Князь... просто князь (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич. Страница 14

[1] Кулеш — это жидкая каша — похлебка. Такая консистенция идеальна для сохранения желудка в порядке долгое время.

[2] Их смесь, слитая в горячую (но не кипящую) воду, порождает вещество похожее на канифоль (после остывания). При температуре около 80 градусов (на водяной ванне) это вещество расплавляется в жидкость. Полимеризация происходит при температуре 150–160 градусов, желательно под давление в 5–8 атмосфер.

[3] Этот предохранитель подбирался эмпирически, опытным путем.

Глава 7

861 год, 14 октября, Гнездо

— Твою же мать… — тихо прорычал Ярослав, когда вышел на шум.

Недалеко от усадьбы сцепились и таскали друг друга за бороды два жреца. Хотен — волхв Велеса и Аристарх — дьяк Никейского обряда. Причем так основательно. От души. И что-то бессвязное орали — каждый на своем языке. Но главное — толпа заводилась и казалось, что их конфликт вот-вот выльется во что-то куда более опасное.

— ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?! — Проорал наш герой, подойдя ближе.

Драчуны даже ухом не повели.

— Растащить, — приказал Ярослав пришедшим с ним дружинникам. Старым еще. Те немедля ни секунды двинулись вперед, быстро и жестко прекратив драку. После чего растащив трепыхающихся бойцов в стороны.

Кто-то из толпы что-то выкрикнул неодобрительное. Дескать, не нужно было их растаскивать.

— А НУ ТИХО! — Рявкнул Ярослав, вид которого оказался на удивление яростный и гневный. А рука невольно легла на рукоятку меча. Из-за чего толпа как-то поутихла. И секунд пять окончательно успокоилась под гневным взглядом категорически опасного человека. Наш герой никогда не нападал первым и вообще предпочитал не бравировать своими навыками в поединках. Да и эмоционально старался быть сдержанным. Поэтому его нескрываемая ярость и раздражение пугали без шуток и оговорок.

После того, как шум и гам прекратился, Ярослав вновь обратился к драчунам:

— Что здесь происходит? Первым отвечаешь ты, — указал он на волхва Велеса.

И понеслось.

Эти два уважаемых и в общем-то немолодых мужчины сцепились из-за какой-то мелочи. В представлении Ярослава. А потом — пошло-поехало. Буквально за несколько минут беседы они переругались, посчитав что их собеседник оскорбляет их бога. А дальше? Дальше цивилизованный диспут на кулаках. Как и положено при нормальном демократическом процессе. Хорошо хоть за оружие не схватились. Ума хватило.

— Ты говоришь, что он оскорбил твоего Бога? — Прервал эти вопли Ярослав, обращаясь к Хотену.

— Да!

— А ты считаешь, что он оскорбил твоего? — Уточнил он у Аристарха.

— Истинно так! И твоего!

— Если два Бога считают себя оскорбленными, то почему деретесь вы?

Пауза.

— Может быть ваши Боги вам как-то сообщили о том, что их оскорбили и приказали вам атаковать обидчиков? Ангелов послали, например, или иных священных животных?

— Ангелы не животные! — Взвился дьяк Никейского обряда.

— Это меняет смысл? К тебе прибыл божий посланник и передал приказ напасть на этого человека?

— Нет, — после долгой паузы произнес дьяк.

— А к тебе?

— Я сам божий посланник!

— Ты не ответил на мой вопрос. К тебе кто-то прибыл и передал приказ Велеса?

— Нет. Но…

— Тихо! — Рявкнул Ярослав, прерывая возражение. — То есть, вам ПОКАЗАЛОСЬ, что кто-то оскорбил вашего Бога? И вы, приняв решение за Бога, решили немедленно покарать хулителя? Прекрасно! Замечательно!

— Все не так! — Воскликнул волхв Велеса.

— А как? Ты хочешь сказать, что ты специально провоцировал жителей Гнезда взяться за оружие? Или это, все же, от излишнего рвения духовного?

— Взяться за оружие?!

— Да. Взять за оружие. Когда я пришел — толпа уже была готова сцепиться. И из-за вашего безответственного поведения пролилась бы кровь невинных. Возможно много крови. Вы оба это понимаете?

Тишина.

— На правах конунга Гнезда я приговариваю вас обоих к десяти ударам розгами по заду. Прилюдно. За то, что по дурости своей или злому умыслу чуть не устроили кровавую драку, а также едва не посеяли большую вражду в этом славном городе. И если я не прав, то Бог каждого из вас отведет руку секущую.

— Что?! — Ахнули они оба. Начали оглядываться, но толпа молчала.

После небольшой паузы, видя, что шоу людям нравится, Ярослав кивнул дружинникам своим, дабы приступить к делу. Да не абы кому, а тем дружинникам, что ему в свое время на службу определил волхв Перуна. А значит людей не заинтересованных. Те ловко скрутили обоих дебоширов и перед всем честным народом всыпали каждому по голому заду десяток ударов розгами. От души. Так, что в кровь это место рассекли. И гром не ударил. И небеса не развезлись. Даже кошка и то — не мяукнула, молча наблюдая за воплями несчастных.

— Обработайте раны обоим, — кивнул на лежащих жрецов произнес наш герой, едва сдерживая отвращение.

И сразу девочка, что служила при Пелагеи, направились к ним, чтобы очистить раны от попавшего в них мусора и обработать антисептиком. Ярослав специально озаботился тем, чтобы при его дружине и его усадьбе были травницы. Считай медсестры. Их пришлось разворачивать на базе культа Макоши. В христианстве это все порицалось, там пока молитва была и послушание были основными лекарствами. А с другими подходящими культами такой тесной связи у нашего героя не было. Поэтому при усадьбе конунга к осени 862 года уже существовала целая микро-школа из пяти юниц, что учились разбираться в травах и оказывать медицинскую помощь. Не только вот такую, а всякую. Ну и, заодно, парень вбивал в них четкое и ясное понимание санитарии, гигиены и прочих вещей, которыми владел. Получалось так себе, но все же лучше, чем ничего. Очень хотелось парней привлекать к обучению, но и этих девиц учить было некому толком. Только одна старуха из культа Макоши мало-мальски про свойства трав им рассказывала, и Пелагея, что знала. Да и как парней в услужение чисто женскому божеству пристроишь? В общем — беда.

— Их тут оставить? — Спросил дружинник, все еще державший окровавленную розгу.

— Зачем? Как раны им обработают — положить на носилки и в усадьбу несите. Уважаемые же люди. Пусть полежат, придут в себя.

Дружинник кивнул и отправил рекрута, что был с ними, в усадьбу за носилками. А сам Ярослав, воспользовавшись тем, что здесь собралось уже практически все Гнездо, провел стихийный тинг. Объяснил свой поступок, найдя одобрение жителей. Не у всех, конечно. Но опасность момента многие оценили. Подавляющее большинство. Ведь реально уже чуть за оружие не схватились. А устраивать такие религиозные конфликты в по сути торговом городе — глупо. Ведь тут все ездят. Даже мусульмане и иудеи бывают время от времени. Так что — религиозную вражду плодить — себе вредить. Ибо торговлишка оскудеет.

Кроме того, народ, с подачи Ярослава, утвердил регулярный патруль, притом — круглосуточный. Из числа ополченцев, чья смена заступает тренироваться. То есть, силами жителей. Формально. Но, по сути, под руководством конунга, который таким образом получал в свои руки еще и какой-то компонент полицейских функций. То есть, продолжал усиливать свое влияние…

Тем временем в Константинополе Василевс Вардан скривившись от раздражения смотрел на лица путешественников, прибывших из Гнезда. Они как раз закончили ему докладывать о гибели Никифора…

Полторы тысячи километров вниз по Днепру. В том числе и через пороги. Да девятьсот километров каботажем вдоль западного побережья Черного моря. В принципе — серьезное расстояние. Да еще для IX века. Но есть нюансы…

В древности, и в раннем Средневековье путешествия, особенно дальние, были проблемой. А связанность регионов в целом была очень и очень слабой. Однако торговля шла. И путешественники путешествовали. А иногда и такие государства собирались, что диву даешься тому, как им удавалась таким огромным существовать. Да и удавалось нередко поддерживать торговые связи на совершенно чудовищным по меркам тех лет расстояниях[1].