Иллюзия реальности (СИ) - Григоров Сергей Львович. Страница 76

Бородач, явно удрученный перспективой примкнуть к охране каравана, низко поклонился, но не решился на возражения. Ород же, уточняя каждую букву, произвел запись в своем свитке и милостиво отпустил всех отдыхать.

Находясь под впечатлением разговора с архивариусом, Алексей Сковородников решил не обращаться лишний раз к Амаду. Спросил лишь украдкой на ходу:

— Что это значит — последний караван?

— То, что заканчивается сезон паломничества, и к Создателю гонят последних. Тех, кто по какой-либо причине задержался в пути. Или… — Амад, поеживаясь, сошел не еле слышный шепот — не хотел идти по своей воле. Начинаются праздники урожая, свадьбы. Как я это упустил. В Лоскаве ведь выращивают только ранние овощи. У них праздники начинаются раньше… Но ничего. В любом случае обращаться с нами будут хорошо. Считай, что все неприятности закончились. Осталась одна, но непреодолимая, — Алтарь. Не понимаю, зачем тебе понадобилось идти к нему. Но коли ты послан…

Бормотание Амада сошло на нет как только они оказались в хижине, предназначенной для приема паломников. Их ждал вкусный горячий ужин — Алексей Сковородников, почуяв аппетитные запахи, понял, что проголодался. Впервые, как очутился в Консерве. Все кончается. Кончилась и его сытость.

Ранним утром их разбудили здравицы в честь Создателя. После скорого завтрака паломники были построены в колонну. Охранники, окружив ее, образовали из своих копий-ассагаев сплошную линию и весьма бодро надавили, поторапливая. Ни угроз, ни единого недоброжелательного взгляда, но тычки были решительны и довольно болезненны.

По бокам колонны образовались барабанщики, давшие неспешный темп. Кто-то затянул бодрую песню… впрочем какая это песня — монотонное повторение одного и того же музыкального оборота. И слова рефреном одни и те же.

Изредка слышались шутки. Но какие-то вымученные. Заезженные, видимо, набившие оскомину. Вызывающие разве что пародии улыбок. Пока строились, Алексей Сковородников вглядывался в лица паломников. У всех — как насильно натянутая благопристойная маска. Ни живых эмоций, ни мыслей. И не сборище людей, собирающихся куда-то идти со своей целью. И не стадо, влекомое на убой. Биомасса.

Они с Амадом замыкали цепочку паломников. Рядом с ними пристроился вчерашний бородач, изредка прощупывающий их настороженным взглядом. Вроде бы Боар его зовут, вспомнил Алексей Сковородников. Но сейчас не все ли равно, как кого величают?

Разговаривать под барабанный бой было несподручно, и почти всю дорогу они молчали. Идти было довольно легко. Ровная дорога, обозначенная высокими, густо посаженными деревьями и утоптанная тысячами ног, еле заметно спускалась вниз. Часа через два пути у обочины показались навесы. Объявили привал. Пение стало громче. Разнесли прохладительные напитки. Несколько раз хором пропели здравницы Создателю. Подремали минут пятнадцать, и снова в путь.

Второй привал сделали рядом с небольшим водоемом. Многие стали плескаться в нем, смывая дорожную пыль. Алексей Сковородников поискал взглядом Амада — тот, не теряя времени даром, пристроился к бочонку, зачерпывал из него и жадно пил. Алексей попробовал напиток — что-то вроде пива. Слегка дурманит голову и на вкус горьковат. Когда-то, вспомнилось, еще в прошлой жизни, он был большим любителем пива. Сейчас почему-то не тянуло к употреблению. Жизненный настрой был иным.

Амада быстро повело.

— Ну, ты понял, почему я согласился вести тебя к Алтарю? — спросил он.

— Почему? — переспросил Алексей Сковородников.

— Да потому, что мы, люди, достойны нечто большего, чем ползти, как скот, на бойню. Посмотри вокруг: через два дня все эти люди бесследно пропадут, сгинут под Уремом, и ничего от них не останется. Однако они делают вид, что у них прекрасное настроение. Что они счастливы продолжить свой путь. Ну нельзя же так безропотно идти на убой! Согласен?

— Да.

— Вот и я о том же. У каждой пылинки, у каждого человека должно быть какое-то оправдание появления его на свет! Чего я не приемлю ни при каких обстоятельствах — это бессмысленности. Создатель не мог сотворить ничего подобного! А ежели сделал — значит, он плохой создатель! — зачерпнув новый ковш хмельного напитка, Амад, икнув, оттолкнул Алексея Сковородникова. — Иди. Смотри. Радуйся ли огорчайся — не знаю, что ты будешь чувствовать. Не знаю, что ты должен вынести из всего этого. Не попадайся мне на глаза, а то, неровен час, я все про тебя расскажу Боару. Слабый я человек. Слабый, непоследовательный и непорядочный. Иди прочь!

Береженого бог бережет, и до вечера Алексей Сковородников шел чуть в стороне от Амада. Изредка, прикрываясь капюшоном плаща, переговаривался с «Элеонорой». Включать передатчик в открытую было нельзя: нижняя часть лица начинала ощутимо светиться. Теоретики ломали головы над объяснением данного эффекта. Руководство же экспедиции было озабочено иным: в какой момент прекратить игру и эвакуировать разведчика, как это осуществить? Одни настаивали: немедленно, как только станет совсем темно. Пусть исследуют алтарные камни космодесантники — это их хлеб, в конце концов. Другие возражали: ну как не воспользоваться благоприятным моментом, чтобы хоть краешком глаза не подглядеть, что с этим самым «алтарем» делают паломники. Пусть разведчик идет до самого-самого конца, и уходит только получив полную информацию.

Место для ночлега каравана было оборудовано капитально: навесы с ложами из пахучего свежего сена, деревянные столы, выстроенные одной большой буквой «п» и обставленные скамейками. Большие печи со стоящими на них кастрюлями разнообразных габаритов и форм, источающими соблазнительные запахи.

Ополоснувшись у рукомойников, паломники степенно расселись по столам. Прислуживали им охранники. Ради этого часть их передала свои копья товарищам, занявшим возвышенные площадки вокруг стоянки. Барабанщики без устали держали бодрый ритм.

Трапеза, сопровождаемая обильными возлияниями, продолжалась до полной темноты. Организаторы применили много ухищрений, чтобы создать видимость веселья. Заманивали на танцы посулами поднести какое-то особое питье, устраивали всевозможные конкурсы и соревнования. В середине натянутого празднества Амад, перебрав, молодецки захрапел. Боар заботливо отнес его на ложе, спать.

Следующий день был в целом похож на предыдущий. Местность, однако, стремительно менялась. Деревья по обочинам дороги сперва сменили колючие стелющие кусты, затем — жухлая трава. Зелень исчезла. Буро-желтая равнина, поросшая колючками, раскинулась до горизонта. Ни ручейка, ни прудика. В воздухе стоял еле заметный запах сероводорода, усиливающийся, когда порыв ветра налетал спереди — то напоминал о себе Урем.

Вторая ночная стоянка была устроена на каменистой площадке перед небольшой возвышенностью, сложенной из песчаника и камушков, похожих на гальку. Непрочная основа, поддаваясь ветрам, образовала округленные скалы, напоминающие на колонны.

— Вот они, Пальцы Агравы, — сказал Амад, оказавшийся рядом. Он был уже нетрезв несмотря на то, что к ужину еще не приглашали. — Завтра с утра нас разобьют на группы и поведут по тропинке к Алтарю. Мы, вероятно, пойдем одними из последних. Итак, впереди меня ждет последние полдня моей неправильной жизни… не считая ночи. Пойдем, сдобрим их хорошей порцией спиртного.

— Пойдем, — согласился Алексей Сковородников.

Впрочем, он смог сделать всего несколько глотков напитка — уж больно крепким тот показался. Более ничего для питья предложено не было, да и пища состояла только из жареных овощей и мяса. Вероятно, доставлять воду в эти пустынные места было трудоемко.

Притворившись сильно выпившим, Алексей Сковородников, покачиваясь, одним из первых отправился на лежанку. Накрывшись капюшоном, торопливо — ресурс передатчика садился гораздо быстрее, чем вначале его пути, — переговорил с «Элеонорой». Ему подробно рассказали особенности пути к озеру, по которому его завтра должны повести. Условились, что у самого входа в пещеру, в низине справа от тропинки его будет ждать специальный, невидимый сбоку лит. А под придорожным камнем будет спрятан парализатор. Он сможет вооружиться и далее действовать по обстановке — либо продолжить идти к «алтарю», либо сразу бежать к литу. К сожалению, организовать для подстраховки засаду спарки космодесантников не удастся — поздно спохватились и успели сделать только один невидимый летательный аппарат, пригодный для использования в условиях Консервы. Поэтому в непредвиденном случае помощь ему придется ждать минут пять — это время, необходимое для полета космодесантного бота от шахты до него.