Объединяя усилия (ЛП) - Пейдж Сабрина. Страница 40

Я опускаюсь на колени позади неё на кровати, мои руки исследуют её тело сзади, в то время как Эйден поглаживает её спереди.

— Ты этого хочешь, Грейс? Ты уверена?

Она издаёт долгий стон.

— Уверена.

Эйден стонет.

— Ты думала о том, чтобы сосать мой член, пока Ной трахает тебя?

Она хнычет.

— Да.

Я кладу руку ей на спину, подталкивая её опуститься на локти, так что она становится на четвереньки между нами.

— Вот так? — спрашиваю я, лаская её ягодицу. Её половые губки выглядывают между ног, блестя от влаги, и я уже знаю ответ на свой вопрос, но хочу, чтобы она произнесла это.

— Да. — Её голос дрожит, когда она отвечает.

— Я хочу видеть, как ты берёшь член Эйдена в свой рот, — требую я, и она делает это, всхлипывая, когда обхватывает его губами. Его руки лежат на её затылке, когда он начинает входить в её рот. — Ты думала о том, чтобы сосать член Эйдена, пока мой член был бы погружен в тебя, и это заставило тебя кончить, не так ли? — я протягиваю руку между ног Грейс. Она такая чертовски мокрая.

Она стонет в ответ, её голос приглушен членом Эйдена.

Я больше не могу ждать. Вдавливая свой член в её киску, я на мгновение замираю внутри её входа, наслаждаясь ощущением тесноты. Она выгибает спину и толкает бёдрами в мою сторону, явно жадная до моего члена.

Так что я даю ей то, что она хочет.

Схватив её за бёдра, я погружаюсь в Грейс одним быстрым движением, пока не проникаю глубоко, мои яйца прижаты к её половым губкам. Она такая тесная, что у меня перехватывает дыхание, и мне приходится на секунду остановиться, пока она приспосабливается к моему размеру.

Грейс стонет, долго и громко. Но это не единственный звук, который я слышу. Эйден тоже стонет — слишком низко и гортанно и совершенно первобытно, в отличие от всего, что я когда-либо слышала от него раньше. Когда я смотрю на него, на его лице появляется выражение муки. Схватив Грейс за волосы, он толкается её в рот сильнее, чем раньше, явно возбуждённый тем, что я трахаю её.

Я думаю, что это ревность так его заводит, пока он не произносит:

— Трахни её, — хриплым голосом он подбадривает меня. Когда он толкается глубже в её рот, чтобы подчеркнуть, Грейс стонет, качая своей задницей против меня и подстёгивая меня. — Трахни её и скажи мне, как ощущается её киска.

Потом я понимаю, что он не ревнует. Он возбуждён. О, чёрт. Я толкаюсь сильнее в Грейс, мои движения ускоряются, когда она приспосабливается ко мне.

— Её киска — лучшее, что есть на свете. — Это не преувеличение. Я говорю честно. Это лучшее, что я когда-либо чувствовала в своей жизни. — Она горячая. Такая чертовски горячая, влажная и тесная. Чёрт, она безумно тесная. Её киска подходит мне как перчатка, Эйден.

— О, боже, — выдыхает Грейс, её слова звучат приглушённо. Она стонет снова и снова, встречая меня с каждым толчком, брыкаясь против меня, чтобы насадить себя на мой член.

— Прямо как её рот, — бормочет Эйден. — Её тёплый, влажный, плотно сжатый, идеальный рот.

Я с силой опускаю руку на ягодицу Грейс, заставляя её взвизгнуть. Её мышцы крепко сжимают мой член в ответ на удар.

— Это то, что тебе нравится, Грейс? Использовать свой идеальный рот, чтобы сосать член Эйдена, пока я похоронен внутри тебя? Быть полностью заполненной нами обоими?

Она отстраняется от Эйдена, чтобы ответить.

— Да. Мне нравится это.

Я не могу насытиться ею.

— Ты хочешь, чтобы мы вошли в тебя, не так ли, сладкая? — спрашивает Эйден. — Ты хочешь, чтобы мы наполнили тебя с обоих концов?

— О, боже, — снова стонет она, её слова звучат приглушённо.

— Потри свой клитор, милая, — говорю я ей, потому что уже начинаю терять контроль. Я хочу, чтобы она кончила на мой член, чтобы почувствовать, как её киска сжимает меня, пока ничего не останется. — Ты кончишь на мой член и проглотишь всё до последней капли, что Эйден даст тебе.

— О, чёрт, — рычит Эйден.

Грейс тянется между своих ног, балансируя на коленях и одной руке, когда Эйден трахает её рот теперь быстрее. Возбуждение нарастает внутри меня, когда я погружаю свой член глубже в неё, наслаждаясь тем фактом, что она такая чертовски влажна для нас.

Я теряю счёт времени. Я теряю счёт всему, кроме того, как Грейс чувствуется, как она сжимает мой член, как её задница выглядит, когда я проникаю и выхожу из неё, и как она сосёт член Эйдена. Единственное, что я осознаю сейчас, это ощущения — звук моих тяжёлых, наполненных до отказа шаров у нижней части киски Грейс, её всхлипывания, которые превращаются в тихие стоны, когда она приближается к кульминации, грязные слова Эйдена, побуждающие её сосать сильнее, быстрее, глубже.

Теперь все ощущения — влага и пот, тяжёлые вздохи и кряхтения, стоны и крики. Теснота, влажность и мягкость Грейс на мне.

Пока она не закричит громко, её голос прорвётся сквозь все остальные ощущения, когда она кончит. Как только она начинает испытывать оргазм, её киска сжимает мой член, мгновенно вызывая оргазм. Я сжимаю её бедра, притягивая её так сильно, как это вообще возможно, трахая её всё сильнее и сильнее, когда я отпускаю её. Её мышцы сжимают меня, доят и требуют от меня всего.

Я не закрываю глаза. Я вхожу в неё с открытыми глазами, наблюдая, как лицо Эйдена искажается, и он кричит, хватая её волосы у корней, когда кончает ей в рот. И я зачарованно смотрю, как Грейс глотает всё, что у него есть, даже когда её киска продолжает сжимать мой член.

На несколько минут всё в комнате замирает. Единственный звук — это наше дыхание, больше похожее на пыхтение, когда мы втроём пытаемся отдышаться.

Чёрт возьми. Чувство освобождения безумно, как будто с моих плеч свалился груз, сдерживаемое разочарование, которое пришло от того, что я был рядом с этой девушкой и не мог глубоко погрузиться в неё.

До сих пор.

Я глубоко вздохнул. Проблема в том, что ещё до того, как мой член перестанет пульсировать, я знаю, что эта девушка станет моей зависимостью. Только я хочу большего. А хотеть кого-то вроде неё — опасное искушение, потому что она совершенно недосягаема.

Грейс

Сейчас полночь. Так показывают часы на моём телефоне, и я знаю это, потому что проверила их примерно триста раз. Сейчас полночь, и я, Грейс Салливан, глава благотворительного фонда и дочь главного представителя добрых старомодных американских семейных ценностей, лежу в постели между двух мужчин. Двух по-настоящему горячих мужчин. Двух очень, очень горячих мужчин, которые только что оттрахали меня, снова отнесли в душ и вымыли, а потом положили обратно в эту кровать.

Двух футболистов, которые овладели мной, как будто это была самая нормальная ситуация во всём мире.

А потом быстро уснули.

Теперь я зажата между Ноем и Эйденом, лежащими на спинах по обе стороны от меня и громко храпящими. Это не обычный храп. Они похожи на два товарных поезда. Или бензопилы. Соревнующиеся храпуны. Интересно, как, чёрт возьми, я спала в этом доме, не слыша их раньше сквозь стены?

Я должна быть измотана после четырёх оргазмов. Четырёх! Самое большее количество оргазмов, которые парень когда-либо дарил мне за одну ночь — ровно один, и он не шёл ни в какое сравнение с этим. Я даже не уверена был ли у меня настоящий оргазм до Ноя и Эйдена. То, что произошло сегодня с ними, было сногсшибательным, пальце-подгибающим, осе-смещающим сексом.

Непристойным, раскованным, чёрт-возьми-что-я-делаю сексом.

С двумя мужчинами.

С двумя футболистами с безнравственной репутацией.

С двумя мужчинами, которые были очень хороши в том, что они делали сегодня вечером — с их ртами и членами. Разделяя меня между собой.

Они, наверное, уже делали это раньше.

Эта мысль приходит мне в голову, и у меня перехватывает дыхание, а сердце пропускает несколько ударов.

Нет, это неправда. Ты видела, как они сражались за тебя, как они боролись за тебя. Эти мужчины не стали бы делить женщин.