Роковое влечение (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна. Страница 21

- Ты спасла мне жизнь! Спасибо!

Ульяна, пораженная теплотой его слов, явно растерялась и не знала что ответить. Внезапно на ее лице засияла добрая улыбка. Такая искренняя и красивая, он непроизвольно залюбовался ею.

Внутри Антонио что-то дрогнуло, как будто растаял кусок льда, который сковывал бесчувственное сердце. Что-то он совсем размяк в последнее время, потерял хватку, развесил уши. Хоть сейчас за жабры бери и тащи в застенки муниципалитета брак регистрировать.

Он взял её на руки и понёс вниз, начав острожный спуск с утеса по дальней, узкой тропе, серпантином ведущей к ущелью.

— А вдруг волна придёт снова? — вцепилась Ульяна в его плечи.

Похожая на перепуганного котенка, его охваченная страхом коза жалась к груди, опасаясь переменчивой погоды. Как он и предполагал, вернуться на пляж будет тяжёлым испытанием, поэтому кое-что задумал.

— Ветер стих, волны образуются из-за ветра, — успокаивающе пояснил Антонио.

— На самом деле, нет! — возразила бледная как простыня Ульяна, отрицательно кивая. — Волны возникают по разным причинам: из-за ветра, прохождения судна, падения в воду какого-либо предмета, притяжения Луны, землетрясения, извержения подводного вулкана или схода…

Антонио улыбнулся и прижался к ее губам, затыкая рот поцелуем. Слизывая страх без остатка. Ему нравилось, как учёная мышка от его прикосновений превращалась в развратную кошечку. Это возбуждало. Идти, целоваться и нести на руках женщину оказалось занятием не из лёгких. Но он справился, ощущая, как приятное тепло разливается по телу, расслабляется и словно начинает свободнее дышать каждая клетка организма. Потому что они все еще живы, а это самое главное. Её раны он вылечит, что-нибудь придумает. Он чувствовал нечто вроде ответственности за неё, уж слишком много им довелось пережить вместе.

Некстати Антонио вспомнил про свой тайник. В прошлый раз он перекопал все заново, сделал ямку глубже и прибил камнями. Но волна прошла через весь остров…

— Я тут подумала, — всхлипнула девушка, — моя мама, все мои знакомые, наверное, считают меня умершей.

— С этим ничего не поделать

— Я не знаю сколько мы здесь.

— Полторы недели, я делаю засечки.

— Я давно должна была вернуться из отпуска. Никто не знает о том, что я поехала на яхте, просто не вернулась в отель и все. Все мои родные, друзья, коллеги считают, что меня больше нет.

— И твой профессор, — выплюнул эту глупость Антонио, не успев подумать.

И если раньше его смешила вся эта история, то сейчас почему-то активно не нравилось вспоминать, как по прибытии на остров она без умолку тараторила о старом мудаке.

— Ты вернёшься, и это станет им подарком, — засунул он свое ущемленное самолюбие в задницу, надев на лицо маску равнодушия.

О своих он не думал. Он часто исчезал, иногда не появлялся месяцами. Вряд ли мать решит, будто он окочурился, если только деньги закончатся.

Козочка выглядела расстроенной и, хотя он все больше думал о тайнике, ему пришло в голову, что, возможно, ей необходима поддержка. Это слегка напрягало. Он не выносил нытья, женских слез и всякой такой хрени. Сюсюкаться с женщинами он не привык. Ульяна смотрелась опустошённой, похоже ее силе воле пришёл конец — лимит храбрости ученой курочки исчерпал себя. Помогать физически, да даже ругаться — это одно, а вот сопереживать — совсем другое.

Если бы не раны, он мог бы отвлечь её, облизав с ног до головы, затрахав до поросячьего визга, но сейчас излюбленное занятие не подходило.

— Когда твои узнают, что ты выжила в подобной передряге, они будут гордиться тобой.

Ульяна подняла на него огромные, красивые глаза. Антонио замер, засмотрелся, даже повернулся было к ней, чтобы сказать, что-то чересчур личное, но вовремя остановился от подобной дурости.

— А в твоей учёной сфере и вовсе поднимут шум, станут водить экскурсии, чтобы в красках послушать о том, что произошло. Может даже напишешь книгу, только не надо описывать в деталях то, как мы сильно «сдружились».

Ульяна рассмеялась. Этот звук ему понравился и он прижал её к груди.

— Снимут про нас кино. «Пират и кандидат наук».

— Ну уж нет. «Пират и его белокурая киска», — парировал Антонио.

Они рассмеялись одновременно. Смотрели друг другу в глаза. А потом Антонио отвернулся первым, потому что почувствовал внутри нечто сладостное и опьяняющее, до дрожи во всем теле. Он ощущал нежность, но не мог позволить себе проявить её. Ведь когда их спасут, все кардинально изменится. В общем, все это ни к чему, и нужно скорее возвращаться на землю.

— Я проверю, что осталось в землянке, — аккуратно снял он со своих плеч руки девушки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 25

Антонио смотрел вдаль. За полторы недели ни одного корабля, кроме пиратской лодки. Все это ему не нравилось. Нет, конечно, он не рассчитывал, что они бросят все силы на его поиски. Но им необходимо то, что он прячет. А значит они будут искать. Видимо решили, будто он мертв, но розыск не остановят, по крайней мере, он на это надеялся. Островов подобных их острову очень много, а сигнал подать не было возможности. Антонио напряженно всматривался в далёкий морской горизонт…

— Мне не нравится, что я сижу и ничего не делаю.

Антонио вздохнул. На горизонте витиеватыми фигурками громоздились облака. Удивительное дело, Ульяна его не раздражала, несмотря на то, что все время находилась поблизости и несла всяческие женские глупости. Он принес ее на пляж и посадил на камень, девчонка слушалась, болтая перемотанными листьями ногами. Руки он «забинтовал» точно таким же способом.

После прилива рыбачить гораздо легче, чем до него. Антонио закинул импровизированную леску из остатков сети и подтащил на себя, заманивая. Леску намотал на выброшенную волной пластиковую банку. Приманкой служили щупальца маленького осьминога, которые через три часа начали жутко вонять, но зато работали исправно. А вот воблеры, мухи и тараканы оказались бесполезны, их пришлось выкинуть. Вообще в пищу можно употреблять множество морских гадов. Различных морских огурцов, двустворчатых моллюсков и морских ежей. На вид, конечно, противно, однако местные едят их с удовольствием. Ульяна пока справиться с собой не смогла: скривилась, заверещала и сжала нос, бросив унылый взгляд на склизкие вкусняшки. Чем вызвала у Антонио неконтролируемый приступ смеха. Он почти согнулся пополам от ее забавного вида.

Но успокоился и поджарил рыбу прямо на углях, к счастью, бутылка осталась в землянке, и ему удалось развести огонь. Солнце светило ярко и горячо, нагрев стекло довольно быстро.

Ульяна, несмотря на болезненные раны, улыбалась. Он часто разглядывал ее. Ему нравились плечи, руки, грудь, но больше всего ее взгляд — в нём не было фальши. Его умиляли её инфантильность и полная неприспособленность к такой вот дикой жизни, но в тоже время цепляла интеллигентность, полное отсутствие вульгарности и совершенное бескорыстие. Он больше не думал о том, что Ульяна заботилась о нем ради выгоды.

Цвета вдруг стали ярче, и он поймал себя на мысли, что ему нравились её гранатово-красные губы, роскошные бёдра и насыщенная белизна выгоревших на солнце волос. Как-то особенно сильно привлекали её смех и румянец, умные миндалевидные глаза и необузданность в постели. С какой еще женщиной ему бывало так комфортно?