Воины Пернатого Змея (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна. Страница 6

В лагере было тихо, все спрятались от жары под тень деревьев и отдыхали, матери кормили детей или проверяли привязанных шестикуалей. Глаз Птицы качался в гамаке, он спокойно дремал после сытого обеда. Рядом сидели братья – Перо Орла и Коготь Птицы, их миски почти были пустыми.

– Ну что, Магуай? – дядя открыл глаза и сел. Ему приходилось смотреть снизу вверх, потому что девушка не слезла с шестикуаля, который возвышался над отдыхающими людьми.

– Дорога непригодна для спуска, дядя.

– Вот как? А твои братья утверждают, что нигде нет провалов, и все в порядке! – дядя вылез из гамака и подошел ближе, теперь разница в росте и неприятная необходимость смотреть снизу вверх у Глаз Птицы отпала. Он сразу почувствовал себя увереннее, а Магуай немного смешалась.

– Я спустилась к самому подножию обрыва, там, где начинается дорога. Но она узкая для самых крупных шестикуалей. Они не пойдут по ней, а если их что-то напугает, то… И настил местами висит, под ним провал породы.

Вокруг них начали собираться беженцы. Они пока стояли молча, обдумывая сообщение Магуай. Получалось, что путь вниз, который обещал быть нелегким, но безопасным, отсутствует.

– Сколько пролетов серпантина вы прошли? – повернулся Глаз Птицы к сыновьям. Вопрос он задал достаточно резко. Братья отложили пустые миски, поднялись, переглянулись. Скрывать и оправдываться было бесполезно.

– Два, – признался Коготь Птицы. Люди вокруг зашумели:

– Они прошли налегке два пролета из тридцати семи!

– Негодяи!

– Твои сыновья – трусы!

– У нас маленькие дети, шестикуали нагружены так, что приседают на лапы!

– Спокойно, люди! – поднял руки вверх Глаз Птицы, пытаясь погасить волну гнева, внутри него клокотала злость и на сыновей и на горожан:

"Сами бы пошли! Эти лентяи едва всех не угробили!"

– Мы теперь знаем, что по серпантину не пройти, это главное, с сыновьями я разберусь потом! Сейчас важно решить, как мы спустимся вниз. Какие будут предложения?

Горожане замолчали.

– Можно на веревках спускать грузы на каменные лестницы пролетов, а людей переправить на шестикуалях. Другого способа нет, – предложила Магуай. Она все еще сидела на ящере, и была готова хоть сейчас спустить нескольких.

Народ под деревом начал обсуждать спуск. Кто-то вообще отказался покидать изтакскую долину, таких оказалось меньшинство, они погрузились на шестикуалей и повернули назад. Глаз Птицы хотел было крикнуть им, что они должны оставить груз, который им не принадлежит, но осекся – не время. Оставшиеся стали искать в поклаже и собирать в одну кучу все веревки. Их длины хватило только на пять пролетов. Магуай пришлось снова совершить разведку и посмотреть, с какой стороны обрыва больше места на каменных ступенях и есть возможность принимать и опускать грузы. Оказалось, что шире ступени со стороны горного хребта.

Пока Магуай разведывала, мужчины не стали терять время. Из срубленных деревьев соорудили блок для опускания вещей, сбили платформу с небольшими бортами, намотали связанную веревку на большое бревно и обсуждали, сколько мешков эта конструкция сможет выдержать. Решили для пробы нагрузить десять ящиков. Когда эти же мужчины собрались залезть к ней на ящера, Магуай остановила их:

– Нет, только по одному, шестикуаль устал, – добровольца прикрепили веревками, как и девушку, и они отправились вниз.

– Пойду, посмотрю настил, вдруг он цел в этой части дороги, пока ты остальных перенесешь, – сказал горожанин, едва освободился от пут и спрыгнул на плиты, – У меня сердце остановилось, когда мы спускались, а что будет с женщинами и детьми?

Магуай кивнула, соглашаясь, у нее тоже кружилась и болела голова от долгого путешествия вниз вверх по скале. Что говорить об остальных? Это такой визг и крик будет, что вершины вздрогнут. Как бы от шума обвала не произошло. Вторая ходка, третья и четвертая прошли без приключений, но Магуай почувствовала, что животным становится труднее управлять. Шестикуаль все норовил сбежать по прямой вниз.

"Нужно дать ему отдохнуть!" – она жестко натянула поводья и, уколов животное ножом, заставила его подняться наверх. Там, с помощью слуг, она распуталась сама и, освободив ящера от сбруи, отпустила его пастись.

Следующий день было ветрено, но беженцы настойчиво спускали грузы вниз. Магуай и пятеро погонщиков занялись переносом людей. Те, кто не мог найти в себе силы висеть вниз головой на спине шестикуаля, решили идти пешком по ненадежному настилу. Совершив молитву, обвязавшись куском веревки или пояса, женщины брали маленьких детей на руки и ступали на дорогу. Им приходилось идти, прижимаясь к деревянной обшивке стены. При легком шуршании ожившего обрыва, они замирали и накидывали веревочную петлю на ближайший деревянный выступ.

В верхнем лагере остались только двенадцать человек: четверо опускали груз вниз, а остальные подтаскивали его к площадке на обрыве. Когда первый перевалочный пункт оказался заваленным вещами, опустили несколько деревянных блоков, заготовленных заранее. Беженцам повезло – серпантин строился с учетом постоянной войны с государством Колибри Юга. В скале на каждом ярусе были вырублены небольшие комнаты. Предназначались они для стражей дороги, имели узкий вход и окна. Вот в них, втащив деревянные бруски, смастерили горожане конструкцию для опускания поклажи еще на пять пролетов. Там уже суетились двое мужчин и две женщины, одна из них пошла проверять дорогу вверх, а другая вниз.

Пять дней люди переправляли груз и остатки имущества. На третий день случилось несчастье – несколько досок проломилось под тяжестью ящиков и, пробивая верхнее покрытие дороги, увлекло за собой на разных ярусах пятерых человек. Двое разбились насмерть, они не успели набросить страховочные петли, а вот мать с годовалым малышом на руках, осталась жива. Ей удалось, пересиливая оглушающую боль от стянутой на талии петли, закинуть ребенка на настил, и дождаться помощи. Третьего обнаружили на крыше ярусом ниже. Удар оглушил его, но ящик, который рассыпался внизу, зацепил его лишь краем. Спасатели на веревках опустились к нему, и вниз он отправился верхом на спине шестикуаля, крепко привязанный. В чувства его привели уже в нижнем лагере.

Самым простым оказалось перегнать ящеров, это сделали только завершив переброску грузов и отойдя достаточно далеко от обрыва и скал – топот стада, одновременно выбежавшего на стену породил эхо, заставившее людей зажать уши. Полетели камни, они ударяли по земле, некоторые разбивали ящики с поклажей. Но длилось это недолго. Переход закончился. Решено было задержаться для похорон погибших.

Женщины обмыли тела, одели в чистую одежду и оставили под навесом. Мужчины нарубили веток, а потом перенесли на носилках покойников. Глаз Птицы, так как среди беглецов не было жрецов, прочел короткую молитву и зажег погребальный костер. Проводить в последний путь собрались все беженцы.

На следующий день с первыми лучами Тонатиу люди были готовы к дальнейшему пути на юг. Теперь под ногами шестикуалей бежала широкая дорога, она петляла между холмов, вилась вдоль главного хребта. Мосты через реки оказались сохранены и к южной границе, где должен был располагаться гарнизон регулярных войск империи Анауак, они добрались за два дня. Беспокойство первыми ощутили шестикуали. Животные нервничали, злобно стучали хвостами, отказывались бежать вперед. Их приходилось поминутно колоть копьем, чтобы они хоть как-то продвигались вперед. Глаз Птицы решил не рисковать, едва появился перекресток, где сливались, как большие реки, четыре дороги и стоял высокий столб с указателями, новоявленный касик приказал остановиться и сделать привал.

Караван расползся вглубь леса, отправив вперед разведчиков. С севера послышался шум, забыв об осторожности, Глаз Птицы выбежал на площадь перед указателем. В сторону юга со всех направлений ехали на шестикуалях и шли такие же, как и они беженцы…

Глава 3

– Касик Кокотона! – он очнулся и поморщился, ах-ток, спасавший чималя, продезинфицировал его рану на голове. Место удара болело. Сколько он был без сознания? Судя по высоте огня, доедающего здание бани, не больше часа.