Строптивая герцогиня - Хантер Мэдлин. Страница 20

— Не уверен, что у меня получится, ваша светлость.

— Должно получиться. Ведь так правильно, вы согласны? Вопрос явно смутил Хокинза. Его собственное суждение не имело ничего общего с ее.

— Как вы смотрите на все происходящее здесь, мистер Хокинз? — снова спросила она. — Я ценю ваше мнение, так как вы находились в гуще событий, пока я жила за границей. Нет, не смотрите на мистера Берчарда. Вам совершенно не нужно его разрешение, чтобы высказать собственное мнение Мне очень интересно, что вы скажете.

Хокинз покраснел, обдумывая ответ.

Эйдриан не сомневался, что Хокинз даст неправильный ответ. И не ошибся.

— Что ж, ваша светлость, я не уверен, что волнений можно избежать. Речь идет о пропорциональном распределении, вот о чем. Я фактически приобрел оппонента на выборах. Он проявил твердость в отношении реформ и может победить.

— Глупости, — перебил Эйдриан. — В ваших «гнилых местечках» голосов тридцать, не больше, и двадцать из тех мужчин — фермеры, арендующие земли Эвердона. За свое тесто можете не беспокоиться.

— Хотелось бы верить, но в городке много разговоров и разбрасывали листовки. — Хокинз запустил руку в карман и вытащил пачку мятых бумаг. — Подобным способом они подстрекают людей.

Расправив три измятые листовки, София просмотрела их, сдвинув брови. Она задержалась на второй. Эйдриан заметил подпись: «Капитан Брут».

Взяв листовки из ее рук, Эйдриан поймал ее внезапно остановившийся взгляд.

— Еще одна глупость, — заметил он, пряча их в сюртук. — Ваши «гнилые местечки» отдадут голоса вам. Пока вы не станете проявлять неподобающую независимость, назначая кандидатов, ваша позиция останется надежной. Что касается дальнейшего развития событий, я напоминаю вам, что во время последнего парламента ваше место наметили упразднить.

Юный член парламента имел наглость проявить возмущение:

— Будьте увереннее, Берчард. Если человек имеет голову и душу, не имеет значения, каковы его долги. Сейчас время, когда наивысшее благо…

— Вам не кажется, что я обладаю большим опытом, чтобы судить о таких вещах?

— Достаточно, джентльмены, — вмешалась София. — Остановитесь, мистер Хокинз. Сначала я сама должна досконально изучить вопрос и пока не решила, как следует голосовать моим членам парламента. — Она одарила Хокинза мягкой улыбкой. — Давайте покончим с политикой. Расскажите мне о себе. У вас есть какие-то иные интересы? — Она потянулась и похлопала его по руке.

Хокинз, безусловно, оценил ее неформальный жест. Внезапно он стал куда больше походить на взрослого мужчину, чем на юношу. Его голубые глаза вспыхнули в предвкушении неожиданных возможностей.

— Я увлекаюсь литературой, ваша светлость.

— И серьезно?

— О, скорее как любитель. Стихи.

Лицо Софии просияло. Хокинз так и утонул в ее восхищении. Глядя на молодого человека, Эйдриан готов был поспорить, что Хокинз уже подсчитывал в уме, как много может принести ему роман с привлекательной светской женщиной.

— Вы должны непременно почитать мне что-нибудь из ваших стихов. Когда мы отправимся на сессию в Лондон, я надеюсь, вы посетите меня и принесете их, — предложила она. — Какую форму вы предпочитаете? Сонеты? Или поэмы?

Они погрузились в диалог о поэзии и поэтах, рифме и размере. Эйдриан потягивал вино и наблюдал за происходящим со стороны, словно степенный наставник. София забыла о нем, но Хокинз помнил. Он посматривал в его сторону, как бы желая сказать: «Не пора ли вам исчезнуть? Вы ведь знаете, что нужно делать?»

Да, он знал. Он видел Хокинза насквозь. Видел, что расположение Софии он быстренько превратил из смутного предположения в бесстыдное решение. Вера, что он может стать любовником герцогини Эвердон, прежде чем настанет утро, светилась в его глазах.

«Черта с два, молодой человек».

Три мастифа, развалившись, посапывали у камина. Эйдриан протянул руку и тихо щелкнул пальцами. Внезапно вскочив на ноги, собаки начали кружить вокруг стола, поглядывая на объедки.

Собачья суета прервала продолжительную дискуссию о Колридже. София прикрикнула на собак.

— Похоже, они хотят прогуляться, — заметил Эйдриан. На последнем слове мастифы запрыгали вокруг хозяйки с явным возбуждением. — Они не видели вас целый день и теперь ревнуют. Я бы вывел их, но не думаю, что они успокоятся.

Она перестала хмуриться, глядя, как ее требовательные питомцы прыгают от удовольствия, видя ее внимание. С материнским вздохом она поднялась.

— Мистер Берчард прав, извините меня, мистер Хокинз. Я всегда выгуливаю их по вечерам. Скоро стемнеет, поэтому стоит поторопиться. — Она взяла поводки со скамьи у камина. — Только вверх по улице и назад, Юри. А вы, джентльмены, можете пока покурить.

Псы рванулись на свободу, и она поспешила следом за ними.

Он знал, какая комната предназначена для нее. Пока ее свита перетаскивала багаж в гостиницу, он незаметно присоединился к слугам, надвинув шляпу пониже и испачкав ботинки в грязи. Слуги из гостиницы думали, что он принадлежит к свите герцогини, а последние приняли его за гостиничного слугу. И ни один не удосужился приглядеться к нему повнимательнее.

Он стоял под навесом конюшни, поджидая, когда стемнеет. Через низкое окно он наблюдал за герцогиней. Она сидела М столом. Он видел ее лицо и профили двух мужчин.

Она, должно быть, скоро отправится отдыхать.

Его ботинок нащупал мешок на земле. Пришло время Софии узнать, что человек, впервые разбудивший ее сердце и лущу, совсем рядом.

Движение за столом заставило его насторожиться. София встала и вышла из-за стола. Он ждал, что ее компаньоны сделают то же самое.

Дверь гостиницы отворилась, и София шагнула в сумерки. Но она оказалась не одна. Три огромных пса рвались вперед, таща ее на тропинку.

Его так и подмывало отправиться следом за ней. Она одна и уязвима.

Но здравый смысл заставил его отказаться от такой идеи. С собаками шутки плохи. Нет, он подождет и сделает, что задумал, не торопясь. Но он с трудом удерживал себя. Невидимый наблюдатель в нем более неспокоен, чем нападающий. Ее страх придаст ему силы куда большие, чем открытая атака, и потом его ультиматум касался не только ее. Он должен это помнить.

Устроившись около стены конюшни, он ждал, но желание последовать за ней продолжало искушать его. Он рисовал в своем воображении ее, легко ступающую по тихой тропинке, он представлял себя, крадущегося следом. И то, как он набрасывается на нее, влечет ее в темноту аллеи… И тогда вся его злость и обида, которая накопилась в нем за долгие годы, отпустила его.

Но сделать задуманное совсем непросто… Возможности, открывшиеся ему, приятно возбуждали, искушая уступить холодной ярости, бушующей в крови. Горечь склоняла его забыть большую игру ради собственного удовлетворения.

Закурив сигару и напустив на себя довольный вид, Хокинз откинулся на спинку стула.

— Не сомневаюсь, герцогиня будет гулять дольше, чем предполагала. Собаки заслужили хорошую прогулку, — заметил Эйдриан.

— Сегодня яркая луна. Так что ничего страшного, если мне придется возвращаться назад, когда совсем стемнеет.

Эйдриан налил им портвейна.

— Я восхищаюсь вашей самоуверенностью. В вашем возрасте я прислушивался к замечаниям старших.

С нахальным видом Хокинз попыхивал сигарой.

— Что ж, у меня уже есть собственный опыт.

— Остается только позавидовать вашему раннему развитию. Я был несколькими годами старше, чем вы, когда впервые сошелся с одной француженкой. И пожалуй, благодаря полученному опыту я теперь смог бы провести несколько часов с тем же savoir-faire (умение (фр.)., которое вы только что продемонстрировали.

— Француженка? Герцогиня не француженка.

— Официально нет, но она восемь лет провела в Париже. Маленькая морщинка пролегла между безупречными бровями Хокинза.

Эйдриан вытянул ноги и продолжал, жестикулируя сигарой в облаках дыма:

— Мой первый опыт привел меня в шок. Клодетт, так ее звали, со стороны посмотреть — просто ангел. Кто мог подумать, что она способна вытворять в постели черт знает что? Ну а дальше, вы ведь знаете, как все бывает… Скажу одно — французы испортили своих женщин, вы не согласны?