Машины морали, Машины любви (СИ) - "DanteInanis". Страница 16
— А по каким вопросам вы консультируете? — спросил Чарльз у мужчины в очках с золотой оправой, оксфордах и пиджаке.
— Эмоции, — ответил Ал.
— Что-что?? — переспросил Чарльз.
— Эмоции, — снова повторил Ал.
— О!!! У меня сейчас очень сильные эмоции, — прогыгыкал Чарльз и чуть не выпустил одно из своих любимых матерных слов. Он терпеть не мог людей в оксфордах и пиджаках. Его буквально тошнило от напыщенности английского стиля. Но когда он на вечеринке увидел Ала с фиолетово-зелёными волосами, клипсой в носу и в разорванной снизу розовой футболке, он многозначительно присвистнул:
— Консультант?!
Ал подошёл к Чарльзу вплотную и снял футболку:
— По эмоциям, — повторил он.
Чарльз рассмеялся:
— Хорошая попытка соблазнить нецелевую аудиторию! Но я завидую! — показал он пальцем на грудь Ала. — Я завидую!
— Важная эмоция, — подметил Ал.
— Серьёзно?
— Конечно. Зависть говорит о том, что у человека есть потенциал.
Чарльз заразно расхохотался на слове «потенциал», и в душевном порыве угостил нового старого знакомого набором из пяти шотов.
Когда синтетический алкоголь проник в зону вознаграждения, Чарльз спросил Ала:
— И зачем ты понадобился отцу?
— Почему сам не спросишь?
— Стараюсь не общаться с засранцами, — с улыбкой ответил Чарльз.
Ал подмигнул:
— Модель любви.
— Йо*й п*ц!!! — посочувствовал Чарльз.
— Верно.
— И такое делают?
— У вашей корпорации новый проект.
— Да, бл*! Очередная воронка для бабла! — и Чарльз опрокинул следующий шот, который согрел его дыхание, а потом спросил:
— И в чём загвоздка?
Ал повернул рюмку на сто восемьдесят градусов, чтобы полюбоваться напитком:
— У людей эмоции отличаются, а CommuniCat необходимы обобщения.
— Это какие эмоции? Ненависть, зависть?
— Буквально все, — утвердительно ответил Ал.
— Чёрт возьми! А я догадывался, что так, как я ненавижу это дерьмо, ненавидит никто! — Согласился Чарльз.
— А у меня есть чувство корней квадратного уравнения, — похвастал Ал.
— Это каким образом? — спросил Чарльз
— Ну ты показываешь мне квадратное уравнение, а я чувствую: корни комплексные или нет.
Чарльз захихикал:
— А у меня есть эмоция засранца! Показываешь мне рожу, а я чувствую: засранец или нет.
Ал приблизился к Чарльзу лицом к лицу.
— И что скажешь об этом? — указал он на себя.
Чарльз свёл указательный и большой пальцы образуя между ними небольшую щель.
— Вот на столечко, — подмигнул он левым глазом.
*
Отношения между Майклом и Чарльзом уверенно портились. Поэтому в плане свести Майкла и Ала таилась попытка Чарльза удержать человека, который был ему небезразличен. По его мнению, у союза с Джимми не было будущего, в то же время Ал казался подходящей кандидатурой. Чарльз был знаком с Джимми постольку-поскольку и не испытывал желания общаться, так как считал Джимми незрелой личностью из-за того, как тот вёл себя с Майклом. Он считал подобное поведение слюнтяйством недостойным ни мужчины, ни человека.
А Майкла и Ала Чарльз воспринимал как людей странных, даже с придурью, но хороших, возможно, куда лучших, чем он сам. Именно поэтому в его голову пришла мысль о кумовстве. Впервые в жизни Чарльз обдумывал свои действия на несколько шагов вперёд. Он пригласил Ала в Амор Мунди, устроил встречу под предлогом показать проект Паоло и, конечно же, пригласил Майкла.
Каково же было его удивление, когда Ал и Майкл почти сразу отделились на личный разговор. Тем не менее, причина состояла в интересах Майкла в области программирования эмоций.
— У меня есть знакомый на работе — Рене, — сказал Майкл, проводя Ала по закоулкам Амор Мунди.
— Почти как Декарт? — пошутил Ал.
— Ага, — улыбнулся Майкл. — Он высказал гипотезу, что среди нас должны жить люди, которые лишены способности влюбляться.
— Врождённое? — переспросил Ал. — Честно сказать, именно с таким не сталкивался. В основном отсутствие влюблённости можно объяснить нарушениями восприятия, скажем, патологическим недоверием.
— Это может стать причиной? — спросил Майкл.
— Конечно, может, — подтвердил Ал. — Резкое несоответствие с идеализированным образом — и любви нет. У каждого образ свой, значит, и причины могут быть свои. Поэтому нужно рассмотреть этот вариант, и лишь потом предполагать врождённость.
Ал заметил, как Майкл задумался, и немедленно прервал его мысли.
— Значит, это ты? — Ал подошёл к Майклу вплотную, смотря на него сверху вниз, как смотрит порой царь на подданного. — Человек, который не может влюбиться?
И не договаривая слова «Проверим», Ал поцеловал Майкла в губы.
*
Майкл не мог игнорировать стремление сравнивать Ала с бывшими. Он как бы разделился на две половины. Одна половина фантазировала, как Ал делает ему предложение руки и сердца, а другая половина смеялась над первой. Тем временем ему не удалось обнаружить у Ала сколь либо действенных недостатков, которые при желании нельзя было бы не назвать достоинствами. В некотором роде Ал смешивал в себе особенности Джимми, Чарльза, Паоло и Рене. С одной стороны ему удавалось быть отвязным и безрассудным, с другой — он отдавал себе отчёт, с третьей, как и Джимми, умел заботиться, и наконец обладал «житейским интеллектом» — тем редким видом ума, который отличается от способности решать задачи, писать программы и позволяет человеку здравым образом смотреть на реальность. Но Майкл не чувствовал никаких признаков влюблённости. Нет, ему было приятно всё, что они делали вместе с Алом включая секс, свидания и научные эксперименты, но…
Ал закрыл двери гостиничного номера Амор Мунди и достал из кейса сегменты, которые сложились в полусферический шлем:
— Знаешь, что это такое? — спросил он.
— Да, это КРАН, — ответил Майкл.
— Верно. А для чего его создали?
— Как замену громоздкому МРТ. Ну и ещё там…
— Он позволяет изменять работу нейронов, — подсказал Ал.
— Ну это временное неинвазивное влияние.
— Временное?! — с удивлением воскликнул Ал. Он предложил Майклу расположиться в кресле, чтобы надеть прибор, и сказал: — Я покажу тебе один сногсшибательный фокус.
Майкл сконцентрировался. Ал поставил на журнальный столик пустой бокал, активировал КРАН, и включил связь с сервером Амор Мунди.
— Посмотри на бокал, — скомандовал он.
Майкл посмотрел на журнальный столик, на котором располагался пустой винный кругловатый бокал. Как только сервер обработал данные, Ал наполнил бокал вином и вновь скомандовал:
— Посмотри снова.
Майкл ещё раз сконцентрировал внимание на бокале, КРАН собрал данные, а сервер уже рассчитывал карту активности коры головного мозга.
— Замечательно. Ну, глянь на меня, и снова на бокал.
Майкл быстро переменил фокус зрения, а когда вернул внимание на журнальный столик – бокал был пуст. В глубине Майкл ощутил что-то странное и не очень приятное. Логически он понимал, что за те несколько секунд, пока он поворачивал голову, Ал не мог вылить вино из бокала. Значит, бокал на столе должен быть полон. Но бокал был пуст. Майкл внимательно всмотрелся в область журнального стола, наклонился ближе к бокалу, но бокал оставался пуст, лишь странное ощущение усилилось.
«Вот как это работает, — подумал Майкл. — Он подменил в моей голове наполненный бокал на пустой? А разве такое возможно?».
Майкл постарался вспомнить, сколько нейронных сетей должно участвовать в распознании бокала, в классификации и в интерпретации картинки, и выходило крайне сомнительным, что Ал мог бы за такое короткое время, с такими крохотными мощностями изменить работу мозга таким образом, чтобы при этом не затронуть другие стороны его личности.
— Ты ведь не мог подменить в моей голове изображение наполненного бокала на пустой. Это ведь маловероятно? Да? — спросил Майкл.
Ал утвердительно кивнул: