Феникс сапиенс (СИ) - Штерн Борис Гедальевич. Страница 7
Землевед сидел, обняв колени, и молчал, глядя на реку.
– Отец, Красотка права, – поддержал сестру Остроглаз. – Мне здесь тоже нравится. А вдруг дальше все станет хуже? Мне кажется, что здесь сейчас холодней, чем на родине в сухой сезон. Ты не боишься, что дальше будет еще холодней? Неужели мы ушли из племени для того, чтобы только плыть и плыть?
– Отец, нет!!! – вскричал Приемыш. – Мы здесь уже все знаем. Здесь уже неинтересно. Нельзя останавливаться, когда впереди за поворотом что-то неизвестное. Если вы останетесь, я поплыву один!
Землевед по-прежнему молчал, не меняя позы.
– Куда тебе, ты еще слаб и слишком мало знаешь, – ответил Камнебой, – ты погибнешь через пол-луны, да и с плотом не сможешь управляться.
– Все равно я через год подрасту, наберусь сил и уплыву!
– Впрочем, здесь есть один недостаток, – продолжил Камнебой. – Вам понравились ножи для еды, которые я вчера сделал?
– Нет, совсем не понравились – они крошатся, как будто песок из них сыплется, – ответила Запевала.
– Вот в том-то и дело. Здесь плохие камни. Я прошел далеко вдоль берега и не нашел ничего, кроме этих бурых рыхлых камней. Ни кремня, ни даже серого камня. Я не смогу сделать даже сто́ящего топора.
– Да и без топоров обойдемся, – вступила в спор Мамаша, – нам, главное, детей выносить и родить в покое, на ноги поставить на берегу, а потом и поплавать можно.
– Мне и так, и так хорошо – и здесь, и там вдали, и на плоту. И посмотреть хочется, что дальше, и с этими зверями расставаться не хочется, – подала голос Запевала. – Я всему рада.
– Отец, если не считать несовершеннолетнего Приемыша, нас – тех, кто хочет остаться, – больше.
– Я тебе покажу «несовершеннолетний»! Я хоть и меньше, но умней тебя. Вот вырасту, дождешься!
Землевед встал:
– Тихо, тихо. Ты умный, умный, но помолчи пока… Ну вот, я так и думал… Нашли уютный кусочек мира и разомлели… Зачем мы ушли из своей долины?! Она ведь тоже уютный уголок. Мы идем не на поиск новой укромной обители – нам не нужен уголок, нам нужен мир! Только-только он начал открываться нам. Только-только мы увидели перемены – новые деревья, новых зверей, перемены в небе… И сразу хотите остановиться! Не стыдно? Знайте, что желание Приемыша сильней вашего желания. Его устами говорит голос крови древних предков. В его глазах горит огонь их костров. Вашими устами говорит обыкновенная усталость. Ваши глаза подернуты сонной мутью. Плывем дальше! Плывем до тех пор, пока нас ведет река. А когда она приведет нас куда-то, мы сразу поймем. И еще. В мире есть одна великая тайна. Она сродни вчерашней сказке о ветре, и мы должны ее разгадать. Я один знаю про эту тайну, придет время – расскажу, но пока рано. Плывем! Поднимайте свои отяжелевшие задницы!
Камнебой с Остроглазом оттолкнули шестами тяжелый плот и взялись за весла. Вдруг на берегу появилась вчерашняя стая. Звери не виляли хвостами, как вчера вечером, просто сидели и смотрели, пока не скрылись из виду.
– Они пришли проводить нас, им грустно, что мы уплываем, – нарушила молчание Запевала, – и мне грустно расставаться с ними. Надеюсь, мы еще встретим их собратьев.
3. Большой Курзыц
Через два дня пути после бурной стоянки впереди показалось что-то странное – гряда, идущая поперек речной долины через пойму. В середине гряда разделялась широким проемом, куда и втекала река. А справа перед грядой выступали огромные ровные утесы. Они расположились на одинаковых расстояниях друг от друга, как зубы чудовища, а между ними – глубокие тени, будто ворота во тьму. Только зубы торчали изумительно ровно – выщербленные, местами обломленные, но шли друг за другом, будто их тщательно выстраивал некий великан. Между двумя из них сверху лежала перемычка. Приемыш с его зрением первый увидел утесы и осознал, что что-то с ними не так:
– Смотрите, какие скалы! Таких скал не бывает, но я их вижу!
– Постой-постой, – пробормотал Камнебой, – это мне что-то напоминает. Как там в легенде: «То, что не может быть сотворено ни человеком, ни природой…»
– Курзыц! – воскликнул Остроглаз. – Не смотреть! Там курзыц, все лицом вниз! Закрыть лицо руками!
Женщины сели, уткнув головы в колени, малышки испугались и заплакали, уткнувшись в спину Мамаши. Камнебой с Землеведом переглянулись, а Приемыш смотрел как зачарованный и бормотал:
– Курзыц, вот он какой, огромный и красивый. То, чего не бывает… Наконец я его увидел, увидел!
– Пристаем к левому берегу, – скомандовал Землевед.
Камнебой с Остроглазом встали на весла, Землевед – на рулевое весло, женщины уставились в настил плота, прикрыв руками лицо – только бы не видеть страшные зубы. Гребли неистово, но тяжелый плот реагировал медленно и неохотно – пока он двигался к левому берегу, течение снесло путешественников на две тысячи шагов. До гряды осталась еще тысяча. Впереди явно слышался тяжелый шум несущейся бешеной воды. Женщины первыми бросились на берег и упали ниц во влажный ил. Прыгулька с Веселькой оправились от испуга и, как обычно, радостно запрыгали, с удивлением глядя на поверженных мамок. Землевед с Камнебоем спокойно зачалили плот.
– Боитесь… Курзыц увидели… Да встаньте же из грязи! – вскричал Землевед. – Ему нет дела до вас. Все его боятся, хотя раньше никто не видел. А я видел! Хоть и не такой огромный, но страшнее. Не верьте глупым сказкам! Вставайте, я расскажу вам, что видел.
Женщины сели на корточки, все расположились лицом к Землеведу, затылком к жутким утесам.
– Сядьте лучше! Мамаша, сядь на этот камень и посади малышек на колени, чтобы не скакали. Я хочу, чтобы все выслушали внимательно. Что, по-вашему, у меня в нашейном мешочке?
– Палец деда?
– Клок волос бабушки?
– Горсть родной земли?
– Шило?
– Нет, это не шило, – ответил Землевед, снял мешочек, развязал его и достал зеленый прозрачный кружок. – Смотрите!
– Курзыц! – воскликнул Остроглаз и отскочил.
– Курзыц… – обреченно прошептала Мамаша, снова закрыв глаза руками.
– Курзыц, курзыц! – радостно закричал Приемыш. – Дай подержать! Ой, тут какие-то знаки!
– Сможет ли человек сделать такое, будь он хоть трижды Камнебоем? Есть ли в природе такой прозрачный камень? Могла ли природа сотворить такое?! А что тут за тайные знаки, кто-нибудь знает ответ?! Я видел похожие знаки на скале на подъеме к горе предков, но никому не говорил про них. Чьи знаки, кто их высек? Я ношу этот курзыц на шее уже два года и, как видите, здоров и ничем не одержим.
– Отец, ты одержим далекими странствиями, – возразил Остроглаз.
– Не одержим, а привержен. Так что все страшные сказки про курзыц – козлиное дерьмо. Нет в нем ничего страшного. В нем есть тайна, и эта тайна куда глубже и важней страшных сказок. И мы ее должны разгадать.
– У тебя есть хоть какие-то догадки? – спросил Камнебой.
Есть, но они слишком странные. Два года назад я ходил далеко на восток, за следующий хребет, что в восьми днях пути. Именно там я нашел этот маленький кружок. Там плохо, но интересно. Там редко идут дожди – они все выпадают в наших горах и на западном склоне того восточного хребта. Там чахлая растительность – сухие кусты с маленькими листьями, и надо долго искать воду – большинство русел давно пересохли. Зато там много окаменевших костей – тонких и толстых, как ноги носорога. Я находил даже окаменелые костяки рыб, хотя откуда им там быть? И однажды я за восточным хребтом на берегу высохшей реки нашел курзыц размером с большой шалаш. Он был каменным, темно-бурым. Но он был совершенно одинаковым с двух сторон, камни такими не бывают.
– Как это с двух сторон? – спросил Остроглаз.
– Сядь на четвереньки, обопрись на локти. Вот так, ты одинаковый с правой и левой стороны. И курзыц так же. А если смотреть сбоку, то он выглядел вот так (Землевед нарисовал пальцем на песке контур: трапецию с закругленными углами и двумя кружками снизу) – тут у него снизу по бокам, где у тебя колено и локоть справа, – два круга, тоже каменные, но другого цвета – почти черные. На кругах с внешней стороны – равномерный узор: продольные и поперечные борозды, посередине – круглый выступ. Слева, где у тебя локоть, был такой же третий круг точно напротив этого, и кажется, напротив вот этого, там, где у тебя левая нога, был четвертый круг, присыпанный галькой с глиной. Ладно, встань! Мне показалось, что курзыц вначале не был каменным. Он раньше состоял из чего-то другого, не из камня, а потом был затянут песком с илом и превратился в камень. Потом вода размыла песок, и каменный слепок оказался снаружи. Я думаю так потому, что видел каменные деревья – лежащий ствол, стоящий пень с корнями – я видел их там же. То были точно деревья, на них были видны сучки, кора, даже кольца, и точно каменные – звучали при ударе, как камень, я даже отколол кусочек.