Склеп, который мы должны взорвать (СИ) - Вагнер Лара. Страница 24

Глава 21

Палач предлагает:

— Может, пивка? Только погоди, не рассказывай без меня…

Не дожидаясь ответа, отправляется в стойке. Вскоре возвращается с устрашающих размеров прозрачными кружками, наполненными жидкостью медового цвета. Судя по поднимающемуся от них запаху, на вкус никакого сравнения с пивом, которое издавна варили в долине Мерцающих озер. Там в ход шли чудесные травы и тайные рецепты. Как сейчас представляю… Но все равно теперешний напиток тоже довольно соблазнителен.

Зависаю над краем кружки волшебника. А не бухнуться ли мне прямо в ароматную жидкость? Кто знает, вдруг погружение поможет ощутить вкус? Да, капли дождя мою призрачную оболочку не прошибают, но тут все-таки другой случай. Попробовать? Рискнуть? Надоело бесконечное и безнадежное осознание того, что мне недоступны простейшие человеческие ощущения. Сколько еще чувствовать себя изгоем? Разумеется, это лишь шальная идея. На самом деле ни за что не стану воплощать ее в жизнь. Не хватало только опозориться перед подчиненными. То есть они мне не подчиненные, но все-таки… Подопечные. Где ручательство, что сумею вынырнуть обратно? Да и волшебнику вряд ли понравится, что кто-то плещется в его пиве.

Пускай пьют без меня, обойдусь как-нибудь. Возвращаюсь в уютную салфеточницу.

— Так вот, — продолжает волшебник, не подозревающий, что на его кружку кое-кто сейчас нацеливался, — усталый путник попросился на ночлег. Мне не жалко, дом большой, свободных комнат полно. Наутро выяснилось, что я временно приютил знаменитого странствующего лекаря, Торрина из Лаачина.

— Да, известная личность, — замечает палач, отхлебывая пиво. — Хотя в последние годы его слава как-то поутихла.

— Сейчас объясню, почему поутихла. Ты, конечно, тоже слышал о Торрине? — это уже ко мне обращение, впервые за последние полчаса.

— Впервые слышу.

— Странно. Надо тебе сказать, что Торрин с юных лет оставил роскошный родительский дом и посвятил себя служению нуждающимся. Он обучился науке врачевания у почтенного лекаря и преуспел в своем деле. Но этим не ограничивался, помогал всем, кому было тяжело, в любых ситуациях. Никем не гнушался, даже совсем уж падшими и преступниками. Сам вел жизнь аскета, делился тем немногим, что у него было. Короче говоря, редкая птица. Ему пришлось до изнеможения потрудиться в Станодиле, это такая местность на краю болот. Климат там поганый, жители перебиваются кое-как. Да еще и нагрянула какая-то кошмарная эпидемия. Люди мерли как мухи, местный лекарь сбежал, сам боялся заразиться. Понятно, когда Торрин прослышал про их беду, сразу кинулся на помощь. В этом он видел смысл своего существования. Если кто и мог остановить эпидемию, то только он один. Остальные предпочитали не соваться в гиблый край. Спасал, лечил, о себе забывал, как обычно. Эпидемия пошла на спад, а потом вовсе затихла. Торрин отправился обратно, в свое непритязательное пристанище в Магатте. Там он жил, пока никто не нуждался в его помощи. Как правило, отдыхать доводилось недолго. По пути домой Торрин совсем обессилел. Лошадь пала, пришлось идти пешком. Эти станодильцы даже провожатого с ним не отправили. Неблагодарные твари.

Пару дней он просто отсыпался и восстанавливался. Потом начал выходить из комнаты, с удовольствием располагался в зале с камином, наслаждался каждой минутой отдыха. С ним оказалось потрясающе интересно беседовать. Буквально обо всем. Торрин был одним из самых образованных жителей Аверхальма и округи, это все признавали. Блестящий собеседник. Я люблю, когда тот, с кем говоришь, находится на твоем уровне, и не надо до него опускаться. Можно упорхнуть в самые высокие материи…

— Ты, выходит, этот… как его… сноб, — говорит палач.

— Не, я парень простой. Хотя люблю ученые беседы, есть такое. А еще Торрин делился случаями из своей подвижнической жизни. Довелось столкнуться и с горем, и с благородством, и с подлым обманом…

Сначала я упустил из виду, что мой милый домашний демон не в настроении. Но с каждым днем он становился все мрачней, уже трудно было не заметить. Только потом я догадался, что он ревнует. Так ревнуют собаки, когда хозяин уделяет много внимания гостью. Когда мы с Торрином общались на разные темы, Аррена прямо переклинивало. В целом понятно, я совсем его забросил. А он-то — всего лишь беглый демон низшего разряда. Бедняга, даже говорить не умеет… Ничего за душой, кроме смазливой мордахи да крыльев. Конечно, ему было обидно, что я его теперь вроде как в расчет не принимаю, и с чужаком мне интересней. Аррен наверняка уже воспринимал мой дом как собственный. Дурак я был, вовремя не просек. Торрин начал намекать, что загостился. Но мне жаль было лишиться его общества. Как-то вечером он сказал, что все же пора ему трогаться в путь. Ведь пока находился в моем доме, обязательно появились новые страдальцы. Я принялся его отговаривать, убеждал задержаться еще хоть на пару дней.

И тут Аррен, который тихонько скучал в углу, вскочил на ноги, метнулся ближе к нам. Вспыхнула огненная молния, пролетела через комнату… В следующее мгновение Торрин превратился в пылающий факел, а еще через мгновение — в пепел. Я ничего не успел поделать. Да и вряд ли бы смог.

Аррен замер над тем, что осталось от человека, который полминуты назад улыбался и разговаривал… Потом бросил на меня умоляющий взгляд… Думаю, он уже раскаивался, что не смог совладать со своей натурой. Я был в бешенстве. На полу в горке теплого пепла виднелись угли, оставшиеся от башмаков Торрина. Они еще не успели рассыпаться в прах. Я схватил обугленный ошметок, очертил круг на полу, быстро прочитал заклинание. Разгорелось синее пламя… Аррена стало засасывать внутрь круга. Сопротивляться он не сумел. Впрочем, даже не пытался. Только смотрел на меня, не отрываясь, пока огненное болото пожирало его. Прощался… Длилось это, скорее всего, считанные минуты, но мне они показались бесконечностью. Аррен постепенно опускался вниз, в последний раз взметнулись его руки… И все…

****Вот и финал.

Такие люди, как Торрин, рождаются раз в тысячу лет. Ну, а демону не повезло с ним встретиться и погубить его. Вряд ли он соображал, что творит. Глупо подходить к подобному созданию с человеческими мерками. В здешних краях есть выражение: «Мы в ответе за тех, кого приручили». В том, что произошло, больше моей ответственности, чем вины Аррена. Какой с него спрос…

Об этой истории никто не узнал. Прах Торрина я развеял с высокого холма над зеленой долиной. Остался только медальон со знаком единства смерти и жизни. Этот талисман оказался бессильным, не уберег владельца от мучительной, хоть и скорой гибели. А здесь великий знак всего лишь означает цифру «восемь»…

— Вот и наши фирменные рыбсы!

Прямо вздрагиваю от неожиданности. Оказывается, официантка незаметно переместилась от стойки к нашему столу. Нельзя же так подкрадываться, особенно в финале довольно мрачного, я бы даже сказал трагического повествования.

Девица бесцеремонно сдвигает салфеточницу вместе со мной и водружает в центр стола зеркальное блюдо, наполненное крошечными рыбками из слегка подрумяненного теста. Выглядят они вполне натурально. В рыбное изобилие воткнуты три деревянных палочки с острыми концами.

— Попробуйте, очень вкусно. Только у нас такие готовят.

— Надо же, какой креатив, — одобряет волшебник, который моментально переключился из одной реальности в другую.

Подцепляет одну из рыбок палочкой…

— Действительно вкусно.

— Внутри кусочки горбуши и минтая, — воркует девица.

Не слишком гармоничное дополнение к мороженому. Ну да не моя печаль.

Между тем девица собирает на поднос опустевшие чашки и вазочки из-под мороженого. Казалось бы, ее обязанности закончены, и пора отправляться восвояси, к стойке. Однако девица медлит. Стоит, чуть наклонившись, умудряясь смотреть всем троим посетителям прямо в глаза одновременно. Белоснежная блузка распахнута до последних пределов, едва прикрывает соски. Грудь можно рассмотреть и оценить во всех подробностях. Недурная грудь, прямо скажем. Узкий темно-синий жилет обтягивает фигуру, верхняя застежка того и гляди оторвется и улетит на пол.