Попасть в отбор, украсть проклятье (СИ) - Мамаева Надежда. Страница 48

– Господин главный огнеборец Эйлы? – иронично ответил ?р, стремительно обернувшись к говорившему.

Я тоже невольно посмотрела на того, кто столь смело окликнул ворона. Фигура впечатляла. Не столько размерами, сколько сложением литых мышц, по которым упруго хлестали капли дождя. Водник держал над раскрытой ладонью водную сферу, готовясь метнуть ее в пожар, который, судя по всему, уже успел подзакусить его одеждой. Во всяком случае, на рубашке огнеборца красовалась дыра. Одна. Зато такая, что целым остался лишь ворот. Штаны оказались прочнее и зияли лишь плеядой мелких прожженных проплешин.

Оценив мой заинтересованный взгляд, водник усмехнулся, а затем, красуясь, запустил водную сферу, которая в полете увеличилась в разы. Врезавшись в пламя, она окатила горящую стену. Обуглившийся остов зашипел. Вот только голос огнеборца заставил меня обратить внимание вновь на него.

– Не знал, что в каратели берут таких симпатичных эйр… – Маг прошелся взглядом по моей фигуре, которую щедро поливал дождь. - Заглядывал бы к Арнсгару почаще.

– Доложите обстановку, - отчеканил ворон, не поддавшись на провокацию, но все же сделав шаг вперед, как бы невзначай оттесняя меня от шатена-водника.

– Пожар начался четверть часа назад. Со взрыва. Скорее всего, искра. Или старые газовые рожки. Винокурня же, пусть и заброшенная. Кругом пары спиртовых начал же. От них порою даже противопожарные чары бессильны, – теперь огнеборец уже не пытался поддеть ворона, отвечал по делу, но в тоне явно слышалось раздражение.

– Есть пострадавшие?

– Неизвестно. Стена огня искажает поисковые заклинания. А жар такой силы, что не пробиться. Будто дракон полыхнул.

– Нужна помощь?

– Какая помощь? У меня и так тут пять расчетов… За полчаса потушим.

– Значит, нужна, - заключил ворон, начиная засучивать рукава.

Я понимала Ара, у которого была каждая минута на счету: слишком уж удобным было это место для того, чтобы здесь могли собраться заговорщики.

– Арнс, тебе никто не говорил, как ты бесишь? - фыркнул огнеборец. Но по тону было понятно: скорее для проформы.

– Сегодня утром – уже два раза, – словно гордясь этим, озвучил ?р. И уже мне: – Тай, отойди, чтобы тебя не зацепило.

Ну, я и отошла. На семь шагов назад. ? потом – на пять вперед. И без зазрения совести (ибо ее у умертви в принципе нет, посему оная зомби ни грызть, ни укорять не может) начала подслушивать.

– Значит, подчиненная… – делая какие-то свои выводы, заключил водник.

– На всякий случай предупреждаю насчет Тай, - опять помрачнел ворон: – Она некромантка, так что над ней даже смерть не шутит. Боится. Мало ли…

– Интересный способ сообщать, что девушка уже занята… – фыркнул огнеборец.

Его слова совпали с ударной волной: сила, брызнувшая из ладоней ворона, когда он вытянул перед собой руки, была сродни штормовому порыву ветра.

Мои волосы отлетели назад, лицо обдало льдистым холодом. Осенняя мокрая рыжая листва за спиной разметалась.

Спустя миг я узнала плетение Урхо. О нем, подвластном не каждому магу высшего уровня дара, ходили легенды. Своенравная матрица заклинания была сколь непокорной, столь и коварной. Настолько, что любая ошибка в векторах могла стать для мага, рискнувшего им воспользоваться, смертью.

Меж тем с пальцев ворона сорвался аркан, развернувшийся в полете в воронку вымораживающего снежного шторма. Молния, в этот момент раскроившая небо от края до края, через миг отозвалась громом, и дождь ливанул стеной. Вот только капли, попавшие в снежный коловорот, тут же превращались в град.

– Тебя… Вас опасно злить, ваше высочество… – спустя несколько минут протяжно присвистнул огнеборец, плечи которого меж тем покрывались гусиной кожей, а губы бледнели от зверского холода.

Но, кажется, он этого не замечал, неотрывно глядя на ледяную колею, которая начиналась у ног Ара, а при приближении к винокурне расширялась воронкой. А там, где она врезалась в стену, пламени уже не было. Только лед. Он, словно панцирь, сковал все здание.

– Просто я не люблю, когда в моем городе беспорядки, - сухо бросил ворон, опуская руки.

Он был невозмутимым, но только я знала, чего Ару стоит выглядеть вот таким: всесильным и безукоризненным. Не просто карателем – сыном императора, наследником первородной крови.

Дождь начал стихать. Вот только капли, ударявшиеся о мостовую, вмиг застывали, превращая всё вокруг в один сплошной каток. Да и в целом стало заметно холоднее. Мне-то это не доставляло ровным счетом никаких неудобств, но, судя по тому, как у некоторых водников начали стучать зубы, ворон устроил локальный северный полюс в отдельно взятом районе пригорода столицы.

За нашими спинами затормозили (хорошо, что не один об другой) два магомобиля карателей. С небес, с некоторым запозданием, спикировали жандармы на грифонах. Для полного комплекта не хватала только крылатой целительской повозки.

– Ну, посмотрим, случайный ли это пожар, - произнес Ар и, не оглядываясь, уверенно так зашагал прямо по льду на посрамление всем водникам, гипотетическим заговорщикам и силе гравитации заодно.

Я же попробовала сделать шаг и поняла: убьюсь к демонам. И не важно, что уже мертва. Посему последовала за Аром… ну, как смогла. Осторожненько, разведя руки в стороны для равновесия и мало заботясь о том, что мои ягодицы оттопырены ну совершенно вопиюще для приличной эйры, я скользила по льду бубнила под нос, будто уговаривая саму себя:

– Фигурное катание – это же, Тай, искусство, это даже не кулинария!

Мельком обернулась и увидела, как за мной точно так же, гуськом, семенят каратели и водник. Видимо, и они посчитали, что пара красивых шагов могут обернуться еще более шикарным падением. А каратели и огнеборцы были парнями скромными, к шику не приученными.

А вот когда мы оказались внутри… Что же, могу сказать одно: чутье на неприятности у ворона отменное. И они даже отвечают ему взаимностью: здесь явно гнали не только крепленый цвергский самогон, но и пламенные речи о свержении режима императора.

?б этом нам поведало содержимое одного из сундуков, который не успел прогореть. Вряд ли честным цвергам-винокуриям нужны были проклятийные разрыв-амулеты, подорожные листки, охранные грамоты с имперскими печатями и альвийскими, мундиры карателей, жандармов и даже дворцовой охраны…

Я посмотрела на груду из разрыв-проклятий, она тускло светилась алым. Значит, пока не активированные. Но доберись до них пламя – рвануло бы так, что разнесло квартал. Точно такое пару дней назад мы обнаружили в спальне ворона….

– ?ни уходили в спешке и понадеялись, что пламя и взрыв уничтожат оставшиеся следы, - подтверждая мою догадку, произнес ворон, осматриваясь. - Интересно, почему они так торопились?

– Господин Арнсгар, – окликнул ворона каратель, рядом с которым стоял огнеборец. Два мага смотрели. – Кажется, вот отсюда начался поджар и… – он больше не произнес ни слова.

Но ворону, подошедшему ближе, слова уже и не были нужны. Он увидел в груде пепла кольцо, которое светилось с каждым моим шагом все ярче. Знакомая печатка, с пластины которой снежный волк яростно скалил свою пасть.

– Эйроу… – выдохнул ?р, словно отрезая по живому.

Офицер, который был для него и другом, и наставником, и… предателем.

Хотелось подойти, положить ворону руки на плечи и произнести банальное «мне жаль». Но это было бы проявлением слабости. Роскоши, непозволительной сыну императора.

– Прикажете арестовать? - бесстрастно спросил ворона кто-то из подчиненных.

– Да. Я сам, лично, буду руководить операцией, - в его голосе звучала сталь.

Когда магомобиль затормозил в квартале Голубой Ягоды, внутри меня родилось нехорошее предчувствие. Хотя казалось: куда уж хуже? Но сейчас я ощутила, словно мы приблизились к черте, возврата от которой не будет.

Один из карателей уверенно постучал костяшками пальцев в дверь. Другие – ощетинились веером заклинаний, перекрывая не только основной, но и черный ход, а также взяв под контроль все окна.