще не научилась.

Ника не чувствовала, что живёт. Она как будто все еще спала в той душной палате, и просто наблюдала свою жизнь с стороны, как во сне.

А ведь она живая… Живая!

Ей порой хотелось кричать об этом. Нике казалось, что ее заперли в этой большой и красивой клетке, и попытка выйти отсюда грозит смертью.

Жить без собственного Я, без памяти – это значит быть никем. Она даже не знала, какой у нее характер и есть ли он вообще. И что заставляет ее говорить так тихо, или вовсе молчать? Как понять, что в ней еще осталось что-то настоящее и живое. И у кого узнать, что она не робот?

На поиски ответов на эти вопрос уходили дни и недели, но ничего не менялось. Все как-то шло себе ни шатко и не валко, сменяя утро вечером и наоборот.

Хотя кое-что все-таки, наконец, случилось, вырвав её из пучины отчаяния и тягомотной пустоты и подарив надежду на что-то светлое.

Однажды Нике сняли бинты и повязки.

- Дорогая, - как всегда официально и даже немного торжественно при посторонних, провозгласил муж, - Кажется, завтра ты сможешь начать новую жизнь.

Сказал так, будто они находились в каком-нибудь глупом кино пятидесятых годов, так пафосно прозвучали его слова. Дома-то он разговаривал совсем по-другому. Холодно, редко и только по делу.

Ника удивлённо уставилась на него, не совсем понимая, что именно он имеет ввиду.

- Я сегодня разговаривал с доктором, он сказал пора.

«Надо же… а мне и словом не обмолвился. Ну правильно, я же всего лишь жена Артура. Кукла. Придаток. Женщина без памяти и прошлого…»

Почему от этого стало очень обидно, а, впрочем, не так уж это и важно. Совсем скоро она увидит свое лицо и это было так волнительно и страшно, что остальные эмоции надолго просто не задерживались в голове.

Когда ЭТО случилось, единственное, о чем она попросила мужа и врача, так это оставить ее одну. Наедине с самой собой.

Она боялась показать настоящие эмоции, и боялась, что они будут не такими, как надо. Она боялась увидеть себя и больше всего реакции мужа. Что, если там не она? Не Ника? Или она не такая, как хотелось… что, если там пустота, ноль, дыра?

Она не видела себя три месяца. Точнее сказать в ее нынешнем положении, она не видела себя никогда. Ни разу, ни одного дня, ни минуты. И вот сейчас… Та-да-да-дам.

Из зеркала на нее смотрела девушка со шрамами, но шрамы эти не были ужасны. Те же непонятного цвета глаза, что и у девушки на фото, аккуратный рот, тонкий, слегка курносый нос, высокие скулы.

Ника ощупала, едва касаясь пальцами, кожу на лице, стараясь навсегда запомнить эти ощущения.

В отражение на нее смотрела Ника. Та Ника, которая была на фотографиях. Та Ника, что вышла замуж за Артура четыре года назад. Это была она. Вероника Смольнова.

Из груди вырвался вздох облегчения.

АРТУР

Смольнов крупными шагами мерил кабинет и орал в трубку, напустив в голос как можно больше негодования и злости.

- В смысле опять не нашел? Леха, ты задрал, ты понимаешь?! Да я плевать хотел на твои проблемы! У меня своих хоть *опой жуй.

Артур все больше распалялся, так как друг Алексей вновь задерживал долг. И надо сказать, совсем немаленькую сумму.

- Да мне плевать, что тебя кончат, - орал он в трубку, - Мне верни, потом что хочешь делай. Все, я тебе все сказал.