Шарм одиночества - Хантер Кэти. Страница 18

— Мне это и в голову не приходило! — Американка расхохоталась. — Чак, а ну марш в постель! — прикрикнула она на мужа.

Чак лег плашмя на кровать. Керри расставила пошире ноги, наклонилась, выпятив зад, просунула между ногами руку и схватила его за волосы. Он дернулся, но промолчал. Керри присела еще ниже и подтянула его голову к своей промежности. Чак высунул язык и стал ее облизывать.

— Можешь поласкать себя, — сказала Керри Монике.

Моника ничего на это не ответила, только выпила еще глоток виски. С невозмутимым лицом американка время от времени отдавала Чаку указания:

— Сильнее! А теперь пососи немного! Вот так. А теперь полижи мне зад!

При этом она косилась на Монику, ожидая от нее реакции на происходящее. Спустя некоторое время она выпустила волосы многострадального Чака и, подбоченившись, начала двигать торсом. Моника заметила, что у Чака началась эрекция.

Комната наполнилась специфическим запахом полового секрета. Загипнотизированная мерным покачиванием бедер Керри, Моника сама стала ерзать в кресле. Трусы в промежности американки промокли насквозь и стали полупрозрачными. Моника живо представила себе, что сейчас испытывает Керри, и непроизвольно раздвинула ноги, чтобы несколько охладить свою вспотевшую промежность. По ее телу пробежала нервная дрожь, в клиторе засвербело. Она снова сдвинула колени и напрягла ягодицы. Низ живота обдало приятным жаром.

Наконец Керри распрямила спину, стянула с себя чулки и сняла трусики. Чак продолжал лежать на кровати как чурбан. Американка, поводя бедрами, подошла к Монике и сказала:

— Пощупай, какая я мокренькая!

Она сама взяла Монику за руку и сунула ее в свою промежность. Моника не сопротивлялась. Ее пальцы ощутили наружные половые губы Керри, влажные от соков. Керри потерлась клитором об ее руку и сладострастно застонала.

— Ох, как мне хорошо! — промяукала она, поводя бедрами.

Рука Моники непроизвольно проскользнула глубже, в преддверие влагалища, и стала влажной. Чак повернул голову и с интересом наблюдал все происходящее. Член его выразительно подергивался в трусах. Керри отошла от Моники и вернулась к лежащему в одиночестве на кровати мужу.

— А теперь займемся оральным сексом, — сказала командным голосом она, и Чак принялся ее лизать.

Сначала Керри стояла широко расставив ноги, а он стоял перед ней на коленях на полу. Потом она поставила одну ногу на кровать и наклонилась так, что Моника увидела ее блестящие половые губы и вход во влагалище. Чак стал лизать ее сзади, уткнувшись носом в анус и громко чавкая. Моника сильнее заерзала в кресле, удивляясь тому, что Керри до сих пор не испытала оргазма. Будь она на ее месте, она бы уже давно кончила, и не один раз. Клитор Моники задрожал и стал пульсировать, она плотнее сдвинула бедра. Керри продолжала размеренно двигать торсом, демонстрируя свою власть над Чаком.

Наконец она выпрямилась и, держа в руке бокал, улеглась на кровать, удобно устроившись на подушках. Согнув ноги в коленях, она развела их в стороны. Чак встал между ними, наклонился и принялся жадно сосать ей клитор. Керри закинула ноги ему на спину и отпила из бокала.

— Я рада, что ты пришла, — сказала она Монике. — Мне нравится, когда на меня смотрят в такие минуты.

Монику снова обдало жаром. Насыщенный половым секретом воздух сгустился и щекотал ей ноздри.

Она отхлебнула виски.

Керри продолжала смотреть в ее сторону, лицо ее раскраснелось от алкоголя и сексуального возбуждения.

— Он хочет, чтобы я побыстрее кончила, — хрипло сказала она. — А ты хочешь взглянуть, как я это делаю?

Моника поняла, что она уже на грани, и начала сама потихоньку поглаживать свою промежность ладонью, уже не в силах оставаться пассивной зрительницей. Это зрелище ужасно возбудило ее, и тело настойчиво требовало удовлетворения. Если бы Керри не наблюдала за ней, она бы давно залезла рукой под юбку. Промежность словно бы горела.

Внезапно щеки Керри стали ярко-красными, в глазах появился характерный блеск, она протянула руку в сторону Моники, словно бы умоляя ее приблизиться, и с пронзительным криком затряслась, закрыв глаза и мотая головой из стороны в сторону. Ноги ее задергались в воздухе, она запрыгала на матраце и захрипела. Наконец оргазм выпустил ее из своих тисков, и она обмякла и успокоилась. Тяжело дыша, она откинулась на подушки и уставилась на Монику.

Чак лежал неподвижно, уронив голову на матрац и упершись ногами в пол. Керри брезгливо посмотрела на него и сказала:

— Встань, ничтожество!

Он сполз с кровати и с трудом выпрямился. Керри подперла щеку ладонью, еще раз взглянула на него и расхохоталась:

— Ах ты, негодник! А ну-ка покажи Монике, что ты натворил!

Чак повернулся лицом к Монике, и она увидела, что его член упал, а по ляжке стекает струйка спермы. Трусы пропитались ею насквозь.

— По-моему, его следует наказать, — сказала Керри.

— Какого же он заслуживает наказания? — спросила Моника. Голос ее дрожал, ей хотелось поскорее уйти в свой номер и там удовлетворить себя.

— Сейчас увидишь! — Керри встала и подошла к комоду. — Ему ужасно не нравится, когда я делаю это при посторонних, — сказала она, открывая комод. — Особенно если это — мужчина. Женщин он еще терпит, хотя это тоже унизительно.

Она извлекла из верхнего ящика черный чулок, потом — второй и потрясла ими в воздухе.

— Мне кажется, что он будет смотреться в них весьма экзотично!

— По-моему, это будет просто смешно, — сказала Моника.

— Ты так считаешь? Что ж, сейчас проверим.

Керри покопалась в ящике с бельем и достала из него сначала дамский пояс для чулок, а потом черные кружевные трусики.

— Пора тебе переодеться, голубок, — сказала она Чаку. — А ну надевай эти штанишки, негодник!

Чак покорно подчинился. Моника невольно взглянула на его повисший между ног пенис: он оказался не очень длинным, но на удивление толстым. Под взглядом Моники член ожил и стал приподниматься. Головка его была густо перепачкана семенем. Поражала невозмутимость, с которой Чак надевал нижнее дамское белье. Виски вскружило Монике голову, и ей совершенно расхотелось вставать с кресла. К тому же она никого не знала в этой гостинице, кроме этих двух американцев. Поэтому Моника решила досмотреть представление до конца.

Чак наконец-то натянул дамские трусики — они были ему маловаты, поэтому член выпирал из кружев. Керри взялась обеими руками за поясную резинку и подтянула их повыше. После этого она вручила Чаку чулок. Он ловко свернул его, что указывало на наличие у него определенных навыков в этом деле, и, осторожно вставив в него ступню, стал раскатывать по всей ноге. То же самое он проворно проделал и со вторым чулком.

Потом он встал, и Керри надела на него пояс с подтяжками и пристегнула их к чулкам.

— Хорош? — спросила она у Моники, окидывая мужа презрительным взглядом.

Проглотив очередную порцию виски, Моника ответила:

— По-моему… Честно говоря, у меня даже нет слов! — Она звонко расхохоталась. — Он выглядит очень импозантно!

— Подойди ко мне, Чак! А теперь повернись к Монике лицом.

Чак медленно повернулся, и Моника скользнула по нему взглядом. Чулки оказались ему маловаты, поэтому резинки натянулись и впились в бедра. Сквозь тонкую ткань просвечивали светлые волосики на ногах, а толстый пенис, норовящий разорвать кружева, придавал общей картине карикатурный оттенок. Чак явно ощущал смущение и потому отводил взгляд.

Пока Моника разглядывала его, Керри позвонила в бюро обслуживания и попросила подозвать к телефону официанта Антонио. Вскоре он взял трубку. Американка оживилась.

— Привет, Антонио! Это я, Керри. Не мог бы ты сейчас подняться ко мне в номер? Здесь очень весело. Нас трое. Хорошо, жду!

— Я ухожу, — сказала Моника.

— Останься, вот-вот сюда придет Антонио!

В дверь постучали, и в номер вошел испанец.

— Наконец-то, мой дорогой! Мы тебя заждались! — воскликнула хозяйка номера.

— Миллион извинений! — густым баритоном произнес Антонио. — Я обслуживал других клиентов.