От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна. Страница 31

У девушки на кровати было обезображено лицо, так что и не разглядеть черт. Грегор закрыл рот руками, сдерживая тошноту. Надо действовать быстрее. Наверное, каким-то образом, сперва у неё загорелись волосы и лицо. Платье тоже почти истлело, оставив несколько лоскутов тёмной ткани на обожжённой коже. А вот ботинки, красивые полусапожки знатной девушки, почти не обгорели. Грегор сжал зубы, не позволяя себе думать ни о чём. Потом поднял тело девушки на руки, залез на подоконник. Пламя на миг взметнулось, освещая его фигуру. Ещё мгновенье и он спрыгнул, а потом почти покатился по траве, прижимая к себе тело девушки. К нему бежали гвардейцы, что-то громко крича. Он не понял. Для него сейчас существовала только ноша на руках, что казалась легче его книг. Тогда кто-то подхватил его и поволок прочь от дома. Раздался грохот. Он упал на землю, закрывая собой тело девушки, а потом всё же обернулся. Крыша дома рухнула, взметая вверх сноп искр и куски битой черепицы.

— Грегор! Грегор! С тобой всё в порядке? — Дядя тряс его за плечо, заставляя очнуться, мешая думать. Все мысли стали болезненно вялыми внезапно. Он боялся признаться себе, боялся поверить. Разжав руки, он бережно опустил тело девушки на снег. От неё шёл пар. Наверное, и он сам тоже дымился. — Это она?

Ну зачем дядя задал этот вопрос?

— Не знаю, — губы отказались повиноваться, выдавая сдавленный хрип вместо слов, словно сила питавшая его, внезапно закончилась. Он смотрел на обезображенное тело. Это были ботинки Кеи, и кольцо… Это её кольцо. Друфарс надел ей его на свадебном пиру. А ещё кулон. Он иногда видел такой на Кее. Надежда умерла. Дядя подошёл склонился над телом, потом аккуратно снял кулон и перевернул.

— На обратной стороне герб Друфарсов. Мне искренне жаль, мой мальчик.

Кея мертва. Его жены больше нет, здесь, а этом свете. Она ушла на суд Творцу. Ужасная мысль выбила почву из под ног. Голова закружилась, а мил поплыл радужными тенями. Как всё стало вдруг зыбко! Грегор пошатнулся и упал на снег без сознания, рядом с телом Кеи.

ГЛАВА 17

Кея, стараясь не поддаваться панике, медленно дюйм за дюймом, ощупывала стену перед собой. Невозможно, чтобы это был тупик. Подземный ход должен обязательно куда-то вести. Внезапно она нащупала щель, тоненькую, почти незаметную. Из неё явно веяло холодным воздухом. Она провела рукой вниз, вдоль щели, и пальцы её наткнулись на какой-то засов. Опять засов! Всё-таки перед ней оказалась дверь, хотя и умело замаскированная в стене. Она даже не смогла нащупать петли. Значит дело за малым — всего лишь отодвинуть щеколду. Правда сейчас не было видно совсем ничего, поэтому Кея очень долго ощупывала дверь, чтобы понять, как и куда она открывается. Наконец, она потянула засов. Естественно, он не поддался. Тогда она упёрлась подсвечником и надавила, что есть силы. Стучать по нему в темноте было бессмысленно. Но как ни странно, этот засов сдвинулся легче, чем тот, в доме. Не обнаружив ручки на внутренней стороне двери, Кея решила, что та открывается наружу. Она навалилась на неё всем телом, и дверь медленно отползла в сторону.

В открывшийся проход рванул ветер, задувая под юбку. Как же холодно! В подземных коридорах было сыро, затхло, пыльно, но не холодно. Кея уже успела забыть, что в Аррании сейчас зима. Зубы застучали, голые руки и ноги сразу покрылись мурашками. Она осмотрелась. Подземный ход вывел её на поляну в лесу. Занимался рассвет. Наверное, под землёй она прошла несколько миль — не видно было даже отсвета пожара. Где она находится, и далеко ли до ближайшего жилья? Долго стоять на пронизывающем ветре и предрассветном морозе в одном лёгком платье было невозможно. Что же ей делать? Кея уже собиралась юркнуть назад в подземный ход, и переждать там до утра, когда, случайно подняв голову, увидела впереди неясный огонёк. Селение? Неужели это горит свеча в каком-нибудь из домов? О как бы это было замечательно! Кея решительно натянула на голову передник, потом прикрыла дверь подземного хода, чтобы туда не задувал ветер, и отправилась прямо по сугробам вперёд, на огонёк.

Через несколько шагов, ноги её увязли в снегу почти наполовину, а в неудобные деревянные башмаки набился снег, но она упрямо закусила губы и продолжила двигаться вперёд. Ещё час на таком ветру и морозе, и её не спасёт уже никакое тепло. Ей показалось, что прошло уже очень много времени, а она продвинулась только на несколько футов. Но внезапно, огонёк мигнул ближе, словно призывая, и, Кея, не раздумывая, напрягла все свои силы, почти выпав на поляну, где горел небольшой костерок. Он освещал довольно странную картину, которая раньше встревожила бы её, но не сейчас. Сейчас она замёрзла так, что казалось даже с дыханием, вместо пара изо рта вылетают льдинки. У костра сидел мужчина, рядом с ним лежал небольшой деревянный ящик, на котором, свернувшись в клубочек, спала большая, белая с чёрной мордочкой, кошка. Кея даже потёрла глаза. Этот человек словно явился из далёких легенд того времени, когда драконы жили бок о бок с людьми и ещё много странных существ встречалось в мире. Она вспомнила разговоры с Грегором в библиотеке и вздохнула. Кошка пошевелилась, взглянула на неё и, коротко мявкнув, свернулась обратно в клубок.

— Кейра, что ты там разглядела? — Мужчина повернулся к Кее, и она увидела, что он ещё совсем молод, может быть, чуть постарше неё. Русые волосы рассыпаны по плечам, а глаза улыбаются, спокойно, по-доброму. Он показался ей совсем нестрашным, словно из какого-то забытого волшебного сна. Пожар, издевательства Саймона, собственное уныние — всё словно отодвинулось куда-то далеко. Она, как завороженная смотрела на мужчину.

— Добрая ночь, мисс! — Он улыбнулся. — Кейра на вас не зашипела, значит вы хороший человек. Она замечательно разбирается в людях. Проходите, садитесь, к огню. Меня зовут Ласси.

— Кея, — она ответила тихо, словно смущаясь. Но страха не было. Казалось, она должна теперь бояться мужчин, тем более незнакомых, но Ласси не вызывал страха, совсем.

Она подошла к костру, села рядом с мужчиной на поваленный ствол дерева и только сейчас почувствовала, как замёрзла и устала. Ноги нещадно ныли, отогреваясь. Она закашлялась и тут же почувствовала, как ей на плечи накинули что-то тяжёлое, мягкое и тёплое. Она обернулась. Ласси улыбался. Он отдал ей что-то вроде своего мехового плаща, а потом произнёс, словно угадывая, о чём она думает:

— Через пару часов совсем рассветёт. Тогда я смогу найти тропинку в лесную избушку, а вы как следует отогреетесь. А пока нате, выпейте.

Ласси протянул ей что-то горячее в кружке. Кея выпила. На вкус удивительно походило на имбирный чай. Она почувствовала, как живительное тепло, согревая, бежит по телу. На колени, выгнувшись и потянувшись, прыгнула кошка, которую Ласси звал Кейрой. Кея прижала к себе кошку, погладила её по мягкой тёплой шерсти и подумала о Грегоре. Завтра, а может, уже и сегодня, она распрощается со странным знакомым и пойдёт искать мужа, пешком, в Гарлетон. Эти мысли не казались странными или несбыточными. Но потом как холодом обдало — а если он в ней не нуждается? Или вовсе не хочет даже видеть? Что ей тогда останется делать? Вернуться к дяде? Или попытаться найти и рассказать всё? Ведь она прозрела, хотя и слишком поздно.

Через пару часов, когда действительно совсем рассвело, а костёр начал затухать и перестал дарить тепло, они собрались, чтобы направиться к избушке. Кею знобило, правда, не так сильно, как могло бы — питьё Ласси и огонь костра творили чудеса. А этот странный мужчина отдал ей ещё и носки, настоящие, шерстяные, вытащив их из своей заплечной сумки. Она удвилась и обрадовалась одновременно. Ноги согрелись, а деревянные башмаки перестали так сильно натирать. Она встала и, пошатываясь (сказывалась бессонная ночь), направилась за уверенно шагавшим Ласси, вглубь леса. Кейра бежала рядом, смешно задрав хвост. Не прошло, наверное, и получаса, как они очутились на поляне возле заснеженной избушки. Кея даже не знала, что такие старые дома ещё остались в Аррании. Или они уже не в Аррании? При мысли об этом ей на мгновенье стало страшно. Как она доберётся домой, в Гарлетон?