Красная книга (СИ) - Нинсон Ингвар. Страница 69
— Рыбачить, что ли? А Таро он зачем нужен? Рыбы пожрать? Так ему тридцать километров крюк. Пусть лучше сразу чешет в город. Там и пожрёт.
— Твоя сестра предлагает мне отнять у старика лошадь. Может быть, я так и сделаю.
— Вряд ли вы ухудшите себе репутацию, — усмехнулась лесная тень.
— Только старикана притопить не забудь. А то репутацию, ладно. Но на листовках нет описания твоей внешности, колдун. Хочешь, чтобы появилась? Если нет, то послушай меня — притопи старикана.
< 52 Кровные Родственники 54 Уровень Сложности >
54 Уровень Сложности 54
Уровень Сложности
Ингвар вспомнил, что ничего не спросил про преследовательницу.
Нинсон простился с лесными тенями только пятнадцать минут назад. Сестры ещё не ушли далеко. Он закричал, забыв, что отряд Красных Волков может быть поблизости:
— Барышни!
Нет ответа.
Значит, сделать ещё один глоток из тыквы-горлянки и продолжить путь.
Ингвар пытался вообразить предстоящий диалог с рыбаком. Ничего не приходило в голову.
По сути, надо было определиться с одним из трёх вариантов.
Будет он уговаривать отдать лошадь или попробует украсть её или отобрать силой.
Нинсон плавно перешёл к вопросу, готов ли он убить ни в чём не повинного рыбака ради того, чтобы отобрать то, что необходимо ему самому. Жизнь Иггуля он легко обменял на свою.
Во-первых, Иггуль был подонком.
Во-вторых, кто-то из них двоих всё равно должен был остаться в земле.
Во всяком случае, тогда, хлеща друг друга ножами под раскатами грома и всполохами молний, они вряд ли могли бы договориться и разойтись миром.
Здесь же никто не должен умирать. Здесь можно просто не встречаться.
Так, ладно, а как бы действовал Таро Тайрэн?
Если бы он не думал о себе, как о Ингваре Нинсоне, которого лишь незнакомцы в неоправданно затянутых диалогах называют Таро, а на самом деле считал себя легендарным колдуном. Как бы он действовал?
Очевидно — колдовал.
Ладно, а как бы он действовал, если бы был Таро Тайрэном, но лишенным возможности колдовать?
Очевидно — наиболее эффективно. Ровно так, как советовала лесная тень.
Подкрасться, копьё в спину, забрать все припасы, притопить.
Нет. Такой образ мыслей, решительно не устраивал Нинсона. Он остановился. Посмотрел на кусочки серого неба в вышине.
— Чей это Мактуб? — громко спросил он у древесных крон.
Уголёк заметался дымным облаком.
— Нет уж! Понимаю, что интереснее следить за тем, кто пойдёт на что угодно. Такие люди добиваются большего. Но это не их Мактуб! Не их, а мой, понятно?! Не несуществующего и легендарного Таро Тайрэна! Это я автор! Там не будет сцены с убийством старика просто потому, что так проще и быстрее! Ясно? Ясно?!
Уголёк испуганно смотрел на Нинсона большими глазами. Далеко запела птица.
Лалангамена больше никак не реагировала на эти вопли.
Ингвар зашагал дальше.
Размышлял о том, что в сагах герой частенько рассказывал всю правду первому встречному. И это неудивительно. Это вполне правдоподобно. В людях живёт потребность выговориться.
Удивительно то, как часто заканчивается хорошо. Те, кто узнают правду, почему-то не начинают использовать её по прямому назначению — в качестве оружия.
От правды сердца тают, как восковые свечи. Вот чему учат саги.
Но это учение искренности и есть самая большая ложь.
И уже за одну эту невозможную, немыслимую неправду нельзя не любить их.
Нинсон подавился пятикратным «не», закашлялся, сплюнул густую слюну.
Это не просто двойное дно всех сказаний.
Это — великолепный ковёр.
Разостланный над глубоким колодцем.
На дне которого белеют кости доверчивых.
< 53 Тень Тени 55 Навье Озеро >
55 Навье Озеро 55
Навье Озеро
Ингвар легко прошёл десять километров.
Несмотря на загадочное название и слово «озеро», на деле это был лишь пруд размером с поле для игры в рутгер. Шагов пятьдесят по длинной стороне и только двадцать-тридцать по короткой. Тропинка упиралась в серёдку длинного края. В некоторых местах деревья подступали к самой кромке воды. В некоторых — между чащей и прудом был широкий просвет.
Тут не было песчаной косы и того, что в привычном смысле называется берегом. Только густые заросли камыша и рогоза, которые окружали воду.
По сторонам от дорожки росли два мощных дуба. Своего рода арка, своего рода стражи. Даже без звучного названия было понятно, что прудик не простой. Или стал таковым от дубов-привратников, мистического названия творимых здесь обрядов и недоброй славы.
На другой стороне озера дымил маленький костерок. Ни огня, ни сидящего перед ним человека не было видно из-за зарослей. Только голову крупного каракового коня. Нинсон почему-то не сомневался, что это парень. Тот поднял голову и уставился на Ингвара поверх травы и водной глади.
Нинсон думал, что у лошадей слабое зрение. Впрочем, животное так и так учуяло бы его. От Великана несло потом и кровью. По звериным меркам. Среди леса и запахов стоячей воды человек не почуял бы его приближения даже с наветренной стороны.
Донеслись вопросы, заданные старческим голосом:
— Что там, Джо? Увидел кого-то?
Ингвар успел бухнуться в заросли и откатиться за ствол необъятного дуба, до того как над острыми стеблями камыша и коричневыми валиками рогоза появилось лицо. Нинсон подумал, что вот так же, именно на этом самом месте, в дубовых корнях, будут сидеть Красные Волки, которые придут за ним.
— Эй! Есть там кто?
Ингвар растерял свои руны, как принято говорить о колдунах, забывших, что они собирались колдовать. Он чувствовал себя охотником, не колдуном. Крался по зарослям, держа копьё в отведённой руке. Правда, в ещё большей степени он ощущал себя актёром, исполнявшим несвойственную роль.
Двадцать, двадцать, двадцать!
Чутка удачи.
Он обошёл Навье озеро по кромке воды, оскальзываясь в ряску. Там, где деревья далеко отступали от берега, Нинсон оставался у пруда, а не следовал за лесом. Почти обошёл озеро и замер, только уставившись на коня, пощипывающего травку.
Продолжая неотрывно смотреть на лошадь на опушке и уйдя в мысли о том, как половчее подобраться к старику, Ингвар зачерпнул рукой воды, собираясь умыть горящее от волнения и лихорадки лицо. Рука ткнулась в комок начавших расклеиваться по весне лягушек. Те зашевелили лапками.
Лягушки ещё находились в спячке. И потому двигались медленно. А кроме того без каких-либо звуков. Никаких знакомых ква-ква, никакого водяного всплеска. Только пугающее прикосновение холодных пальцев, которые со всех сторон обняли запястье Великана.
Нинсон резко выдернул руку из воды. Зашелестел камыш. Плеснули отброшенные лягушки. Ингвар упал на задницу, соскользнув ногой в воду.
В этот момент вся усталость последних трёх дней, вся беспросветность голода и холодной ночёвки ударили по нему. У Великана не было сил подняться. Да и не хотелось.
Ингвар дремотно задумался о том, а чего бы хотелось?
Что-то ведь имелось такое, что не продиктовано жёсткой необходимостью и крадущимися по следу Красными Волками?
Ничего не приходило на ум.
Разве что уснуть в пахучем гнезде попон, к которому он так привык. Под мерный рассказ Тульпы о подвигах легендарного колдуна, о рунах, о знаках, раствориться в её косой усмешке и светящихся глазах. Больное колено под её руками словно наполнялось густым и тёплым маслом, снимающим боль и усталость, излечивающим от всего.
Старый пруд. Прыгнула лягушка. Всплеск воды.
Старый пруд. Прыгнула в воду лягушка. Всплеск в тишине.
Старый пруд заглох. Прыгнула лягушка. Слышен тихий всплеск.
Или проснуться от этого кошмара под выцветшим стёганым одеялом, обнять Лонеку, понюхать её волосы. Наполниться тёплым и родным запахом женского тела. Удивиться тому, что это она здесь, в кровати, когда недалеко от замка, на ярмарке, обосновалась знаменитая гадалка Ятона. Лонека всегда живо интересовалась этой темой.