Телохранитель моего мужа (СИ) - Ночь Ева. Страница 12
— И с этого дня у нас новые правила.
Я устала. Но правила придётся выслушать внимательно. Желательно кивать в нужных местах.
— Ты больше не выходишь на улицу без моего разрешения. А без охраны — тем более.
У меня снова холодеет в груди. Совпало? Или догадался? А может, знает?..
— Надеюсь, это ненадолго, но я хочу быть спокоен: пока я работаю, решаю проблемы, ты под надёжной защитой и в безопасности. Мне не нужны сюрпризы. А тем более я не желаю делать выбор между тобой и бизнесом.
Интересно, случись такой выбор, он бы выбрал меня? Или однозначно — свои грёбаный бизнес и деньги? Если вдруг идёт игра по-крупному, нужна ли буду я ему?
Я киваю, давая понять, что услышала.
— Это… старое? — всё же спрашиваю, не удержавшись. Хочу знать.
— Нет, это другое, — у Алексея уверенный голос. Вряд ли лжёт.
— А Ляля? Мальчик? — спрашиваю, зная, что хожу по краю пропасти. И в любой момент его руки могут меня столкнуть в кипящий котёл, где я сварюсь заживо.
— С ними всё будет хорошо, — Алексей сегодня на редкость спокоен. — Доверься мне. Я никогда тебя не обману.
Не обману — не значит, что не обманывал. Но мой мозг давно привык цепляться репейником за подобного рода оговорки. Я всё время пытаюсь его подловить на мелочах. И уже могла бы предоставить целый список, где его слова расходятся с делом, где он терял лицо и прокалывался на всякой ерунде. Но Марков считает себя безгрешным, а на подобную ерунду внимания не обращает. Потому что знает, что я не стану возражать. А если стану, то недолго. Он умеет выколачивать ненужные мысли.
Я почти не слушаю, что он говорит дальше. Киваю лишь, как ослик. Он рассказывает об усилении охраны, видеонаблюдения. Из всех его объяснений я понимаю лишь одно: моя золотая клетка скоро превратится в бронированный сейф. И мне нужно будет как-то с этим жить.
Я и так почти нигде не бываю, а теперь и подавно придётся сидеть дома сутками. А выбираться на солнечный свет только по команде Маркова. Как он ещё не записался в школу кинологов? Как раз собачьи команды «сидеть», «лежать», «к ноге», «дай лапу» очень разнообразили бы нашу семейную жизнь и окрики «соси», «ноги пошире», «кончай, сука!»
— Катерина? — он чётко ловит момент, когда я мыслями ухожу слишком глубоко.
— Хорошо, Алексей, — пытаюсь подавить вздох, — я всё поняла, и я тебя не подведу.
Что дело совсем плохо я понимаю, когда он не просто высаживает меня у дома, а сам провожает до дверей квартиры. Сам открывает эту самую дверь и заходит первым.
— Запрись на все замки, Катерина, — улыбается он как робот. Глаза при этом остаются мёртвыми, как две тусклые пули.
И я запираюсь. И усаживаюсь прямо на пороге. Вытягиваю гудящие ноги. Вытираю дорогущей юбкой пол, съезжая поудобнее. Плечами и головой опираюсь о дверь. Закрываю глаза.
Меня раздирает любопытство. Что же должен был натворить Марков, чтобы его вот так проняло? Куда должен был он вляпаться, чтобы настолько струсить?
Где-то процентов на тридцать я убеждена, что это фарс, разыгранный, чтобы не платить по счетам, отсрочить на неопределённое время данное мне слово. Впрочем, он мог бы и не стараться, не пыжиться, играя в бандитов и честного бизнесмена. Как-то давно не девяностые, чтобы верить в подобную ересь. Тем более, у Маркова — отличный легальный бизнес без всякой дряни. Или я отстала от жизни и многое изменилось за пять лет.
Артём
Видать ему действительно припекло. Потому что этот гусь явился под вечер. А может, это тактика. Посмотреть, на каком этапе его драгоценный заказ. Делается ли что-нибудь или отложили в долгий ящик, раз контракт не подписан.
Но я был уверен: этот тип не из тех, кто играет в человека рассеянного с улицы Бассейной. Таким, как этот Марков, волосы по миллиметру стригут, иначе могут работы лишиться, если ему вдруг волосок ляжет не на ту сторону.
— Я бы хотел знать, как движется моё дело, — привык командовать, властный мудак. Но тут другие и не приходят. За редким исключением, конечно. Этот в исключения не входил, а подтверждал железное правило.
Я поворачиваю к нему монитор. По пунктам перечисляю фронт работ, подбор аппаратуры. Предлагаю на выбор людей для охраны. Он безошибочно выбирает лучших. То ли по лицам, то ли по послужным спискам.
— Из этих людей я выберу несколько человек для охраны офиса и внешнего наблюдения. Трое будут охранять дом. А ещё я просил личного телохранителя. Человека, который будет охранять иногда меня, а чаще — мою жену.
— У меня есть отличная кандидатура, — смотрю я гусю прямо в глаза. Тот молчит, ожидая, когда я начну нахваливать «товар». Тогда я делаю ещё один щелчок мышью, и на монитор выскакивает моё досье.
Марков приподнимает бровь. Это единственная эмоция на его лице.
— Вы? — уточняет он, правильно ли понял.
— Я, — подтверждаю его догадку.
— Не слишком ли вы молоды? И насколько надёжны?
— Я достаточно опытен и в отличной физической форме, — вываливаю перед мужем Кати свои регалии. О, да. Мне есть что показать и что предложить.
По чуть дрогнувшим ноздрям Маркова я понимаю, что дело у меня в кармане. Интересно, она меня узнает? И если узнает, то как себя поведёт?
Я предвкушаю. Это замечательное окончание рабочего дня. Первое за долгое время. Поэтому я безропотно переношу долгий марафон, пока клиент подбирает нужных ему людей.
У него как у мафиози — острый взгляд. А поэтому я должен быть предельно осторожным.
14. Артём
— Прости, дед, знаю: тебе не понравится, но да, я слабак, не выдержал, променял твоё дело на юбку. Но ты знал толк в юбках. Испытал на себе силу любви — настоящей. Я не знаю, что это такое и куда меня заведёт, но эта женщина сидит во мне занозой высотой в Гиперион[1]. Думаю, я делаю правильный выбор. Ты его никогда не одобрил бы, но я хочу дать ей шанс. Наверное, единственный из всей семьи.
Дед, естественно, ответить не мог. Собственно, сейчас именно тот случай, когда в гробу переворачиваются или срочно выходят из комы, чтобы предотвратить неизбежное зло.
Мой план был до безобразия прост. Я единственный сын у родителей, но не единственный ребёнок. Как и во всех семьях, у нас имелся свой крест, свой «урод», без которого — никак. Точнее, имелась. Моя родная сестра Марианна. Не Мария и не Анна, как любит говаривать мама. Чёрт в юбке. Головная и зубная боль одновременно. Ей-то я и звоню, как только выхожу из клиники.
— Привет, младшенький! — кричит Марианна, как только соизволит взять трубку. У кого-то утро, а у сестры, по всей видимости, продолжается бурная ночь — музыка орёт, заглушая её голос.
Ей тридцать, она дважды сходила замуж, родила ребёнка не пойми от кого (по меркам матери, соседей и прочих сплетниц) и живёт на полную катушку, не обращая ни на кого внимания.
Как и все Стояновы, У Марианны цепкий ум, деловая хватка и солдафонские замашки. Вот кому нужно было родиться парнем. Уж она-то деда бы не подвела, если бы… не была особой женского пола.
— Привет, Мари, — улыбаюсь, представляя её весёлые глаза. Энергии сестры даже телефон не преграда — прёт так, что я заряжаюсь бодростью и ещё больше утверждаюсь в своём решении.
Музыка становится тише, я слышу шумное дыхание в динамик. Танцевала?
— Что-то случилось? — спрашивает, и я слышу, как она жадно глушит воду. Или что-то другое? Почему-то мне всегда интересно гадать, чем она занята. И я часто ошибаюсь. Марианна непредсказуема.
— Обязательно должно было что-то случиться? — отвечаю вопросом на вопрос, пока не решаясь подступиться к главному.
— Ты когда звонил мне в последний раз, младший? — нет, мне её не переиграть, к сожалению. — А когда звонил просто так, помнишь?
Я не помнил. Стыдно, но все мои звонки Мари — по делу. Пытаюсь задержать дыхание, чтобы не вздохнуть громко, но воздух всё равно вырывается из лёгких, и я слышу, как сестра хмыкает, а затем смеётся. Она не держит зла. Ни на кого. Ей удаётся балансировать и прощать всех.