Склеп, который мы должны взорвать (СИ) - Вагнер Лара. Страница 22

— Почему ты остановился? — осведомляется Виктор. — Что произошло?

— Я дошел до конца аллеи, а там пруд… глубокий… с мостиком… на мостике стоит Тин, перегнулся через перила… Что ты делаешь?! Стой!

Снова пауза.

— Ну, что же дальше? Отвечай.

— Поздно, он уже бросился в воду… А я плаваю… хуже некуда. Помогите кто-нибудь!!!

Поэт уже кричит на всю квартиру, надеюсь, соседям за стеной не слышно. Виктор снова вмешивается:

— Угомонись. Вот так, тихо… А теперь просто ответь мне, чем дело закончилось?

— Я… все-таки оказался в воде, правда, не сразу… Но ведь от меня никакого толку. Сам едва на поверхности держусь… Еще чуть-чуть проплыть, он где-то здесь, он еще не успел… Пахнет водорослями, они повсюду, вода мутная… Я ничего в ней не могу различить… Тин!..

— Ох уж эти горе-реконструкторы, — шепчет Виктор, обернувшись к волшебнику, ну, и ко мне тоже, хоть о моем присутствии не подозревает. — Турниры они устраивают. В наше время молодежь сходила с ума иначе. Что уж ты еще просил уточнить?

— Цифры…

— Да, конечно.

Виктор обращается к поэту, которого трясет крупной дрожью:

— Скажи, в этих ваших поэмах упоминались какие-нибудь цифры?

Поэт с трудом разлепляет губы.

— Поэма Тина называлась «Девять шагов на Север»…

Глава 19

— Итак, что мы нарыли на сегодняшний день…

Волшебник размашисто пишет цифры карандашом на салфетке, грифель вдавливается в мягкую поверхность.

17… 50… 9…

— Короче, в этом пока и состоит наш капитал.

— И это всё? Ты же сам предлагал учитывать мельчайшие детали. Даты, когда мы находим очередной ключ, обстоятельства, имена. Записи в блокноте…

— Я заблуждался. Сейчас уже считаю, что задачка гораздо проще. Одни цифры. А потом что-нибудь с ними нужно по-быстрому сделать. Например, тупо сплюсовать… Пока семьдесят шесть получается.

— Неубедительно звучит.

— Возможно. Но, как правило, из всех путей надо выбирать самый простой и примитивный. Сужу по своему богатому опыту. Не будем слишком изощряться. Мне кажется, тот чувак, что нас направляет, не ставит целью запутать поиски. Он ведь хочет, чтобы мы нашли выход. Иначе нафига сам подкидывает подсказки?

Принц и палач в нашей с волшебником дискуссии участия не принимают.

Палач уже допил свой кофе, теперь внимательно изучает окружающую обстановку. Мы вчетвером расположились на последнем этаже торгового центра, под самой крышей. Крыша стеклянная, с витражными вставками. Смотрится эффектно, цветные детали отбрасывают отсветы на стены и белый мозаичный пол, словно бледная радуга заглянула внутрь просторного помещения.

Посетителей в этот час мало, поблизости никто не маячит, так что можно вести беседу не таясь и не прибегая к иносказаниям. Огромная площадь здесь разбита на сектора, в каждом из которых свое меню и собственное оформление. Мы остановились на кафе, стилизованном под старину. Даже нечто вроде гербов и силуэтов мечей проглядывает на деревянных панелях. Отличный выбор.

Принц рассеянно размешивает ложкой узорную пену в чашке. Там сначала было симпатичное сердечко, теперь осталась беспорядочная смесь бежевых, коричневых и молочных полосок. Вид у принца сегодня чуть мрачней, чем обычно, но в принципе, он вполне оправился от потрясения. Все эти впечатлительные личности довольно быстро успокаиваются и приходят в себя, пока несчастье не затрагивает их лично. Что уж он там рассматривает на поверхности кофе? Гадает, что ли? Хочет увидеть будущее? Длинные черные ресницы время от времени лениво опускаются, чашка медленно подносится к чувственным губам. Мне почему-то ничего не известно о королевской семье, хотя точно доводилось бывать в столице. Однако не сомневаюсь: принц избалован с раннего детства, искренне считает, что мир обязан вертеться вокруг него. Терпеть его не могу….

Пускай некоторые ближайшие соседи раздражают, зато кофейный аромат расслабляет и убаюкивает. Я расположился посреди стола из темного дерева. В ажурной мелкой корзинке для салфеток уютно, как в садовой беседке. Сам стол напоминает тяжелые столы в таверне старого Немерра. Такая же гладкая, отполированная бесчисленными прикосновениями поверхность. До чего приятно бывало в таверне… не вечером (тогда становилось шумновато), а посреди жаркого солнечного дня, когда доводилось попасть в умиротворяющий прохладный полумрак. Пахло пряными травами, пучки которых жена Немерра развешивала по углам для просушки. В глиняные чаши лилось густое медовое вино… Однако здесь в Городе тоже находятся время от времени недурные уголки.

Поэта с нами нет, он сегодня трудится в поте лица. Причем не на ниве литературы, а в самом банальном физическом смысле. Какой-то знакомый Николая из прежней жизни предложил подработать. Сразу четверо обитателей подвала отправились в пригород на разбор старого кирпичного дома. Что ж, поэту полезно приобщиться к свежим впечатлениям. Вчера на обратном пути он был весел и беззаботен, оживленно размахивал руками и радовался, что так легко вспомнил нужные сведения и оказался полезным для общего дела. Виктор оборвал нить воспоминаний, сказал, ни к чему такой тяжкий груз. Поэтому поэт, очнувшись от гипнотического сна, уже не осознавал, что стал случайной причиной гибели своего несчастного друга.

— Надо еще что-нибудь заказать.

Волшебник поднимается со своего места, направляется к стойке в другом конце зала. Возвращается с подносом, на котором стоят три металлических вазочки с горками перемешанного с шоколадной крошкой и орехами мороженого.

— Угощайтесь.

Ставит пред принцем одну из вазочек.

— Тебе ванильное, как ты любишь.

— Спасибо.

Волшебник двигает в сторону палача вторую порцию, себе оставляет третью и снова усаживается за стол.

— Поэта вскрыли, теперь надо бы за няню Клару приняться. Что-то она давно не показывалась, кстати.

— У нее же роман с работодателем наклевывается, ты не знал? — замечает палач.

— Работодатель, что — извращенец?

— У него просто жена стерва. А наша Кларинда умеет к нему подойти, посочувствовать, проявить свою милоту. Почти каждый мужик на такое клюнет, на внешность и разницу в возрасте внимания не обратит. Она правильную тактику выбрала, точнее они. Две молоденькие феечки были на редкость безмозглыми, зато когда мозги сложились вдвое, получилась вполне разумная баба. Погоди, она еще раздумает возвращаться…

Мне претит ход его мыслей.

— Этого еще только не хватало! Я уверен, что мы должны действовать сообща и покинуть Город вместе. Очевидный ведь посыл, иначе не удалось бы собраться. А поэта и вовсе словно кто-то направлял по дороге в подвал.

— Тоже так думаю, — соглашается волшебник. — Ну, если вдруг что, уговорим Клару как-нибудь, и не таких уговаривали.

Раздается приятная мелодия, кто-то соскучился по принцу. Он отвечает, слегка отвернувшись от нас всех.

— Да, у меня все нормально, не беспокойся… Сейчас в кафе сижу, — крошечная пауза, — с друзьями. Тебе тоже…

«С друзьями», это, конечно, громко сказано, если только не учитывать волшебника. Хотя как еще нас назвать — «товарищи по несчастью», «пришельцы из далекой страны»? Смешно. Могу поспорить, что знаю имя женщины, которая по-матерински заботится о нем.

Он быстро заканчивает разговор. Что ж, потом расплатится за эту заботу и нежность, можно даже не сомневаться. Расплатится привычным способом. Ладно, мне нет до них ни малейшего дела, хватит думать о Нине и ее своеобразной, манящей, осенней прелести. Ведь у меня есть фея…

Между тем палач загорелся новой идеей. Правда, определение «загорелся» к нему не вполне подходит.

— Слушай, а ты почему о себе помалкиваешь? — глядя прямо в глаза волшебнику, спрашивает он. — Все только о других. Меня ведь быстро расколол. Я вполне допускаю, что принц не понимает, из-за чего сюда угодил. Но ты-то себе на уме. Начни-ка на этот раз с себя.

— Думаешь, я сам не терялся в догадках? И потом, я же давно сказал, что собака зарыта в моих заигрываниях с магией. Собственно, я догадался, что стало причиной. Могу нужную цифру назвать дня нашей коллекции — «восьмерка». Достаточно тебе этого?