От жалости до любви (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна. Страница 34

— Да, твой Питер быка на скаку мог остановить!

Ласси слушал их и улыбался, а потом взял шляпу и пошёл обходить богатые дома, сделав Кее знак идти за ним. Кейра покорно семенила следом. Из окон ему кидали золотые. Когда они направились поискать место, где можно было пообедать и переночевать, шарманщик нёс с собой полную шляпу монет. Здесь были и медные пенсы, и золотые и большие серебряные соверены.

— И что это было? — Тихо спросила Кея, когда они, наконец, сели обедать в уютном полупустом трактире.

— О чём ты? — Ласси сделал вид, что увлечён едой.

— Ну музыка. Я никогда не слышала такой музыки. Она словно дарила каждому мгновения счастья, лично его счастья.

— Просто обычная музыка из обычной шарманки, ничего странного, — Кея видела, что он лжёт, упрямо не желая открывать правду. Но ведь и она хороша — сказала, что лишь служанка и едет в Гарлетон к родственникам. Что-ж, пусть секреты каждого останутся при нём. Им так будет спокойней.

Заночевали они в трактире. Кее досталась чистая уюная комната, бедная, но не такая мрачная, как в том доме, где держал её Саймон. Вспомнив об этом, она вздрогнула. Интересно, он до сих пор на свободе? А если так, значит ли, что он её ищет, или, может быть, думает, что она сгорела? О, это был бы лучший вариант! Ведь если Сай жив, даже этот трактир она не сможет считать достаточно безопасным. И ещё Ласси… Кею пугал этот странный шарманщик. Хотя без него и без денег, в чужой стране, у неё не было ни единой возможности вернуться домой, в Гарлетон. Значит она пока потерпит его присутствие. В конце-концов, сбежать можно всегда. Она успокаивала себя, намеренно, стараясь не вспоминать, что о Саймоне она тоже думала излишне хорошо, за что и поплатилась. Почему она была такой глупой? Как могла обмануться в погоне за призраком того, чего и не было даже? А, главное, как она могла любить его?

Кея вздохнула. Перед глазами невольно возник образ Грегора. Вот же, её сокровище было рядом, а она не разглядела. Наверное, потому что оно слишком неприметное. Смешной профессор-чудак, не от мира сего, все его мысли на ладони, никакой скрытности, никакой фальши. А она оттолкнула его, обидела, отвернулась. Ей никогда себя не простить.

Она заснула лишь под утро и, казалось, только закрыла глаза, как раздался стук в дверь.

— Кто там?

— Кея, это я, Ласси. Пора завтракать и собираться в дорогу.

— Хорошо, сейчас спущусь.

Через полчаса они позавтракали и вышли из трактира. Утро было морозным, и Кея зябко поёжилась. Заметив это, Ласси предложил наведаться в лавку торговца готовым платьем.

— А как же ты? — Кея стеснялась покупать на деньги шарманщика себе одежду. Ей и так придётся слишком сильно разорить его на дорогу до Гарлетона. А она не хотела быть ему обязана, ведь вряд ли когда-нибудь она сможет его отблагодарить.

— Я ещё заработаю. Бери, — он улыбнулся, доброй обезоруживающей улыбкой и протянул ей оставшиеся монеты.

Скоро Кея уже выходила из лавки торговца платьем в обновках. Она купила тёплые прочные вещи, и наконец-то скинула деревянные башмаки, надев отдалённо похожие на те, которые она привыкла носить. А когда торговец озвучил сумму, она со стыдом поняла, что это почти всё, что у них с Ласси осталось. И, хотя, шарманщик не осудил её, она поймала на себе его удивлённый взгляд. Странно, она вроде бы оделась как служанка, ну, по крайней мере, богатая служанка. Она никогда раньше не думала, насколько это всё дорого стоит. Ей ни разу за всю жизнь не приходилось экономить. Что-ж! Если Грегор не простит её, она пойдёт служанкой или гувернанткой, лишь бы не возвращаться к дяде с позором. На самом деле её глупое сердце надеялось и верило, давая ей силы жить, не допуская никаких «если».

Когда они ушли из лавки почти без денег (оставшиеся несколько соверенов Ласси планировал потратить на провизию), шарманщик направился к выходу из селения. Кея, чувствуя себя виноватой, медленно пошла за ним.

— Далеко ли до ближайшего селения?

— Я думаю, ещё пару миль. Здесь достаточно насёлённая местность, но, чем южнее, тем всё меньше и меньше встретишь жилых деревень. Я хотел, было, попробовать пробраться в северный Ирзади, но, раз тебе надо в Гарлетон, то попрубую поискать, где лучше пересечь границу. Она, хоть и охраняется нынче не очень строго, а всё ж стражникам попадаться на глаза не хотелось бы. К тому же и пошлину они дерут втридорога.

— А нельзя ли ещё сыграть на площади? Я просто хотела бы побыстрей попасть в Гарлетон, — смущённо попросила Кея.

— У меня такое правило — я никогда не играю в одном селении дважды, — Ласси улыбнулся краешком губ. Кея не решилась больше ничего спрашивать. Он был слишком странен, этот бродячий шарманщик, слишком…

Пока они медленно брели по мощёному тракту, прочь от селения, Кейра, которая, видимо, не ночевала вместе с ними, то ускользала в кусты, с краю дороги, то опять прыгала им под ноги. Кея улыбалась, глядя на неё. Печали отступали на короткое время, но лишь ненадолго и то, чтобы вернуться потом с большей силой.

Вечером они были в соседнем селении.

— Не очень хорошее время для игры, — пояснил Ласси, — но, что делать.

Она чувствовала себя виноватой, и тем ослепляющей было чувство радости, нахлынувшее на неё внезапно, когда шарманщик закрутил ручку. Мелодия снова лилась без остановки, увлекая в страну вечного счастья. Кея пыталсь сопротивляться, но не могла, забывая всё, что давило, мучало, вселяло унылые мысли. Когда игра завершилась, люди на площади снова взорвались радостными криками, а Кея внезапно чётко осознала, словно её осенило, что Ласси может сделать так, чтобы радость никогда не заканчивалась. Он и его музыка могут сделать людей счастливыми, правда лишь одними воспоминаниями, но зато самыми лучшими изо всех, что были в жизни. Она ужаснулась этому знанию. Кто он такой? И что ещё может? Может быть, бежать от него, пока не поздно? Но Ласси так ласково улыбнулся, подняв шляпу, а Кейра так умильно потёрлась о её ноги, что Кея устыдилась собственных чувств.

— Ну вот, ещё немного, и наберу тебе на проезд. Ещё пару селений, а потом можно и в Гарлетон податься. Я никогда не был в столице Аррании. Красиво там?

— Очень, — рассеянно ответила Кея. При слове Гарлетон вспоминался Грегор и перекошенное злостью лицо Саймона.

— Вот и славно. Я тоже хочу посмотреть на столицу, — странно, но это заявление Ласси не вызвало у неё восторга. Впрочем, он человек свободный, а вот она — зависит от него. Почему бы ему, правда, не посмотреть на столицу? Но Кею что-то смутно тревожило и она не могла понять, что.

Грегор собирался в академию. Всё-таки будет хоть какое-то занятие. Вернуться домой он не мог, не сейчас. Библиотека, гостиная, столовая, а, главное, её комната — всё напоминало о Кее. Он просто не мог изо дня в день просыпаться там и смотреть на пустые стены, а в каждом дуновении ветерка видеть её голос. Прав дядя, так недолго и с ума сойти. Он отправил письмо мадам Берс с объяснением причин и просьбой прислать всё необходимое, но не сюда, не к Андриусу, а в академию. Ему вполне хватит и комнаты в общежитии сейчас. Дядя спорить не стал, только похлопал по плечу и молча ушёл. Он и правда иногда раздражал. Грегор хотел побыть один, постоянно один, но он знал, что Андриус всегда рядом, всегда наблюдает. Да и преподавать то ему предложил лишь для того, чтобы он был на виду, с людьми. Волнуется. Хорошо, что хоть кто-то переживает за него…

Дома сидеть было невыносимо, пусть даже и у дяди. Поток мыслей не останавливался ни на минуту. Грегор накинул пальто и шляпу и сказав дяде, что скоро вернётся, вышел в сад. Если Андриус хочет — пусть следует за ним. Он сам не понял почему, но ноги несли его прочь от дома. Хотелось идти и идти, не зная отдыха. Здоровье вроде бы восстановилось, хотя обожжённая нога временами побаливала, да и глаза уже видели как раньше, но что толку? Правда, дядя говорил, что у него появились седые волосы, а ещё шрам от ожога на лице, но он не смотрелся в зеркало. Зачем это ему нужно? Он уходил от дядиного дома и от жилых кварталов Гарлетона, в поля, некогда покрытые вереском, а теперь стоявшие голыми, грязными, с пожухлой травой и редкими островками снега. Что он искал? Грегор сам не мог бы дать на это ответа. Он просто хотел отдохнуть, побыть один в тишине, убежать от мыслей, и шёл, всё ускоряя и ускоряя шаг. Дорога была почти пустая, хотя пару раз мимо него прошли несколько человек, но он даже не обратил на них внимания, полностью погружённый в свои мысли. Очнулся Грегор, как от удара, лишь когда услышал: