Телохранитель моего мужа (СИ) - Ночь Ева. Страница 6

Вскоре ей стали не нужны мои пальцы — она наклонилась вперёд, тёрлась о мой член влагалищем и клитором, всё убыстряя и убыстряя темп. И я поймал её дрожь. Выпил её стон губами. Насладился вскриком — резким, как клич высокогорной птицы.

— Артём, — выдохнула она и забилась в затяжной дрожи. Тело не слушалось. Её выкручивало, ломало, и она продолжала биться на мне, не в силах остановиться, смирить бурный оргазм.

— Девочка моя, — прошептал я ей в ответ и, сделав несколько резких движений бёдрами, вбился так глубоко, как только смог. Вбился, чтобы наконец-то получить разрядку. И меня трясло не меньше, чем её.

Какой-то оргазмический вулкан. И мы двое на вершине. Впору водружать флаг нашей совместной капитуляции.

Рина

Не знаю, что он со мной сделал, но я кончила, кончила впервые в жизни! Первый раз за все свои тридцать три с большим хвостиком года.

— Молодец, умница, вот так, — шептал он, прижимая меня к себе обеими руками. Горячий шёпот будоражил меня, заставляя кровь быстрее течь по венам.

Лицо пылало. Тело горело и… пело. Низменно, сладко. Внизу живота ныло. Хотелось ещё. Я не насытилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он вышел из меня. Я содрогнулась. Бёдрам стало горячо. Я текла, как полноводная река. Но это не только моя влага. Там и его сперма — липкая, щедрая. Кажется, у кого-то долго не было секса.

Он обнимает меня и целует в висок. Нежно. Руки у него добрые и такие же щедрые, как то, что он в меня излил. Хочется выгнуться кошкой и потереться о ладонь. О его щёку, немного колючую из-за отросшей за день щетины. Но я не могу — останутся следы на моей слишком нежной коже. Достаточно того, что пылают губы.

— Ты нарушил одно из моих «не», — говорю бесцветно.

Кого я обманываю? Я ведь чувствовала, когда он играл со мной в девственность, когда гладил упругой головкой мои складочки и терзал сладкой мукой вход во влагалище. Я ведь понимала: никакого латекса нет. И мне не хотелось его останавливать. Не хотелось потерять тот драйв и накал, что будоражили, заставляли извиваться и просить, почти умолять взять меня.

Я не хотела лишаться возбуждения. Боялась, что больше не заведусь. Потеряю нарастающее наслаждение. Порву струну, что впервые натянулась во мне и вибрировала, издавая сладострастные звуки.

— Накажи меня за это, — прижимается он плотно. Его член снова в состоянии полуготовности. Ещё немного — и он снова заведётся. Молодой горячий жеребец с большим хуем и бездной энергии.

— А если я больна СПИДом? — спрашиваю, отстраняясь.

— Ты не больна, — трётся он носом о мою щёку и губами прихватывает мочку уха. Похотливый засранец. Внутри сладко ёкает. От солнечного сплетения огненный шар ухает вниз — в то место, где сходятся мои ноги.

— А если?..

— А если больна, значит мы умрём вместе. Ты и я. А если забеременеешь, я на тебе женюсь.

В его голосе нет сарказма и смеха. Он серьёзный. Жаль, нельзя вглядеться в его глаза. Там могут плясать весёлые черти. Там может скользить искра сумасшествия.

— Ты точно чокнутый, — вздыхаю и потягиваюсь. — До сих пор играешь в новобрачного?

— Повторим? — игнорирует мой вопрос и прижимается плотнее. — А то я что-то не распробовал своё имя на твоих губах. И кончала ты неубедительно. Имитировала оргазм небось. Нужно закрепить результат пару раз. А лучше — трижды.

— Что помешает мне сымитировать оргазм ещё трижды?

— Моё умение заводить тебя? — толкается он бёдрами, вжимаясь уже полностью ожившим членом. И это… заводит. Он прав. А может, потому что у него получилось меня пробудить. Я хочу. Хочу ещё и ещё раз. Вдруг мой оргазм — случайность? Но вместо этого я легко поднимаюсь с кровати.

— Я в душ. И не смей за мной ходить.

7. Артём и Рина

Артём

У неё фигура как у девочки. Хрупкая, небольшого роста. С каблуками кажется выше и солиднее, а голенькая — совсем крошечная. Лопатки выступают, словно крылышки. И походка без каблуков совершенно другая.

Я не пошёл за ней, понял по тону, что лучше не делать этого. Хватит, я и так накосячил. Не знаю, что толкнуло меня пойти вопреки. Эгоистично и мерзко. Она просила. А я нарушил её «не». Но натянуть в тот момент презерватив показалось неправильным. Хотелось почувствовать её всю кожей, а не через безопасный латекс.

Чертовщина какая-то. Она будто отравила меня, въелась под кожу, впрыснула в вену убойный наркотик. Я хотел её. Мозг рисовал разные позы. И я ещё не полностью исследовал её тело. Не целовал пальчики. Не попробовал её на вкус. Много ещё разных «не» между нами. А ночь длинная. Спешить некуда.

Я лежал и грезил. Две почти бессонные ночи сказывались. В последнее время я плохо спал. Осень. Меня мучили кошмары. Поэтому я старался убить время и меньше спать. Забывался лишь, когда организм сдавался и я тупо вырубался от усталости.

Сейчас мне было хорошо. Секс. Красивая женщина. Тайна. Расслабился и замечтался так, что не заметил, как она вышла. Понял, что она рядом по запаху. Мыло, свежесть. Тело у неё, наверное, прохладное сейчас. То, что нужно. Я горел факелом. Не успел остыть.

— Я скучал по тебе, — говорю искренне и тянусь к ней, как к свету, которого слишком мало в этой зашторенной наглухо комнате. Я бы хотел её видеть. Но она не хочет. Стесняется?

Лёгкий вздох. Кровать чуть прогибается под её цыплячьим весом. О, да. Прохладная. Именно то, что нужно.

— Какой ты ещё ребёнок, — смеётся низко, с хрипотцой. Развратный голос. Я мысленно представляю её алые губы. — Всё играешь.

Я не играю. Но она не поверит. Да и я не смогу ничего объяснить.

— Иди сюда, моя взрослая женщина, — тянусь к ней и целую Нежно-нежно, почти невесомо. Трусь губами о её губы, трогаю грудь и соски, прохожусь кончиками пальцев по лопаткам и позвоночнику. Острые. Контрастное сочетание худобы и прекрасных округлостей там, где положено.

Я ловлю её вздохи. Раскованная, щедрая. Не боится. Гибкая и податливая. Я могу сейчас слепить из неё что угодно. Но больше всего мне хочется, чтобы она получала удовольствие. И, наверное, позволил бы ей слепить что-нибудь из себя.

И когда я это понимаю — всё меняется. Она чувствует мой настрой. Ей нравится верховодить.

— Теперь моя очередь, — уворачивается она от моих рук и проходится языком по телу. Я задыхаюсь. Втягиваю живот. Кончик её языка надавливает на соски, очерчивает ореолы, широко проходится по центру груди, шаловливо толкается в пупок. О, боже. Она же сказала, не берёт в рот! Но она и не взяла — огладила член рукой, коснулась большим пальцем головки, захватила в плен яйца. Сжала и замерла. Время остановилось.

— Не боишься? — в голосе её усмешка. Злая. Зловещая.

— Нет, — расслабляю мышцы и прикрываю воспалённые веки. В глаза будто кто песком сыпанул. — Решила меня помучить, девочка? Дерзай.

Я слышу, как она сорвано дышит. Чувствую, как расслабляются её пальцы. Она и не сжимала по-настоящему. Так, немножко взяла в плен. Хотела почувствовать свою власть надо мной?

— Я весь твой, моя хорошая. Делай, что хочешь. Можешь даже убить. Если хватит духу. Я не буду сопротивляться.

Она шумно вздыхает и падает рядом.

— Сумасшедший, — шепчут её губы.

— Только с тобой, — отвечаю. — Немножко. Потому что ты этого хочешь.

А затем я накрываю её телом.

— Раскройся для меня, — шепчу ей на ухо.

Она всхлипывает и раздвигает ноги. Я вбиваюсь в неё одним толчком. Пауза. Снова толчок. Пауза. Резко, сильно, мощно.

— Двигайся со мной! — приказываю.

Толчок. Пауза. Толчок. Пауза. Бёдра её подаются навстречу. Принимают меня до отказа. Я почти выхожу. Медленно скольжу по её тугому влагалищу. Толчок. Скольжение. Пауза. Толчок.

Она не выдерживает первой. С отчаянным рыком вцепляется в мои бёдра пальцами. И уже она движется, направляет, руководит, подстраивается, меняет ритм, убыстряясь. До тех пор, пока её не накрывает оргазмом.